Поклонники

Новиков набрал номер телефона.

– Да? – послышался недовольный голос. Николайчук терпеть не мог входящие звонки. Спасибо, что вообще соизволили на вызов ответить.

– Новиков. Что там со Вислогузовой?

– Ждите результатов, – сухо ответил Николайчук и уже собирался повесить трубку.

– Ты мне только скажи, – успел выкрикнуть Новиков, – от чего она умерла?

– Захлебнулась, – после небольшой паузы всё-таки смилостивился Николайчук. Он ненавидел обсуждать результаты анализов до подписания экспертных заключений. Однако влияние связей господина Вислогузова, похоже, распространилось и на него.

– А какие-нибудь вещества в крови есть?

– Снотворные, но доза не критичная, – процедил Николайчук. Его способность прогибаться не была безграничной.

Поняв, что лимит исчерпан, Новиков попрощался и повесил трубку.

Значит, обе утонули в ванной. У одной – снотворные, у другой – наркотики. Если предположить, что связь есть, значит, их обеих могли накачать. В пользу этой версии говорят бокалы в посудомойке.

Новиков пролистал материалы по Варежкиной. Вещества она принимала регулярно, это даже анализы волос подтвердили. Ещё проще. Выходит, если это не несчастный случай, здесь даже придумывать ничего не пришлось.

Таким образом, первым в списке тех, с кем стоило поговорить, прочно обосновался Валера. С одной стороны, к его алиби в деле Варежкиной не подкопаться. С другой – если речь и правда шла о секте, то приятели вполне могли просто его прикрыть.

Новиков отложил папку и некоторое время сидел, барабаня по ней пальцами. Потом убрал в сейф и отправился в кабинет в конце коридора. Повезло – Женя Батенко оказалась на месте.

– Есть пара минут? – после короткого приветствия спросил Новиков, усаживаясь на стул для посетителей.

– Дело Варежкиной? – кисло спросила Батенко. Ясно, все уже в курсе.

– Ты его помнишь? Год ведь прошёл.

– Забудешь тут, – хмыкнула Батенко. – Знаешь, кто её родители?

– Знаю.

Родители Миланы Варежкиной владели одним из крупных торговых центров. Это тоже был один из моментов, вызвавших мощное дежавю. И хотя дело Варежкиной лично Новикова не коснулось, он прекрасно помнил, как тогда тоже все бегали с выпученными глазами.

– Ты насчёт Вислогузовой? – прямо спросила Батенко.

– Точно, – кивнул Новиков.

– Думаешь, серия?

– Не исключено, – попытался уклониться Новиков.

– И есть основания подозревать? – Батенко откинулась на спинку кресла.

– Ну, есть схожие моменты. Например, дата.

– Ровно год, – кивнула Женя. – День в день.

– Вот это память.

– А как же. – Батенко повела глазами. – У твоей вещества в крови есть?

– Николайчук сказал, что только снотворные. И вино.

– И вино, – повторила Батенко, кивая. – Красное.

– Вислогузова захлебнулась. Как и твоя.

– Н-да, – протянула Батенко, глядя мимо Новикова.

Дело, похоже, принимало, скверный оборот. Если окажется, что два случая связаны, то, учитывая положение родителей потерпевших, можно ожидать большого шума. И первым обещал закачаться стул под Батенко. В таких условиях она, пожалуй, не откажется от сотрудничества.

– У моей ещё какие-то странные рисунки на зеркалах, – осторожно проговорил Новиков.

– И окнах, – кивнула Женя.

– Не знаешь, что это такое?

– Нет, – покачала головой Батенко. – Дело тогда тормознули, и докапываться уже не было смысла. Да и не особо хотелось.

– А что там с её приятелем? – спросил Новиков.

– Алиби, – пожала плечами Батенко.

– Надёжное?

– А как же. Прямо как положение его состоятельных родителей. – Женя мерно постукивала ручкой по столу.

– Но ведь это не они свидетели?

– Нет. Но они не сомневались в том, что их мальчик ни при чём.

– Понятно. – Новиков помолчал, выбирая путь. – А что удалось накопать об этой…

– Братство.

– Что?

– Братство, – повторила Батенко. – Так они себя называют. Нео-язычники или что-то в этом роде. Божились, что жертвоприношений не устраивают.

– Прямо божились?

– Ещё как.

– А почему в деле даже название не указано?