Охота за семью гномами

И тут Рита задала себе адекватный вопрос: а почему она так настырно хочет отшить Ивана? Он ей не докучает, культурный, симпатичный, почему бы ей не продолжить с ним общение?

И она ответила:

– Хочу, но тороплюсь. К сожалению, у меня сегодня вечером запланировано мероприятие.

– Желаю вам приятного времяпрепровождения, – пожелал Иван, распрощался и не оглядываясь отправился к художникам.

Рита, оставшись в одиночестве, если не считать толпы отдыхающих, смотрела ему в спину и ловила себя на мысли и подозрении, что только что Иван избавился от нее, как от докучливой мухи, и не пожелал даже обменяться телефонами, что чуточку оскорбило ее женское самолюбие.

– Сама же этого хотела, – напомнила своему женскому самолюбию Рита.

Но, как известно, женская логика противоречит женскому самолюбию и сама себе.

Рита прогнала из своей головы капризы и включила расчетливый трезвый ум. Он сообщил, что если она не поторопится, то не успеет привести себя в подобающий вид для вечернего мероприятия и пойдет на него в джинсах и с растрепанной и соленой от морского ветра прической.

И она быстрым шагом направилась к отелю.

* * *

Из зеркала на Риту смотрела шатенка в вечернем брючном костюме с воротником со стразами. Дуэт строгости и праздника выглядел нарядно, вызывающе и в то же время деловито.

Наряд ей нравился, даже очень, а вот повод наряжаться не привлекал и раздражал. Она чувствовала, что без нее Олег Тюнин провалит дело, а если не провалит, то напортачит, а если не напортачит, то сорвет. Она слишком долго, упорно и ответственно расследовала, копала и рыла факты, а потом сопоставляла и анализировала их. И риск потерять или упустить в этом случае приравнивался к профессиональному провалу и безнаказанности виновных.

Настроение упало окончательно и, возможно, бесповоротно.

– Ляпота, – недовольно сообщила она своему отражению и присела на кровать. Надела туфли, тоже вечерние, тоже блестящие, тоже на шпильке, тоже неудобные, как мероприятие и воротник со стразами. – Лучше бы в «Грязи» ковырялась.

Если Рита правильно понимала расклад запланированных событий, то первый вечер должен быть спокойно-ознакомительным, а вот завтра начнется самое веселье. Сегодня все перезнакомятся, а завтра начнут целоваться в десны. Сегодня будут культурно присматриваться, а завтра уже обниматься. Сегодня – вечер праздничных наград, завтра – вечер праздных. А расставание обещает море слез, обмен визитками и обещаниями встретиться еще, а может, даже дружить домами, дворами, городами.

Не забывая, что она на работе, а как тут забудешь, если ей все время об этом напоминают, Рита спустилась в зал, где проходила встреча знакомств.

Отель дышал праздником, торжеством и дорогим успехом. Обстановка была дружественная, расслабляющая. Спокойная тихая музыка лилась из динамиков под потолком, официанты разносили шампанское и закуски на шпажках, нарезку фруктов и сыров. Организаторы мероприятия – шустрый худощавый молодой мужчина и женщина, полная противоположность напарника: спокойная и огромная, – обходили столики, здоровались с каждым и налаживали первый контакт.

То, что они организаторы, Рита поняла по бейджикам, свисающим с шеи. На парне он болтался чуть ли не на пупке, а у женщины грациозно пристроился на необъятной могучей стране, ой, простите, груди.

Женщины в вечерних платьях, мужчины в строгих костюмах, с бокалами в руках, обступив круглые столики, негромко общались.

Рита хмыкнула по поводу своего наряда, не под стать вечерним платьям, мягко струящимся до самого пола. Где же Золушка в голубом воздушном платье?

Риту устраивал ее наряд, главное, что карман имелся, в котором прекрасно обосновался диктофон. Ни в одном нарядном платье нет такого комфортного кармана для записывающего гаджета.

Мысли о старом деле не давали покоя, и она не могла сосредоточиться на мероприятии.

– Не женское это дело, в грязи ковыряться, – шепотом передразнила она Ковылева.

– Вы что-то сказали? – спросил пожилой мужчина с седыми чуть длинноватыми волосами «а-ля Леонтьев в старости».

