Пятый Лепесток

В Межмирье он был Волшебником, но Майя про себя называла его Читателем, потому что он – единственный, кому она показала свою тетрадь.

Это случилось неделю назад. Они вдвоем сидели в её комнате за уроками. За столом, голова к голове. Артём вымучивал сочинение, Майя читала. На краю стола лежала её тетрадь.

– Всё, не могу больше написать ни слова!

Майя заглянула в его черновик.

– Две страницы? Серьезно? Там одна тема на три строчки, и ты смог написать лишь две страницы?

– Ну извините, – развел руками Артём, – я не писатель, как некоторые. Не умею выдавать по десять листов в день.

– Ну… вообще мой рекорд – четырнадцать…– скромно улыбнулась девочка.

– Да хоть сто, мне за тобой не угнаться.

Майя вздохнула, придвинула его писанину к себе и прочитала.

– Идея выделена верно, но написано коряво, – она взяла в руки карандаш, – здесь нужно дополнить примерами из другой литературы, а то ссылаешься лишь на один источник. Дальше, вот в этом предложении повтор, нужно заменить прилагательное. И что у тебя с пунктуацией? Запятые – не семечки, их нельзя разбрасывать, где придется.

Артём расстроено покачал головой.

– Я безнадежен.

– Зато ты хорош в математике, а я – нет, – подбодрила его Майя. – Я поправлю твоё сочинение, но ты обещай, что проанализируешь и в следующий раз будешь стараться лучше.

Артём прижал руку к сердцу.

– Торжественно клянусь!

Она принялась переписывать сочинение. Артём развалился на стуле и остановил взгляд на её тетради, лежащей на краю стола.

– Можешь посмотреть, – ровно сказала Майя. Артём удивленно взглянул на неё, – там нет ничего такого. Это не дневник, это… Нечто другое. Ты поймешь, когда откроешь.

Артём осторожно взял в руки пухлую тетрадь. На обложке изображен дельфин, но рисунок был вытерт и почти не угадывался. На первой странице красовалась разноцветная таблица.

– Термины корабельного дела. – Пояснила Майя, – я хотела писать рассказ о пиратах, изучала корабли девятнадцатого века. Ты знал, что в морском словаре свыше тысячи наименований?

Артём перелистнул страницу, скользнул взглядом по торопливым строчкам, написанным вкривь и вкось.

– Львы поворачивают головы так, будто разрешают всему миру смотреть на их гривы, – прочитал он.

– Это наблюдения за животными. Я была в зоопарке однажды, там был старый, облезлый лев, но он был таким величественным, что смотреть хотелось лишь на него. Я простояла возле его клетки целый час.

– Ты записываешь свои мысли? – улыбнулся Артём.

– Да. Мысли, впечатления, наблюдения. – Майя открыла страницу с кусочками разных тканей, наклеенных на бумагу ровными квадратиками. – Эти образцы я собирала довольно долго. Лоскутки нужны мне, чтобы трогать их.

– Трогать?

Майя кивнула.

– Вдруг мне придется описывать в рассказе тактильные ощущения, скажем, от бархата? Я открываю эту страницу и трогаю бархатный лоскуток. Попробуй.

Артём провел пальцем по кусочку синего бархата.

– Приятно и немного щекотно.

– Да, – усмехнулась Майя, – я боюсь что-то забыть, поэтому записываю, чтобы потом вспомнить и воспроизвести в словах. Для меня нет ничего важнее этой тетради.

Артём перелистнул несколько страниц. Тетрадь раскрылась там, где ей было тяжелее всего.

– Листья разных деревьев, – сказал он, – тоже чтобы описывать их?

– Да, но кроме уникального внешнего вида, листья еще имеют запах. Они достаточно долго хранят аромат, и у каждого дерева он свой.

Артём поднес тетрадь к лицу и вдохнул.

– Я не чувствую разницы между кленовым и березовым.

– Кленовый больше пахнет пылью, а березовый – корой…

Артём просматривал разрозненные записи Майи, не вчитываясь в них внимательно. Что бы там она не говорила, все же тетрадь была очень личная, и ему не хотелось быть назойливо-любопытным.

– А кто это? – спросил Артём, наткнувшись на множество портретов, вырезанных из журналов и газет.

– Это типажи. Чтобы уметь писать о внешности. Описывать разные черты лица, а через них – характеры. – Майя поёрзала на стуле. – Я странная, я знаю, – тихо сказала она.

Артём взглянул на неё задумчиво.

– Вовсе нет, просто ты видишь мир иначе, чем большинство людей, – сказал он, – замечаешь то, чего другие не замечают, рассуждаешь об этом, а потом создаёшь что-то совсем новое. Уникальное. Только твое. Это удивительно, и это делает тебя странной, но только в сравнении с другими.

На колени Артёма из тетради выпала фотография. Он взял её в руки. На ней была запечатлена красивая светловолосая женщина, с такими же как у Майи серыми глазами и схожими нежными чертами лица. Артём сразу понял, кто это. Он взглянул на девочку, на то, как дрогнули её пальцы, и как чуть заметно напряглись плечи, как цветущий на её щеках маковый румянец стремительно исчез, и молча вложил фотографию обратно между страниц тетради. Потом закрыл её и бережно положил на место.

– У тебя есть законченные рассказы? – спросил он.

– Да, – Майя откашлялась, – их довольно много, если хочешь, я дам тебе почитать.

– Хочу!..

– Майя! Ты что, уснула?

Девочка встрепенулась, вынырнув из воспоминаний.

– Мы говорим, что в качестве Горного города Чародеев можно использовать Красную Крепость. – Заявил Стёпа.

– Что за Красная Крепость? – удивилась она.

Мальчики переглянулись с хитрым видом и поднялись на ноги. Майя поняла, что пока она размышляла, друзья о чем-то договорились.