Пережить все заново

– Докажи.

Зина вышла в коридор и с угрозой в лице приблизилась к Васе, который казался хрупким и изнеженным на фоне ее огромной фигуры.

– Ну, раз ты просишь, – Вася принялся расстегивать ремень, пожалуй, впервые за все время набравшись решимости противостоять женщине, острого языка которой боялся весь офис. – Здесь или в сторонку отойдем?

Полина с восторгом наблюдала, как изменилось лицо Зины, в котором сначала появилась растерянность, следом изумление и, наконец, уважение.

– Мужик! Что ты ел сегодня утром? Яичницу? То-то я смотрю, в тебе тестостерона прибавилось. Придержи брюки, а то хозяйство выпадет. И прояви уважение к общественности, Роберт-ты-де-Ниро. Вот, Матвею Владимировичу, – Зина схватила за руку остановившегося рядом с ними бухгалтера, – недавно аппендицит удалили. Не смеши его, а то шов разойдется.

– Так это давно было, Зиночка! – поцокал языком Матвей Владимирович и посмотрел на притихшего Васю, призывно пошевелив реденькими бровками: – Не волнуйтесь, Василий, можете демонстрировать ваши способности. Я пережил перестройку, свою тещу, в которой яда было больше, чем у Зинаиды Андреевны, три экономических кризиса… Выдержу и это.

– Прекратите! – грозно вступилась за Васю Полина, но плечи ее вздрагивали от смеха. – Матвей Владимирович, мы больше не смеем вас задерживать. А ты, Зина, успокойся. Иди, Вася.

– Скачи, ковбой. Йо-хо! – издала Зина клич повелителя диких прерий.

Вася отошел на безопасное расстояние, поднял правую руку вверх и сделал вид, что стреляет в обидчицу. Потом быстро развернулся и скрылся следом за Матвеем Владимировичем в кухне.

– Горячая она баба, но добрая, – послышался голос бухгалтера. – Не обижайся на нее.

– Достала уже, – пожаловался Вася, думая, что их разговор никто не слышит. – Думал, выйдет замуж за своего боксера, успокоится…

– Самбиста! – поправила его Зина и улыбнулась Полине: – Доброе утро!

– Очень доброе. – Полина открыла дверь в свой кабинет и заглянула внутрь: – Тоня еще не пришла?

– Соскучилась? – Зина даже не пыталась скрыть ревность, звучавшую в голосе. – Принца ведь пришлось долго ублажать, чтобы он жеребца уступил. Устала, видимо. Отсыпается. Ты чем-то озабочена?

– Слегка, – кивнув, ответила Полина, в который раз удивляясь способности Зины тонко чувствовать ее настроение. – Литвин намекнул на то, что видит меня в роли своей жены.

– Так и сказал?

– Не совсем, но смысл я тебе правильно передала.

– И как ты отреагировала?

Зина остановилась перед Полиной и сложила руки на груди, приняв вид «главного воина племени», готового незамедлительно ринуться в атаку, если ответ не понравится. Она обожала Литвина, могла часами говорить о его достоинствах, забывая при этом о недостатках, которых было едва ли не больше, чем положительных качеств. Видела лишь исходящие от Филиппа силу, мужественность, уверенность в себе, не учитывая, что сила часто сопровождается жестокостью, мужественность – непоколебимостью и суровостью, а уверенность в себе почти всегда соприкасается с наглостью и эгоизмом. Полина же не обольщалась на счет Литвина, прекрасно зная, на какие «подвиги» он способен, учитывая, что Филипп дважды оказывался рядом в очень опасные моменты ее жизни. Безжалостный, непримиримый, властный и страшный. Такого Литвина Полина очень боялась. Правда, с ней он всегда был нежен и мягок, но все же Полина никогда не забывала о том, в кого Филипп умеет превращаться, когда того требуют обстоятельства.

Зина настойчиво желала услышать ответ. Сейчас она уже не казалась воинственной, напротив, взгляд ее был участливым и заботливым.

– Поля, я желаю тебе счастья. Плевать с кем! Несомненно, с Литвиным предпочтительней всего. Он очень подходит тебе по всем параметрам…

– Но я счастлива и ничего не хочу менять. А если бы ты перестала нападать на Тоню, мое счастье было бы полным.

– Я никогда не трогаю эту малолетнюю путану! Лишь открыто выражаю свое мнение.

