После

Гордон замети замешательство противника и решил окончательно с ним расквитаться: «Тысяча пятьсот!». Мужчина нервно поерзал на стуле, собирался что-то сказать, но передумал, понурев голову, уставился на аукционера.

–Тысяча пятьсот – раз… тысяча пятьсот – два… тысяча пятьсот – три… Продано! – раздался решающий стук молоточка, и аукционер, поправив спадающее пенсне, перешел к следующему лоту.

Глава 3

-Ты не видела мой новогодний шарф? – разобравшись со всей бумажной волокитой, молодые люди вернулись в прежнюю съемную квартиру, и теперь собирали немногочисленные пожитки, чтобы поскорей расположить их на новом месте.

– Ты имеешь в виду тот болотного цвета ужас? Я выбросила его еще в прошлом году, после того, как ты надел его в ресторан на рождество, из-за чего на тебя косо смотрел каждый проходящий мимо.

– А мне казалось, прекрасный шарф…

– Лучше скажи, где может быть второй том «Унесенных ветром»?

– По-моему, я подкладывал его под кровать… Да, вон он! – Гордон нагнулся, со второй попытки приподнял жалобно скрипящую развалюху и с победоносным выражением протянул его Мэдисон.

– Ты с ума сошел?! Это издание вдвое старше тебя! Его подарили моему отцу в… – Ее негодование потонуло в пронзительном звуке автомобильного клаксона – подъехало

такси.

***

Вся жизнь Гордона поместилась в две коробки, он неприхотливо относился к вещам и имел только все самое необходимое, даже до того, как это стало обыденным делом. Мэдисон же уложилась в четыре, к которым прилагалась огромная картина в винтажной раме с изображением величественного замка на краю обрыва; отдельный чемодан для печатной машинки и сумка самых дорогих сердцу книг, расстаться с которыми для нее просто не представлялось возможным.

Чтобы спустить весь хоть и не обширный, но тяжеловесный скарб с верхнего этажа по крутой лестнице, пришлось просить помощи у таксиста. Пока несли картину, она не один раз задевала углом то стену, то ступеньку, и каждый неосторожный удар сопровождался бурным возмущением Мэдисон.

Спустя десять минут и два подъема по лестнице, все вещи были погружены в такси, и молодые люди отправились в погоню за новой жизнью.

Начинало вечереть. Такси неслось по заледенелым улицам. За окном мелькали всех мастей и видов дома; заснеженные деревья; машины, то пролетающие со скоростью пули и пронзительным ревом, то двигаясь равномерно с такси так, что можно было поймать любопытный взгляд водителя. По улицам сновали кутающиеся в шапки и шарфы люди, были и те, кто с заледенелыми бровями семенил в осеннем пальто, а то и вовсе без него. Свет горел в немногих окнах – люди экономили на всем, большинство магазинов на первых этажах позакрывались. Зато бары процветали – это были единственные места, где можно забыть о пугающей и гнетущей действительности, люди собирались там по вечерам, по утрам, в течение дня – всегда, когда находилась свободная минута, а в разгар безработицы эти минуты превращались в дни, часы, недели…

***

Такси остановилось у высоких деревянных дверей небольшого многоквартирного дома. Город уже померк в ночной мгле, и в горящих окнах здания было то тут, то там видно движение фигур, которые, очевидно, занимались своими привычными делами.

– Ого, а нам крупно повезло, – восхищался Гордон.

Молодые люди с замиранием сердца отворили грузные входные двери, и их взору открылся просторный, с высокими потолками холл, в самой середине которого располагалась массивная деревянная лестница, ведущая на верхние этажи.

– Нам на третий этаж, – сказал, обводя прихожую широко открытыми глазами, Гордон.– Квартира 9, если мне не изменяет память.

Они не стали просить помощи таксиста, тот и так уже сегодня достаточно настрадался, поэтому часть вещей осталась лежать под лестницей в ожидании своей очереди.

Лестница слегка поскрипывала под аккуратными шагами новых жильцов, но это не делало ее менее впечатляющей, а, напротив, придавало некую таинственность. Вот, Гордон с Мэдисон преодолели три лестничных проема и оказались у резной, светло-коричневой двери с висевшей на одном гвозде цифрой 9. На лестничной площадке располагалось всего три квартиры, а на боковой стене находилось средних размеров окно, из которого открывался вид на противоположный дом. Молодые люди с вожделением смотрели сначала на покрытые штукатуркой стены, затем устремили взгляд за створку оконной рамы, восторгаясь этой, не то что бы примечательной, но невероятно уютной обстановкой.

–Эндрю, Мэри, как-то вы сегодня рано, уж не погнали ли вас поганой метлой с этакого злачного места? – раздался глухой голос за спинами новоселов. Они, испуганные резким звуком, мгновенно обернулись и увидели грузного темноволосого мужчину в потертой коричневой куртке, тяжело дышавшего после подъема по лестнице.

