Эхо преступления, или Интервью с Царевной

– Он испугался, что его обвинят, и сбежал – настаивала на своем Рита.

– Ты считаешь, что это не он ее убил? – удивилась Оксана.

– Не знаю, Оксан. А ты что думаешь?

– Нужно идти к Боре. Пусть участковый нам откроет правду.

Рита так и не поняла, но ей показалось, что Оксана скрывает свои настоящие мысли. Но настаивать на ответе не стала. Подруга была нервно возбуждена. На нее сильно подействовало убийство одноклассницы. Она не пыталась скрыть нервное напряжение. Каждое слово давалось ей с трудом, как будто она подыскивала нужное, как будто мысли ее были далеки, но ей приходилось общаться, разговаривать, ходить, спрашивать, вникать, искать. Рита присмотрелась к подруге, точнее прислушалась, и поняла, что ей все показалось. Наверное, сама Рита была в таком состоянии, что приходилось подбирать слова, и выдавливать из себя движения вперед – искать, общаться, разговаривать. Нервное напряжение не пройдет без последствий – обязательно скажется на скверном голосе и такой же мимике. Решила держаться с Оксаной в паре – так все-таки легче пережить смерть подруги.

Грустно было осознавать, что Оксана утихомирила свой пыл по отношению к Анне только сейчас. Посмертно.

В открытую дверь с улицы проникало свежее теплое дыхание воздуха. Рита снова нажала на кнопку звонка. Дверь открылась настолько резко, что Рита поблагодарила всевышнего, что уберег ее от удара. Быть прибитой дверью – недостойное травмирование. Зато в лицо подругам ударил аромат кислой капусты вперемешку с сыростью, обжитой плесневелыми грибками. Из квартиры выскочили трое совсем маленьких детей – один выше другого сантиметров на три, что позволяло сделать вывод – мать их рожала каждый год. Четвертой вышла девочка лет тринадцати. Не то чтобы Рита была специалистом подростковой души, но будучи человеком внимательным, заметила слезы в глазах девочки. Хватило двух секунд, чтобы определить – слезы на грани – либо они сейчас высохнут, либо польются потоком. Смотря, что выберет девочка и насколько силен ее характер.

Девочка взяла себя в руки и процедила сквозь зубы замысловатый мат, не сильно обеспокоившись, что его услышали все, а некоторые еще и попытались запомнить, так как впервые услышали (возможно, такой была только Рита, а не малышня).

Из квартиры донесся голос матери, нежно кричащей:

– Ирка, домой можете не возвращаться!

Мальчики постарше помчались на улицу. Ира взяла за руку самую маленькую, но та вырвалась и поскакала по лестнице. Оступилась. Плюхнулась на пол. Всхлипнула и сказала:

– Я упаля в лесницную яму.

Ира подхватила ее на руки и вышла на улицу. Рита проводила их грустным взглядом.

– Верка! – крикнула Оксана. – Хватит ругаться, выходи!

Из глубины квартиры послышались шаркающие шаги, и на свет вышла отекшая женщина. На ней была майка-алкоголичка, явно позаимствованная у человека, размеров на шесть больше ее. Грязный бюстгальтер виднелся из-под растянутого материала. Волосы не расчесывались несколько дней. Рита с трудом узнала бывшую одноклассницу.

– Здорово. На встречу приду. Только не ждите от меня похвалу учителям. Историчка Ирке моей двойку вляпала за то, что та не знает историю древнего Китая. А оно нам надо? Пусть бы историю России преподавали. А математичка… ой, нет, она же сейчас алгебра и геометрия…

Вера всю жизнь была эксцентричным человеком. Унять ее было не просто. Рита подозревала, что вообще нельзя, и вряд ли это возможно. Но будучи человеком позитивным и оптимистичным, в ней брезжила надежда.

Оксана быстро выставила руку вперед и поторопилась расставить все точки над русской буквой «Ё».

– Мы к тебе не успеваемость детей пришли обсуждать.

– О, Ритка, привет. Тебя и не узнать.

– Тебя тоже – честно призналась Рита.

– Ладно, проходите. У меня чай есть.

Оксана попыталась возразить – ну не нравилась ей квартира со всем содержимым – но Рита опрометчиво переступила порог и поплелась за хозяйкой.