Зина принялась расхаживать по кабинету, громко размышляя вслух. Полина обреченно вздохнула, понимая, что Михайловой нужно дать высказаться до конца. Иначе она сначала вспылит, после обидится, а в завершение замолчит, но взглядом будет красноречиво демонстрировать, кто именно виновен в ее душевном расстройстве. Ранее Полина непременно выставила бы эту злобную толстуху из кабинета, не дав и рта раскрыть, но в последнее время отношение к Зине, как и к тем немногим, кого можно назвать близкими людьми, изменилось. Полина стала мягче и терпимее, что, впрочем, приносило больше хлопот, чем пользы. Вот и теперь она решила выслушать жалобы подруги, вместо того чтобы оборвать на полуслове. Делалось это лишь с одной целью: Полина желала примирить своих подруг, которые соперничали между собой, не желая делить ее с кем-то еще. Хотя скорее это Зина вела военные действия, поддевая Тоню, которая всегда отвечала на ехидные замечания благородным молчанием и теплой улыбкой.

– Гувернантка, без образования…

– Владеет английским и немецким, – вставила Полина.

– Неразборчива в связях! – Зина так яростно возмущалась, что лицо у нее покраснело, а глаза округлились и посылали молнии, грозя опалить стены и воздух.

– Красавица, которую обожают мужчины и завидуют страшилки.

– Получается, и я страшилка?

– Я бы так не сказала, – вместо Полины ответила Тоня, и женщины обернулись в сторону двери, причем обе выглядели удивленными, потому что не заметили появления девушки. – Привлекательная, но не в моем вкусе.

– Явилась, и, как всегда, вовремя, – недовольно пробурчала Зина, но изобразила приветливую улыбку на лице: – Доброе утро!

– Здравствуй, – ответила ей Тоня и раскрыла объятия Полине: – Мадам Матуа, рада тебя видеть.

Полина расцеловала девушку в щеки и так долго обнимала за плечи, что та начала вырываться.

– Прекращай! – мягко попросила она, а после не удержалась и дернула Полину за волосы. – Это что, проявление неуемного материнского инстинкта?

– Вот и я о том же говорю, – громко хмыкнула Зина. – Как принц? – уже серьезным тоном поинтересовалась она.

– Ничего не просил тебе передать. Но я, в отличие от него, привезла подарки. – Тоня вернулась к двери, где оставила бумажный пакет, и протянула его Зине: – Шарф. Купила в одном арабском магазинчике, подумала, что он очень подойдет к цвету твоих глаз. И, разумеется, шоколад. Тебе, дорогая, я тоже кое-что привезла, – она повернулась к Полине и положила на стол голубую прямоугольную бумажку.

– Чек, – улыбнулась Полина, посмотрев на сумму в колонке.

– Не только, – Тоня вытянула вперед руку, и на ладошке блеснула изящная цепочка с небольшим кулоном в виде розы.

– Пошлятина, – констатировала Зина, бросив взгляд на подарок для Полины, вытащила из пакета изумрудный шелковый шарф и обернула его вокруг шеи. – А что тебе подарил принц? И почему он живет в Швейцарии, а не в ОАЭ?

– Халед живет не в Эмиратах, а в Саудовской Аравии. Но большую часть времени проводит в Швейцарии, потому что у него там бизнес. Еще вопросы?

Зина резким движением указала пальцем на блестящие серьги:

– Спала с этим бородатым дядей за брюлики?

– Я могу сама делать себе подобные подарки. – Голос Тони был сух, словно намекал на то, что даже самому стойкому терпению, каким она, без сомнения, обладала, когда-либо приходит конец.

– Убедила, – вдруг улыбнулась Зина. – Молодец, чертовка! А теперь рассказывай, как тебе удалось раскрутить этого Аладдина.

– Назначила ему встречу. За обедом принц сказал, что не намерен продавать Стига, но у него есть достойная замена жеребцу. Я позвонила клиенту, спросила, не желает ли он получить Маата. Клиент завопил от восторга. Вот и все.

– Слишком просто, – Зина недоверчиво покачала головой. – Не верю ни единому слову.

– Твоя воля. Мне нечего добавить.

– Арланова, скажи, принц действительно так волосат, как о нем говорят?

– Почему тебя настолько волнует моя сексуальная жизнь? – Тоня близко подошла к Зине и заглянула в глаза: – Заботишься о моей репутации или завидуешь?

– Несмотря на то что за последние месяцы я сбилась со счета, сколько «женихов» звонило нам в офис, присылало тебе цветы-подарки, меня совершенно не беспокоит, кто именно и в каком количестве посещает твою постель.