Рита медленно обернулась, стараясь взять раздражение под трезвый контроль, и мило улыбнулась.

– Я восхищаюсь, – соврала она, – обстановкой, комфортом, атмосферой.

– Да уж, тут хорошо, красиво. Я, конечно, не привык к таким приемам, но жене здесь нравится. Курилов Петр Григорьевич, – представился он и протянул руку.

Рита вложила свои пальцы в его ладонь, он крепко схватил и притянул к губам, поцеловал и медленно отпустил.

Рита оценила: к приемам не привык, а этикет блюдет.

– Профессор, – дополнил он сложившуюся картинку интеллигента.

– Маргарита Белозерова, – чтобы не уточнять свою профессию и не пугать раньше времени людей, Рита быстро спросила: – В какой сфере вы профессор? Очень любопытно.

– Психиатрических наук.

Она повела бровью, незаметно включила диктофон, мысленно начиная отчет: «Первый». Придерживаясь журналистского правила, которое гласит, что цель оправдывает средства, Рита, пряча хитринку в голосе, наивно спросила:

– Всегда путала профессии психиатра и психолога. В чем разница?

– Разница в том, что психолог пытается вкрутить в мозг пациента слова, а психиатр ставит диагноз и лечит лекарством.

– Как же вы попали на «Бал предпринимателей»? Не сочтите за нескромный вопрос…

– Вам, наверное, просто любопытно, – перебил он девушку и улыбнулся. – Маргарита, а хотите шампанского?

– Не откажусь.

Петр Григорьевич перехватил официанта, неспешно двигающегося между гостями, передал Рите фужер, еще два он взял в руки.

– Пойдемте за столик, – предложил он.

Обосновались они возле высокого круглого стола напротив окна, за которым красовалась голубая ель, затмевая своей красотой и богатым хвойным нарядом остальные растения. Рита еще с балкона своего номера обратила внимание на стилистику внутреннего двора: газон, по периметру кусты роз, чуть глубже ели, внутри альпийские горки, лавки, качели, беседки, спрятанные в зарослях вечнозеленых вековых деревьев и магнолии.

Рита пообещала себе, что обязательно погуляет по внутреннему дворику, подышит свежим воздухом, полюбуется красотой цветов, вдыхая ароматы растений.

Профессор поставил один бокал на стол, а другой держал в руке и понемногу отпивал шампанское.

– Я ушел из больницы и открыл свою клинику. Частную. Меня пригласили на «Бал предпринимателей», потому что клиника стала одной из лучших. Но это не моя заслуга, а моей супруги, Марии Филипповны. У нее ген предпринимательства в крови. Она ведет все организационные, деловые и финансовые дела. Я в них ничего не понимаю, не лезу и не мешаю. Я вообще считаю, что каждый человек должен заниматься теми делами, в которых разбирается. Если не разбирается, а хочет в них влезть, то сначала ему необходимо обучиться. Без обучения есть вероятность все испортить. Согласны? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот я, если бы не учился в медицинском университете, то по поверхностным признакам шизофрении мог этот диагноз поставить каждому второму человеку.

– Как это? – опешила Рита.

– Очень просто. – Он внимательно осмотрел зал, сначала в одну сторону, потом в другую, оглянулся назад и сообщил, поворачиваясь к девушке: – Признаки шизофрении: первый – подавленное, депрессивное настроение.

Мужчина указал взглядом в сторону от себя. Рита проследила за его кивком. Официант угрюмо расхаживал между рядами столов, предлагая закуску. Гости от закуски отказывались, видимо, решили сначала напиться. Парень при этом старался выдавить из себя улыбку. Она была похожа на презентацию передних зубов стоматологу, он тут же плотно закрывал рот, чтоб доктор не успел влезть в него бормашиной. Медленно переходил к следующему столику с молчаливой надеждой, что его поднос полегчает.

Профессор Курилов со знанием дела пояснил:

– Молодой человек устал, это либо его первый бал, либо сто первый. Поверьте, иногда это одно и то же, особенно когда занятие не приносит ему удовольствия. Настроение плохое, но работать надо, через силу и желание. Можно ему поставить диагноз?

Рита успела только удивленно развести руками и приоткрыть рот, но профессор продолжил: