Хрустальный замок

– Руки! – нарочито грубо скомандовал сержант их конвоя, доставая наручники.

Сергей, обессиленно повернулся спиной, вспоминая как все красиво начиналось, как он пообещал себе завязать, жить нормальной жизнью, и может быть, если повезет, найти любовь.

Когда его выводили из зала, он еще раз повернулся в сторону любимой, которая только что пришла в себя.

– Сереженка! – рыдая навзрыд не могла успокоиться девушка.

Молодой человек сам еле сдерживался что бы не заплакать. Уже сидя в автозаке[1 - Автозак – спецмашина, предназначенная для перевозки задержанных, подозреваемых, обвиняемых и осужденных] он погрузился в воспоминания, которые привели его туда, где он находился теперь.

Кто не бы лишен свободы – тот не знает ее цены
Александр Дюмин

Сгибает боль утрат в бараний рог
И сердце лихорадит мелкой дрожью
Немало в жизни я прошел дорог,
Но в основном весь путь по бездорожью
На бездорожье просеки рубил:
Пути-дороги на лесоповале
Самозабвенно волюшку любил
Но мне ее надолго не давали
Валерий Козьмин

Март 2019 года…

Мартовское солнышко грело оживающие от зимы улицы. Весна вступала в права полным ходом. Стучала капель, мартовские коты поджидали течных кошек, во всю чувствовался запах весны.

Весна приходит ко всем, в том числе и к людям, находящимся по ту сторону колючей проволоки.

В зонах она чувствуется как никогда, пьянит безо всякой водки, а на волю хочется еще сильнее. Даже вертухаи[2 - Вертухай – тюремный охранник, надзиратель, на блатном жаргоне.] становятся чуточку подобрее.

Вот и в одну из таких зон, на промышленной окраине города, пришла весна.

Молодой вертухай жмурился на вышке, забыв про все инструкции и устав, он ждал с нетерпением конца смены, когда побежит к своей девушке, с букетом. Он был счастлив, не смотря на свою собачью работу. Даже автомат в руках, он слегка приобнял, представляя любимую.

Но поистине счастливым был этот день у паренька Сереги, потому что он выходил на волю. Получать свободу всегда хорошо, а весной так вдвойне, если не втройне. Как будто обретаешь новую жизнь вместе с природой, которая оживает. Стальные ворота со скрипом отворились, из которых вышел невысокий молодой парень, с короткой стрижкой. На нем была черная куртка из кожзаменителя, которая была ему мала, и не по сезону. Только свитер, подарок одного из старших сидельцев, откинувшегося месяцем ранее, спасал от еще пока холодной мартовской погоды.

На ногах у молодого человека были темно-синие спортивные штаны, и дешёвые кеды, а на плече висела небольшая сумка.

Не смотря на свой непрезентабельный внешний вид, он был счастлив, по-настоящему. Ровно четыре года волю ему приходилось видеть лишь через решетку и колючую проволоку.

Сергей вдыхал аромат весны и свободы, который пьянил его лучше всякого алкоголя.

Вслед за теперь уже свободным гражданином вышел контролер в синем камуфляже, с погонами старшего прапорщика. Он был старше Сергея на десять лет. И хотя отношение конвоя к зэкам всегда оставляет желать лучшего, среди погон иногда все же попадаются люди.

Вот и прапор Коля, который вышел проводить Сергея, тоже был в общем-то неплохим человеком.

Нет, он не был святым. Как и многие сотрудники не гнушался взятками, и иным способом подзаработать. Мог побить, и сорваться на осужденном. Однако, он всегда старался различать отъявленных уголовников, и тех людей которым просто не повезло по жизни, которые оказались за решеткой в силу жизненных обстоятельств. К таким, кто подходил ко второй категории, Николай относился с некоторым сочувствием, и по возможности даже старался хоть чем-то им помочь. Уж за 10 лет службы во ФСИН[3 - ФСИН – Федеральная служба исполнения наказаний, занимается охраной мест лишения свободы, СИЗО, и конвоированием осужденных], ему не составляло труда разбираться в людях, и отличать первых от вторых.

К Сергею Коля относился чуть ли как не к младшему брату, возможно это было связанно с тем, что у Николая действительно был младший брат, ровесник Сереги, которому тот заменил отца, погибшего в Чечне. Немаловажным фактом было и то, что отец Серого тоже погиб на этой войне. Это находило понимание и сочувствие со стороны Николая. Он был уверен, что Сереге просто меньше повезло в жизни, чем остальным, и старался помочь ему всем чем возможно, за год с небольшим пребывания его в этой колонии. Сюда он прибыл этапом с зоны-малолетки.

Коля подошел к Сереге, который уже курил первую свою сигарету на воле.

– Что, Серег, откинулся наконец? – весело спросил Коля.

– Как видишь – ответил Сергей блаженным голосом, все еще не до конца веря, что он наконец то на воле.

– Куда теперь подашься?

– Не знаю даже – слегка растерявшись ответил Сергей. Идти ему было некуда. Родной дом сгорел еще в далеком детстве, родители и бабушка лежали на кладбище, больше родных у него не было. От безысходности у Сереги начала слегка дергаться шея.

– Понимаю – участливо ответил Коля, который прекрасно знал биографию Сергея – Вот – продолжал вертухай – Возьми – сказал он, тайком протягивая Сереге несколько тысячных банкнот.

Сергей непонимающе посмотрел на Колю. Ни козлом[4 - Козел – каста в тюремной иерархии, состоящая из лиц, которые сотрудничают с администрацией исправительного учреждения, а также работников на административных и хозяйственных должностях таких учреждений (нарядчик, бригадир, завхоз, библиотекарь, санитар и т.д.)] ни стукачом Серега никогда не был, понятия уважал, хотя и не желал строить блатную карьеру. Твердо решив завязать и больше не попадать в эти зловещие места. Брать в руки деньги у сотрудника по всем понятиям было категорически «западло», впрочем, кто по этим понятиям сейчас живет? Да и не видит никто. К тому же, Серега больше не желал сюда возвращаться, а кроме мелочи, выданной в бухгалтерии на проезд до дома (где теперь были лишь головешки от пожара) денег больше не было. Да и те крохи, положенные по инструкции освобожденному зэку, могли зажать. Выдали их тоже не без помощи Коли.

Серега непонимающе смотрел на «доброго вертухая», застыв на месте.

– Бери говорю, пока никто не видит – продолжал тот – Я сегодня утром их на шмоне[5 - Шмон – обыск] отобрал у барыг, 10 кусков[6 - Кусок – тысяча] было. Рубль[7 - Рубль – тысяча рублей] сдал для отчетности, немножко себе оставил, тут 7 кусков, бери пока даю!

Недолго думая, Серега схватил помятые банкноты, и не глядя на них, спрятал во внутренний карман куртки.

– Благодарю, Колян! Тебе не попадет за меня?

– Не переживай, все хорошо будет! А тебе идти даже некуда, а домой так и так ехать надо, паспорт получить опять же, куда ты без него? Хоть какое-то время на эти деньги поживешь!

– Это верно, надо еще работу искать!

– Кстати, насчет работы, тут я тебе тоже могу помочь.

– Чем? В дубаки[8 - Дубак – тюремный охранник на блатном жаргоне] позовешь? – улыбаясь в шутку спросил Серега.

– Ну нет конечно, кто тебя сюда возьмет? Да и не пойдешь ты сам, получше место для тебя есть, ты же ведь сварщик по образованию, в цеху тут у нас работал!

– Ну да – подтвердил Серега, который еще на малолетке успел получить специальность сварщика, и работал на производстве, которое находилось при колонии.

– Так вот, у моей жены дядя в Москве на стройке прораб, могу тебе контакты дать, платят хорошо, даже койку в общаге вроде как дают!

– А меня с моими ходками[9 - Ходка – отбывание наказания в местах лишения свободы] туда возьмут? – поинтересовался Серега, имеющий в свои 19 лет за плечами уже две судимости.

– Возьмут, там почти половина сидевшие, главное, чтобы работал как надо и не пил много!

– Ну тогда хорошо, давай контакт его!

Коля протянул Сереге листочек бумаги, на котором был записан телефон дяди его жены.

– Зовут его Игорь Иванович, будешь звонить, скажи, что от меня, я его предупрежу. Ты давай поезжай сейчас где жил, восстанавливай как можно скорее паспорт и к нему туда. У тебя телефон, то есть?

Серега мило улыбнулся, понимая, что, Коля прекрасно знает ответ на этот вопрос. Шмонал сегодня перед выходом его именно он, и специально не стал забирать старенький смартфон Asus. На этот аппарат Серый за день до звонка[10 - Звонок – на блатном жаргоне означает освобождение]обменял блок сигарет у одного сидельца, понимая, что на воле без него никак.