– Не обращайте внимание. У меня грязновато – сильно приукрашивала Вера. – Ирка забрала малых и к отцу ушла. Но я не обращаю внимание. У нее переходный возраст. Она каждый день уходит. Через неделю вернется.

– Вера, у тебя с календарем проблема – заметила Оксана. – Каждый день уходит и через неделю возвращается. Древние майя и то лучше в датах разбирались.

– А почему уходят-то? – поинтересовалась Рита, сочувствуя детям. Нежная психика детей Веры уже пострадала. На очереди Ритина.

– Говорит, у меня жрать нечего. Как будто он их прокормит.

– Сам не кормит – со знанием дела прокомментировала Оксана, – а свекровь твоя в них души не чает. Дети тянутся к хорошим людям. – Опережая возражения, Оксана заинтересованно поинтересовалась – ты развелась?

– Поматросил и бросил – хмыкнула Вера.

– Пять раз?

– У тебя пятеро детей? – вытаращила глаза Рита.

– Ну, Ритка, ты совсем одноклассниками не интересуешься? – разочарованно протянула Вера, картинно приложив руки к груди.

Рита невольно «залюбовалась» ее обшарпанным кроваво-алым маникюром. Под такими ногтями можно найти кусочек рыбы и крупно нарезанный салат. Надеясь, что Вера имеет пилочку и регулярно избавляется от ненужных продуктов, Рита оторвала шокированный взгляд. Вера, заметив спад интереса к своей красоте, выставляла замусоленные кружки на стол.

С внутренней стороны кружки тоже редко мылись, поэтому Рита согласилась с внутренним голосом, нежно предупреждающим об опасности бактерий. Вера разлила кипяток по трем кружкам и продолжила упрекать:

– Я, вообще-то, во всех социальных сетях зарегистрирована. Фотки выставляю. Лайкаю. Постю. – Она засветилась, вспомнив новость – слушайте последний лайфхак – чтобы бульон стал прозрачным, в него нужно кинуть лавровый лист.

– Ты столько слов новых знаешь – неодобрительно заметила Оксана. Она постояла в дверном проёме, боясь даже прислониться к чему–то, чтоб не испачкаться, но решилась пройти и сесть на табурет.

– Ой, да ладно, тебе. Поняла бы, что Рита мне замечание делает – ее же в институте учили красивым литературным русским языком разговаривать.

Рита не успела ответить, Оксана опередила:

– Вообще-то я про бульон говорила. Насколько я поняла, у тебя еды никогда нет. Когда у тебя время есть в социальных сетях сидеть и за детьми смотреть?

– А я не смотрю.

– Оно и видно.

– Зато у меня их пять. А ты одного родила и не знаешь от кого.

Она с грохотом поставила чайник на стол, задев грязную ложку. Та отскочила и плюхнулась Оксане на колени. Оксана не скрывала своего раздражения. Она зыркнула на Верку испепеляющим взглядом. Вера в ответ процедила:

– Ну, извините. Застирнёшь и пятна не останется.

– Вообще-то, я знаю кто отец моего сына. Просто не вижу необходимости трезвонить на всю округу. И вообще, не суетись. Чай мы пить не будем – ответила она за двоих. – Лучше скажи, что ночью слышала?

– Слышала, как Ирка ночью пришла. Вот где она шлялась? Я ей раздолбон устроила. Еще не хватало мне внука принести. В моем-то возрасте бабушкой стать не хочется. А я даже не знаю, кто у нее друзья. А пацан точно есть, только и слышно хи-хи-хи, ха-ха-ха. То по телефону чирикает, то под окнами на лавочке. Мы в их возрасте такими не были. Скоростные.

– Кто бы разглагольствовал о скорости, ты в двадцать уже третьего родила.

– Оксана, спасибо, что напомнила. Я успела отучиться одиннадцать лет. А Вовка был романтиком. Сразу на выпускном мне Лешку заделал. Прямо на ступеньках черного входа у школы.

– Давай без подробностей вашей бурной сексуальной жизни – предупреждающе попросила Оксана. – Ты вообще знаешь, что Симонову убили? У Ромки в квартире.

– Знаю. А тебе ее жалко?