Возмездие. Сборник мистических рассказов

Свет. Блик. Удары молнии. Вихри. Девушке точно переехали мозги и сожрали заживо. Она сидела в кресле, а напротив стоял её пёс. Он пару раз гавкнул, и та ему ответила:

– Кажется, что я только что поняла, кто я есть.

Матильда

Её звали Матильда. Она так любила лежать на диване, растянувшись во всю и смотря в потолок. Как и сейчас. Пустые мысли, ветренные и глупые. Больше её не заботило ничего.

– Иди приберись на кухне, мне в магазин надо, – сказала ей мать, заглянув в комнату. – Господи, да что же это такое? Ну, ты же девочка, а вещи разбросаны, как у пацана вонючего! Что это за грязная футболка? Почему огрызок от яблока валяется на столе?

– Мам…

– Знаешь что, мил моя, иди-ка ты в магазин, в потом придешь и будешь драить квартиру. Задолбала уже лежать. Скоро присохнешь к дивану.

– Лучше присохнуть, чем делать эту грязную за тебя работу. Иди сама в магазин и бумажку вот эту захвати.

Мать закатила глаза, вздохнула и вышла из комнаты дочери, громко хлопнув за собой дверью. Матильда осталась одна. Жалюзи были развернуты до самого подоконника, из-за чего свет внуть почти что не проникал.

Матильда накрылась одеялом с головой и заснула. Заснула на час или на два, а вот, уже и на три. Мать не заходила к ней в комнату. Женщина заперла дочь на ключ, а сама ушла к себе, включила громко музыку и попыталась отвлечься от домашних хлопот.

Матильда проснулась около восьми вечера. Мать открыла дверь и сказала:

– Я ухожу на ночь. Чтобы я пришла и дом был в порядке. Ясно тебе?

– Иди уже… – зевнула девушка.

Матильда пролежала еще час после ухода матери. Она смотрела по сторонам, на остатки еды, пустые тарелки из-под супа, грязные штаны и дурно пахнущие носки, разбросанных по всей комнате.

«Надо бы убрать это, – подумала она. – Нет… Я полежу ещё часика два, а потом посплю ночку да с завтрашнего дня и начну новую жизнь». Матильда прикрыла глаза. Поясница почти онемела, ноги затекли.

«Надо бы перевернуться на бок», – подумала она.

Девушка слегка повернула спину, но вдруг поняла, что не может и с места сдвинуться. Кожу с рук, ног, пальцев потянуло куда-то вниз. Она вмиг рвалась, изливая кровь фантаном.

Матильда закричала, толкнула головой одеяло и увидела ужасную картину. Слои кожи сползали вниз, внезапно кипели и впивались буквально в простынь.

Девушка вдруг охрипла, а глаза уже выкотились так, что скоро точно выпадут. Плечи, ключицы, шея, руки и ноги – всё в крови. Кожица тоненьким слоем осталась висеть на положенном ей месте, а большей частью присохла к простыне.

Только лицо Матильды оставалось нетронутым неведомой силой, стягивающей кожу с тела девушки. В момент красивая и фактурная девушка превратилась в кусок поджаренного мяса. Даже пережаренного, ведь тело её полностью присохло к простыне.

Матильда закрыла глаза. И, тяжело дыша, долго умирала.

– Эй, просыпайся и расстели нормально постель, – голос матери пробудил девчонку.

Она потёрла глаза и, приподняв подушку, села на кровати, уставившись на мать.

– Хочешь, я помогу тебе убраться завтра? – спросила Матильда, широко выпучив глаза.

Девушка по-тихоньку вспоминала, что ей приснилось пару минут назад, и страх медленно колол где-то в районе груди, переходя к желудку. Мать удивлённо глянула на дочь и, улыбнувшись, вышла из комнаты.

А Матильда не могла уснуть – она прокручивала в голове те пугающие картины.

Навечно

Запотевшее окно моей комнаты. Непроглядная улица. Я, сидящая на подоконнике. Холодок прошелся по телу, и я резко обернулась. Огляделась вокруг – только моё дыхание и слабый гул компьютера. Уже вечерело.

Я взяла в руки телефон, разблокировала его и уставилась на заставку. Там мы. Счастливые и беззаботные. Сердце сжалось, рука дрогнула, и губы дернулись – почти заплакала.

– Ну, прости же меня, прости! – нервы сдали, и я закричала. – Я виновата! Прости меня!

– Я не успокоюсь, пока не заберу тебя и не увезу в вечность. Мне скучно там одному.

– Прошу, оставь меня… Я же говорила, что не хотела, что я не знаю, как так получилось…

Я смотрела в окно и видела силуэт парня. Он был красив, строен, и я уже привыкла каждый вечер смотреть, как из виска его течёт кровь. Она никогда не останавливалась.

– Ты не хочешь со мной навечно? Но мы же клялись друг другу…

В ушах звенело, а голос парня отдавал барабаном в голову. Я соскочила с подоконника и задернула шторы, но и тут мне не удалось убежать. Он всегда настигал меня. Никогда не оставлял одну. Всегда разговаривал и настаивал на вечности.

– Куда же ты? Ты же знаешь, что смысла прятаться нет – я везде найду тебя. Помнишь, как пахли его галстуки? А какие рубашки он любил носить? А какое было его любимое печенье? Не ври, всё ты помнишь. А я?

– Хватит! – закричала я, находясь в комнате совсем одна.

Вмиг он сел передо мной на кровать. Кровь текла из виска тоненькой струйкой, кожа бледная, синие губы, худощавые пальцы на руках.

– Не хочешь видеть меня? Смотри, что я принёс тебе, – он протянул мне пистолет. – Полетели в вечность?

– Ты… Ты не настоящий! Ты всё плод фантазии!

– Тогда сделай это, я ведь всего лишь твоё воображение. Вот так, да, к виску. Тише, успокойся, это не больно. Гораздо больнее – это знать, что ты не единственный. Давай, если любишь меня, то возьми мою руку и уйди в бесконечность. Я уже сделал это. Теперь очередь за тобой.

– Ты – сон…

– Тогда сделай это, чтобы проснуться.

Я была рада, что не нарушила обещание. Теперь мы вместе. Теперь мы навечно.

Рыжий кот

Рыжий кот приходил к нему и во сне, и наяву. У кота этого не было одной лапы, а вместо глаз кровавые дырочки. В животе рваная рана, и из пасти периодически вылезали нити, наподобие паутины, а иногда и сочилась кровь.

При виде этого кота наяву он зарывался в угол, поджимал колени, хватался за голову и повторял себе под нос: «Я смогу». Он и сам не понимал, о чём говорил. Но кота этого знал хорошо.

Рыжий часто разговаривал с ним:

– Вчера я раскромсал тебе ногу. Погляди, ты до сих пор не убрал с пола кровь.

– Я всё равно убью вас всех. Я смогу… Смогу!