Сказки Ветра. Сборник сказок для детей

– Всё. Прихорошился и будет, – в приказном тоне сказала сорока. – Давай, Мишель, хату строить!

– А завтрак?! – завопил попугай.

– Кто не работает, тот не ест! – топнула лапкой сорока.

– Какую хату я должен строить? – продолжал кричать попугай. – Ты когда дырку в окне дырявила, ни про какую хату мне не говорила. Наоборот, намекала на свои отличные жилищные условия. А теперь хату строить?

– Я дырку продырявила, а вылез в неё ты. Никто тебя за лапы не тащил, обормот! Ты свободы хотел? Ты её получил! – попугай снова схлопотал от сороки затрещину. – Лети, тащи веточки, тряпочки, сухую солому….

– Как?! – изумился попугай. – Из этого хлама мы будем строить мне апартаменты[1 - апартаменты – уютное, просторное и удобное жилище]? Мне, импортному попугаю Мишелю?

Сорока ничего не ответила, она одарила Мишеля новой затрещиной и полетела строить гнездо.

– Я тебе барабан, что ли? – недовольно потряс головой попугай. – Стучит и стучит по голове! Заикаться скоро начну! Лучше бы перья себе пропылесосила, неряха!

Сказал и прикрыл глазки – решил подремать.

Как не старалась сорока заставить Мишеля строить гнездо, попугай всё время отлынивал. То больным прикидывался, то уставшим, то просто был не в настроении.

– Погоди! – говорила сорока. – Придёт мой час. Отыграюсь я на тебе, лентяй!

Долго ли, коротко ли, а гнездо сорока всё-таки выстроила. Получилась дырявая корзиночка. Зато под крышей большого жилого дома. Сверху над гнездом нависал карниз. Он предохранял домишко от дождей и холодных ветров. Даже Сквозняк, уж насколько лазучий ветер, проникнуть туда не мог. Не у всякой птицы есть такое гнездо. Сорока радовалась:

– Давай, Мишель, полезай в гнездо, – с гордостью стрекотала она. – Нечего по веткам скакать, не бездомный теперь…

Попугай втиснулся в гнездо и завопил:

– Жёрдочка где? Корытце для корма где? Корытце с водицей где? Зеркальце для любования где? – попугай был на грани истерики. – Мадлен, это не те условия, в которых я привык существовать!

– Ты, оказывается, не птица – выпучила глаза сорока. – Ты неблагодарная свинья! Ничего. Ничего, – успокаивала сама себя сорока, – я из тебя рабочую лошадь сделаю!

– Как это?! – икнул попугай. – Я маленький из меня лошадь не получится!

– А я маленькую лошадь буду делать, но рабочую, – тихо пригрозила сорока. – Начну прямо сейчас! Человеческим голосом петь умеешь?

– А то! – вскинулся попугай, – в этом, самая большая моя изюминка!

– Тащи свою изюминку на автобусную остановку. Петь будешь, плясать будешь, блестящую денежку зарабатывать будешь. Много заработаешь – построим тебе апартаменты с жёрдочкой и зеркальцем. Не заработаешь – не взыщи, кормить тебя просто так не буду…

– Ах, как я просчитался! – заломив крылья, заныл попугай. – Из такого дома ушёл! Зачем мне эта свобода, будь она неладна…

Сорока затрещиной прекратила стенания попугая, пинком выкинула его из гнезда:

– На работу, на работу….

Осень катилась к зиме. Похолодало. Ветер Перемен решил проверить, как живётся его старому знакомцу, импортному попугаю Мишелю. Пролетая над конечной остановкой пригородного автобуса, Ветер Перемен услышал знакомый голос. Сомнительного вида попугай, с пыльными перьями, нечёсаным хохолком, сидел на изгороди рядом с остановкой и орал дурным голосом – ему казалось, что он поёт:

— По приютам я с детства скитался,
Не имея родного жилья.
Ах, зачем я на свет появился?
Ах, зачем меня мать родила?

– Подайте бедному попугаю блестяшку для пропитания… – перед птицей лежала дырявая соломенная шляпа, наполовину заполненная пуговицами, ёлочной мишурой, фантиками от конфет.

– Мишель, это ты? – удивился Ветер Перемен. – Зачем тебе вся эта ерунда?

– Ох, Ветер, ты не представляешь, как я влип! – попугай томно закатил глаза и со слезами в голосе продолжал:

– Эта разноцветная ерунда нужна сороке. Любит она всякие блестяшки. Приношу их – она меня кормит. Не приношу – не кормит. Это теперь моя работа.

– Где живёшь? – усмехнулся Ветер.

– Живу у сороки под крылышком, и то если она в настроении, – из глаз пернатого покатились крупные слёзы. – Впереди зима…, – попугай скорбно прикрыл глаза, сложил мятые крылья, уронил голову на грудь и зарыдал в голос:

– Ох, Ветер, наслушался я от воробьёв о зиме, не переживу её – замёрзну, умру. Умру-у-у! Давай попрощаемся, Ветерок, может, не свидимся больше….

– Ладно, Мишель, не реви, – остановил голосящего попугая Ветер. – Помогу тебе, но…

Попугай понял – это его последний шанс. Он тут же прекратил рыдать, собрался и выпалил:

– Никаких «но»! Я тебя за язык не тянул, сам предложил – теперь помогай! Только как?

– Открою тебе какую-нибудь форточку. Влетишь туда, понравишься деткам, оставят на постоянное житьё. Не понравишься – выкинут. Ну, что, Мишель, попробуем?

– Какой я сейчас Мишель? Зови меня просто Мишкой, здешний я теперь, никто не верит, что импортный….

Ветер открыл форточку на третьем этаже старого пятиэтажного дома. Попугай думал не долго, сразу кинулся в неё, зажмурив глаза.

– Ой, мамочка, – послышались из форточки весёлые голоса ребятишек. – Смотри, какой попугайчик!

– Прелесть, прелесть! – запричитал женский голос. – Сынок, закрой форточку, вылетит! Как тебя зовут, птичка?

Попугай оценил обстановку, надул щёки, гордо встряхнул пыльным хохолком и рявкнул:

– Мишель! Я импортная птица! Зоологическая редкость! – потом огляделся и гордо добавил, – Мне бы апартаменты с жёрдочкой и зеркальцем. У вас как, найдётся?!

– Мы купим! Обязательно купим! – радостно закивали ребятишки.

– Ну, тогда ещё свежего зерна, морковки, яблочко и куриного желточка прикупите, – снисходительно произнёс попугай. – А сейчас, – добавил он устало, – мне бы хотелось освежиться, запылился маленько в дороге. Где тут у вас душевая комната для импортных попугаев?

Прежде чем влететь в открытую для него дверь туалетной комнаты,

добавил, – Вы поспешайте не торопясь, а то меня в других форточках ждут….

– Ах, пройдоха! Ах, врун! – засмеялся Ветер. – Этот не пропадёт! Этот приспособиться!

О жабе, которая всё на свете проспала