Проводник

– Ну что ты, Мячик! – жена погладила Мячиковы мягкие, пшеничного цвета, вихры. – Зачем его оперировать? Папа же не ранен.

– Там кто-то есть, – вдруг спокойно сказал сын, показывая на потолок, – слышишь, мама?

Родион замер, скрючившись среди старых пыльных вещей, чьи очертания едва проступали в темноте закрытого пространства.

«Зачем она оставила эти антресоли?» – закипало возмущение. – «Такой шкаф отгрохала, за каким чертом нужны эти полки?»

И действительно, в недавно отремонтированной квартире все сверкало и радовало глаз новизной, старая обстановка была безжалостно изгнана, и на квадратных метрах серийной многоэтажки вдруг оказалось свободное место. Чтобы вместить то, что раньше хранилось в многочисленных шкафах, шифоньерах и комодах, Рая сделала на заказ знатный шкаф-купе, для которого специально была снесена стена между коридором и комнатой, и в образовавшееся пространство, напоминающее модные теперь студии, не без вкуса и весьма гармонично вписался новый предмет мебели.

Для чего с таким огромным шкафом – точно купе, хоть полку вешай и столик ставь! – Рая сохранила древние, еще с первого ремонта, антресоли под потолком, Родя не понимал. Места в шкафу было предостаточно, но Рая, отрезав привычное «Много ты понимаешь!», наклеила на антресольные дверцы остатки обоев, покрывавших коридорные стены – задекорировала, и убрала туда Родины сокровища, перевезенные им из родительской квартиры: советский проигрыватель виниловых пластинок «Электроника-стерео» с треснувшей прозрачной крышкой; сами пластинки, по большей части поцарапанные и заигранные; фотографии Родионовых школьных лет; и альбомы времен художки, брошенной через полгода обучения по причине бесконечного штрихования простым карандашом теней и полутеней вместо рисования шикарных авто и женщин, которое и хотел освоить Родя, поступив в районную школу искусств.

Сокровища были складированы женой в одной ей известном порядке и категорически запрещались к извлечению. Рая не уступила даже Мячику, которому как-то захотелось послушать пластинки и посмотреть папины рисунки. «Нет, – отрезала суровая Рая, – нечего всякую рухлядь в чистоту тащить, нет, нет и нет!». Впрочем, вскоре сын утратил интерес к отцовским реликвиям, а Родя, когда супруги не бывало дома, залезал на стремянку и, открывая обклеенные обоями дверцы, всматривался в пыльную темноту, но ничего не видел. Тогда Родион как можно дальше вытягивал руку, пытаясь наощупь определить, где что стоит, пока однажды не наткнулся на треснувшую, с острым краем крышку «Электроники» и пребольно порезал палец. Засим антресольные изыскания он оставил раз и навсегда.

Внизу жена уводила сына в сторону кухни, нашептывая ему на ушко что-то успокоительное и ободряющее, видимо решила, что ребенку от испуга при виде полуживого отца померещилось невесть что. Разве могла она предположить, что Мячик на самом деле видел отца, висящего под потолком и наблюдающего за ними сверху? Но Родион почему-то не сомневался – сын видел!