Осознав, кто перед ним, мужчина на мгновение растерялся, но, тут же, нашел выход из положения:

– Прошу меня простить, обознался, – переводя дыхание, начал он. – Я –Бобби Миллиган, а Мэри и Эндрю– мои соседи, они недавно неплохо устроились у одного трактирщика, возвращаются обычно за полночь, вот я и решил, что дело неладно. А вы, должно быть, наши новые жильцы, наслышан, наслышан… Ну что ж, добро пожаловать, у нас тут замечательные условия: и обстановка, и газ, и вода – все, как положено, вы непременно будете довольны! – Он дружелюбно протянул свою пухлую руку и широко улыбнулся, обнажив передние зубы.

Воодушевленно пожимая протянутую руку, юноша представился:

– Приятно познакомиться, я – Гордон, а это – Мэдисон.

– Можно просто «Мэг», – радушно ответила девушка, подходя ближе и устремляя взгляд на нового знакомого.

– А вы красавица, – заметил он, окинув Мэдисон по-доброму оценивающим взглядом. – Вам, молодой человек, крупно повезло с такой женой.

– Мы пока не женаты. В последнее время с такими делами туго приходится, – немного смущаясь, ответил Гордон.

– Ну, ничего, все еще образуется. Главное не терять надежду! А сейчас, давайте я покажу вам эту чудесную комнату под номером 9.

***

Слегка прискрипнув, дверь отворилась, и за широченными плечами Эндрю показалась довольна простая, но просторная гостиная: все стены были выкрашены в нежно-бежевый цвет, который удачно гармонировал с занавесками на двух огромных окнах; на полу развалился махровый ковер, он словно молил пройтись по нему и почувствовать, насколько же он хорош; увесистая лампа под белоснежным потолком озаряла ярким светом каждый уголок этого прекрасного места; в углу располагалась средних размеров кухня со встроенной раковиной и плитой. Однако первым, что бросалось в глаза, был камин, перед которым симметрично стояли два глубоких, с подлокотниками и широкими спинками кресла.

– Господи, как же здесь прекрасно… Все, вроде, такое простое, но как удачно оно все друг с другом гармонирует… словами не передать, – восхитилась Мэдисон, после безмолвных пяти минут разглядывания комнаты.

– Ты только посмотри на это! – Гордон только что раздвинул заслонявшие окна шторы и теперь заворожено глядел куда-то вдаль.

Девушка двинулась к нему, и ее взору предстал неописуемо красивый вид на ночной город. Оказалось, здание стоит почти на краю обрыва, поэтому из его окон с задней стороны можно увидеть сотни ничем не заслоненных миль.

– Как же красиво…

Гордон с Мэдисон не могли даже вообразить более примечательный пейзаж. Они все стояли и наслаждались сотней мерцающих огней, напоминающих звезды на ночном небе.

– Кхм-кхм, – из дверей раздался нетерпеливый кашель Эндрю, который все это время лукаво наблюдал за их восторгом. – Я, пожалуй, пойду, больше ничем вам сегодня не смогу помочь, ели что – обращайтесь. Спокойной ночи.

Молодые люди с жаром поблагодарили толстяка, не менее трех раз пожелали ему сладких снов и, наконец, захлопнув входную дверь, остались наедине с новой, многообещающей жизнью.

Глава 4

Озорной лучик утреннего декабрьского солнышка игриво выглядывал из-под небрежно затянутой занавески, постепенно, все больше и больше озаряя небольшую спальню, в которой на двухместной кровати, укрывшись с головой одеялом и глубоко зарывшись в перьевую подушку, мерно посапывала светловолосая девушка с невероятно выразительными голубыми глазами.

Вот, лучик игриво пробежался по ее щеке и угодил прямо в закрытое, слегка выглядывающее из-под тяжелого одеяла веко. Фигура лениво зашевелилась, размеренно потянулась и нехотя открыла слипшиеся от продолжительного сна глаза.

«Какое прекрасное утро», – размышляла про себя Мэдисон.

За отходящей от стены занавеской ей виделись пушистые, весело кружащие на утреннем морозе снежные хлопья. Она, будто во сне, с улыбкой на губах оглядела комнату, и, убедившись, что все это ей не снится, вновь ощутила прилив радостного ликования.

Помещение, в котором оказалась Мэдисон, не бросалось в глаза сразу, как переступаешь порог квартиры номер 9 на Гайд-стрит, поэтому прошлым вечером герои заметили ее в последнюю очередь, уже после ухода Бобби. Окрашенная в светло-зеленый цвет комната с огромной кроватью посередине, не отличалась особым изяществом, но, как и все остальное в доме, была невероятно уютной.

Мэдисон повернулась на другой бок, чтобы проверить: спит Гордон или тоже пытается осознать произошедшую перемену. Однако рядом она увидела лишь помятую простынь и свисающую с края кровати подушку.

«Куда он уже мог деться…? – пронеслось у девушки в голове, – уж не сыграл ли он со мной злую шутку? Хотя… тогда бы меня здесь сейчас не было…».

Все ее сомнения развеялись после того, как в гостиной раздался оглушительный звон падающей посуды, а за ним последовала брань знакомого голоса.

Накинув легкий ситцевый халат, расшитый алыми цветами, Мэдисон высунулась из-за двери и вопросительно уставилась на перепачканного непонятно чем Гордона, растерянно озирающегося по сторонам рядом с валяющейся на полу сковородой.