БЕЛКА В КОЛЕСЕ

После этого как человек, несущий в мир некое мессианское знание, она направилась к окну, по пути выронила нож, дойдя до окна, распахнула фрамугу, взобралась на подоконник – и избавила себя от страшной участи быть осуждённой на не менее жестокую, хотя и называющуюся справедливой, расправу над ней, чем та, которую она учинила над подло обидевшими её людьми.

Второй этаж – не так уж и высоко, чтобы последствия падения с него имели какой-то однозначный результат. Можно было убиться, можно было покалечиться, можно было отделаться лишь парой-тройкой синяков да лёгким испугом. Всё зависело от того, как упадёшь. Вот только участок земли под самым окном густо утыкан кольями-подпорками с вьющимся по ним декоративным виноградом, и чтобы Джавэна осталась хотя бы более менее цела, её тело должно было бы принять какие-то невероятные изгибы, что позволило бы ему протиснуться между зловещих кольев.

Превозмогая головокружение, которое с каждым его телодвижением становилось куда интенсивней и претерпевая жестокую боль, точно распространяющейся из раны по всему телу, Истэнджор, оставляя за собой кроваво-красный шлейф, дополз до окна. Как раб, распластавшийся перед своим господином, он с минуту лежал на полу, восстанавливая дыхание. Потом собрав в кулак всю силу воли, он подтянулся на подоконнике, лёг на него животом и посмотрел вниз.

Чуда, увы, не произошло. Две подпорки насквозь проткнули тело Джавэны, третья выдрала у неё из ляжки солидный кусок мяса, четвёртая, пробившая правый глаз, не вышла наружу, застряв где-то в черепной коробке, от чего девушка висела на этой подпорке под наклоном к земле, которую касались лишь её ноги.

27 мая-2

Истэнджор проснулся в самом прекрасном расположении духа. И когда же он последний раз ощущал столь мощный прилив энергии? Да никогда. Потому что он никогда даже не мечтал делать то, что собирался сделать сегодня.

Из-за солнечного света, пробивающегося сквозь светло-коричневые портьеры комната была погружена в какие-то волшебно-сказочные тона, так соответствующие необычности этого дня, что с первых секунд пробуждения Истэнджор ощутил благотворное дыхание грандиознейшего в его жизни грядущего. Ещё бы! Сегодня во второй половине дня его жена на целых трое суток уезжала в далёкую столицу их государства на конференцию дантистов. Три дня свободы, когда можно делать всё, что угодно не оглядываясь на то, как к этому отнесётся твоя вторая половинка. И у него имелся многообещающий план как с пользой для себя провести свободное от семейных обязательств время. Этот будоражащий его вооброжение план, который он вынашивал вот уже полторы недели, с момента, когда жена сообщила о предстоящей ей конференции и разбудил его за полчаса до звонка будильника, наведённого на семь утра.

По правую от него руку безмятежно посапывала его жена – единственная и самая серьёзная помеха для того, чтобы немедленно приступить к реализации задуманного. Он услышал её дыхание и чуть не взвыл от досады. Ну ничего он терпел полторы недели, потерпит и последние две трети дня. Зато потом держись! Компенсацию за своё долготерпение он возьмёт по полной.

И вдруг в его памяти всплыло довольно-таки странное событие: в конце этого дня Джавэна зарезала его, ту с кем его застукала, после чего сама выпрыгнула из окна на колья обвитые декоративным виноградом.

« Но это же бред! Как в конце этого дня меня могли зарезать, если этот день только начался? К тому же я жив. Вот только откуда у меня такое чувство, что я наперёд знаю всё, что произойдёт в течении этого дня?»

Истэнджор лежал, надеясь, что это чувство развеется, как приступ паники.

«А не могло ли это всё быть на самом деле? Скажем, я был тяжело ранен, а не убит. Меня нашли прежде, чем я истёк кровью и вылечили. И вот теперь я, наконец, пришёл в себя после наркоза, а то и вовсе после комы, пусть и искусственной, в которую меня ввели, чтобы облегчить мои страдания и придать организму дополнительных сил в борьбе за выживание.»

Истэнджор огляделся.

«Нет, я не в больнице. Значит меня ни кто не пытался убить и никто не вылечивал. И всё же это чувство… До тошноты беспокойное чувство.»

Истэнджора посетила великолепная идея как проверить был он в этом дне, хотя, конечно же, это бред, или ему только кажется. И всё же надо расставить все точки над «i». Иначе у него крыша поедет от творящегося в его душе недоброго напряжения.

Он заглянул под служившую одеялом махровую простыню и, обследовав своё тело, не обнаружил ни малейшего намёка на шрам, который непременно остался бы, будь он и в правду попорчен ножом. Обратил он внимание и на Джавэну, свернувшуюся калачиком с боку от него. Из-за жары они спали голыми, так что ему не пришлось беспокоить жену, стягивая с неё пеньюар. Он просто посмотрел на обращённую к нему женскую спину. Там тоже не наблюдалось никаких отметин её трагического самоубийства. Впрочем, если его ещё и могли, наверное, заштопать, то Джавэна, если бы ей и вправду вонзился в голову кол, ни за что бы сейчас не посапывала в глубоком и безмятежном сне.

«Кошмар. Это был просто ночной кошмар. Но почему-то я так уверен, что не улежу в своей кровати из-за будоражащих моё воображение картин предстоящего праздника похоти.»

Подумал и тут же полез из кровати.

«А сейчас, разбуженная колыханием матрацев, проснётся Джавэна и потребует традиционный утренний поцелуй.»

Подумал – и Джавэна, проснувшись, напомнила, что он забыл её поцеловать.

«Я пошлю ей воздушный поцелуй; она потребует физический; я из опасения, что мой отказ раскроет ей мои планы на время её отъезда поцелую её в губы и испытаю отвращение, как при поцелуе жабы. Потом она захочет секса, а я под благовидным предлого откажу.»

Всё так и выходило.

– Слушай, Джавэна,– сказал он, когда жена запустила руку в его штаны и начала производить там возбуждающие действия,– тебе не кажется, что этот день уже был?

– Да, конечно, двадцать седьмое мая повторяется в наших с тобой жизнях уже в двадцать восьмой раз.

– Нет, я имею ввиду то, что повторяется именно этот день, двадцать седьмое мая две тысячи двенадцатого года. И самое ужасное он заканчивается тем, что ты убиваешь меня,…– Истэнджор едва не назвал имя своей потенциальной любовницы,– и потом кончаешь жизнь самоубийством.

– Забудь. Тебе просто приснился кошмар.

– Вот поэтому я и не хочу заниматься с тобой любовью,– ответил Истэнджор, вытаскивая из своих штанов руку жены.

– По состоянию твоего члена я бы так не сказала.

– Это орган, в котором нет ничего, кроме инстинктов. Налился кровью и стоит. А на душе у меня из-за этого кошмарного сна кошки скребут. Ты же не хочешь, чтобы я удовлетворял тебя, не получая никакого удовольствия. Давай отложим секс до твоего возвращения с конференции. К тому времени я обязательно приду в норму.

Джавэна снова полезла мужу в штаны.

– Давай хотя бы попробуем зачать ребёночка, как мы и планировали. Для этого у меня сейчас самое благоприятное время.

– Никто не знает как сказывается на семени плохое настроение,– вновь вытаскивая, руку жены, ответил Истэнджор.– Может так же негативно, как алкоголь. А я, знаешь ли, не хочу, чтобы наш ребёнок родился депрессивным, как я сейчас или уродом. Зачнём, когда ты приедешь.

В коридоре, куда он вышел из спальни, Истэнджор стоял, прислушиваясь к своим чувствам и мыслям. Они были чёрными. Но где-то далеко-далеко в них поблёскивала светлая точка надежды, зароненная в его душу словами жены о том, что ему просто приснился дурной сон. Казалось, нужно только дождаться когда эта точка разрастётся достаточно, чтобы заполнить собой всю окружающую чёрноту.

«Дежа-вю? Ну а как по-другому можно объяснить моё знание всего, что должно произойти? По-моему я даже знаю откуда у меня это дежа-вю. Наши с Джавэной побудки изо дня в день, из года в год происходят приблизительно по одной и той же схеме. Вот откуда. А то, что я разбужу Джавэну, когда полезу из кровати, то, что она попросит её поцеловать и не удовлетворившись воздушным поцелуем, заставит целовать по-настоящему, а мне будет противно целовать её реально в губы я вовсе не знал, потому что якобы повторяю уже пройденный день, а предвидел, потому что хорошо знаю жену и обладаю отменным аналитическим умом. А сон,– (Да-да, Джавэна права, это только лишь сон, дурной сон), в общем весь этот правдоподобный кошмар вызван лишь волнением перед тем, чего я никогда прежде не делал.»

Найдя всему объяснение, Истэнджор, наконец, обрёл душевное спокойствие. А спустя каких-то пару-тройку секунд усмехнулся желанию похвастаться на сайте «КАЗАНОВА» предстоящим ему вечером развлечением, которое он якобы предвидел, потому что переживал его как и текущий день вторично.

«Перед тем, как что-то сделать я просто думаю об этом, потом мне и кажется, что я это уже делал. Точно так же было, когда я полез из постели. Я, собственно, и полез, ради хвастовства в интернете.»

И Истэнджор отправился хвастаться.

«ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ БРАТЬЯМ ПО ЗАБИВАНИЮ ПАЛОК ПО. ПОЗДРАВЬТЕ МЕНЯ И ЗАВИДУЙТЕ: СЕГОДНЯ МОЯ ЖЕНА НА ТРИ ДНЯ СВАЛИВАЕТ ИЗ ДОМУ И Я ВДОВОЛЬ НАКУВЫРКАЮСЬ С ОДНОЙ КЛЁВОЙ КИСКОЙ. ПОДРОБНОСТИ ЖДИТЕ ПОСЛЕ МОЕГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ»,– написал он на своей странице.

«А сейчас тип, называющий себя Ангелом Хранителем напишет мне: «ИСТЭНДЖОР, ТЫ СОББИРАЕШСЯ СОВЕРШИТЬ ПОСЛЕДНИЙ ИЗ СЕМИ СМЕРТНЫХ ГРЕХОВ. ПОСЛУШАЙ ДОБРОГО СОВЕТА: ОТКАЖИСЬ ОТ НЕГО РАДИ СПАСЕНИЯ СВОЕЙ БЕССМЕРТНОЙ ДУШИ»,– подумал он затем с ухмылкой. С ухмылкой потому, что такое было в его сне, а в реальности никогда не будет.

Но спустя каких-то пять секунд, когда на мониторе слово в слово появилось то, что он только что с самой дерзкой ухмылкой подумал, Истэнджор, почувствовав как по его телу словно высыпанные из банки тараканы во все стороны разбегаются мурашки, задал сам себе безответный вопрос: «Как такое возможно? Я, зная Джавэну, мог предвидеть всё, что произойдёт когда я стану выбираться из постели. Но как я мог предвидеть послание от этого не знакомого мне человека? Может я пророк?»

В буквальном смысле отвечая на его мысли, на мониторе выбилось новое послание:

«НЕТ, У ТЕБЯ СЛИШКОМ ТЁМНАЯ ДУША, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ОТ БОГА ДАР ПРОРИЦАНИЯ. И ТО, ЧТО ТЫ ЗАРАНЕЕ ЗНАЕШЬ ВСЁ, ЧТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ В ЭТОТ ДЕНЬ – ЭТО ВОВСЕ НЕ НОЧНОЙ КОШМАР ИЛИ ДЕЖА-ВЮ, КАК ТЫ ЭТО СЕБЕ ОБЪЯСНЯЕШЬ. ТЫ ДОСКОНАЛЬНО ЗНАЕШЬ ЭТОТ ДЕНЬ ПОТОМУ, ЧТО ОДНАЖДЫ ЕГО УЖЕ ПЕРЕЖИВАЛ. И БУДЕШЬ ПЕРЕЖИВАТЬ ЕЩЁ И ЕЩЁ.

АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ.»

В испуге Истэнджор отпрянул от компьютера, вместе со стулом повалился на пол и пополз назад, словно отступая перед выбравшимся из монитора и надвигающимся на него голодным тигром. Его остановила только стена, прохладой обжегшая его спину.

«Изо дня в день жить одинаково и завершать каждый день болезненным финалом жизни. Да так ведь и до сумасшествия не долго! Ведь жизнь полноценна лишь тогда, когда дни сменяются новыми днями, когда каждый такой новый день приносит что-то прежде не виданное и от того прекрасное, даже если оно иногда и бывает тёмных оттенков. И теперь я лишён всех красок жизни, кроме одной чёрной-причёрной!»

От этих мыслей Истэнджора охватил новый куда более сильный, чем прошлый испуг, приступ паники. Перед глазами всё поплыло. Пол точно превратился в болото, в котором он стал увязать. Сердце, казалось, разобьётся в пух и прах – так сильно оно колотилось о рёбра. Он усилием воли боролся со всё накатывающими на него атаками обморока и мало-помалу к нему вернулась было утраченная способность мыслить.

«Нет-нет-нет, это просто не возможно. Чудес на свете не бывает. Даже таких страшных. Только фокусы.»

Истэнджор подался вперёд и, стоя перед монитором на коленях, простучал по клавишам пальцами:

«ЭТО ВСЁ ПОДСТРОЕННЫЙ ТОБОЙ ТРЮК ИЛИ КОЛДОВСТВО. Я ДАЖЕ В МЫСЛЯХ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДУ ГРЕШИТЬ, ТОЛЬКО ИЗБАВЬ МЕНЯ ОТ ЭТОГО НАВАЖДЕНИЯ. ПОЖАЛУЙСТА.»

«Я МОГУ ТОЛЬКО ПОПЫТАТЬСЯ ОСТАНОВИТЬ ЧЕЛОВЕКА ОТ ГРЕХОПОДЕНИЯ. ОСТАЛЬНОЕ В РУКАХ САМОГО ЧЕЛОВЕКА. ОН ИМЕЕТ ТО В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, КАКОЙ ИМ СДЕЛАН ВЫБОР»,– был ему письменный ответ.