Точка невозврата
Жуан подмигнул:
– Мир и так хорош. Надо просто уметь его пробовать. Как нашу выпечку.
Они вышли на улицу, неся с собой тепло пекарни и сладкую сытость. И именно в этот момент абсолютного умиротворения Миша сделала нечто совершенно спонтанное и безумное. Она машинально листала телефон, просматривая вчерашние фото с собаками и закатом. И вдруг ее лицо озарилось хитрой, почти озорной улыбкой, от которой Лена тут же насторожилась.
– Что? – сразу спросила она, облизывая крошки с пальцев. – Ты нашла пекарню, где выпекают золотых ретриверов?
Миша ничего не ответила. Ее пальцы пролетели по экрану с невероятной скоростью, будто она проводила спецоперацию. Через пару минут она резко вскочила с каменного парапета, на котором сидели.
– Получилось! – выдохнула она, и в ее глазах плясали чертики.
Лена прыгнула вслед за ней.
– Ты меня окончательно пугаешь! Что получилось?
– Я взяла нам в аренду автомобиль! – Миша повернула к подруге телефон, на экране которого красовался грозный силуэт. – Мы едем колесить по Португалии! Настоящее приключение!
Лена застыла с открытым ртом, забыв про булочку.
– Вау! Это же… Но на чем? Какой-нибудь рыдван, чтобы вписываться в местный колорит?
Миша посмотрела на нее с вызовом, и в ее голубых глазах плескалось море дерзости, накопленное за годы тишины.
– Нет. Я взяла нам «Мустанг». Mustang GT. Черный.
Наступила секунда оглушительной тишины, а затем Лена издала звук, средний между визгом совы и рыком той самой дикой лошади с эмблемы.
– ТЫ ЧТО?! Тот самый, про который ты сто лет тайком на стену рабочего кабинета картинки клеила? Миша, да ты королева! Королева побега и теперь еще и скорости!
Она схватила подругу в охапку, и они, смеясь, закружились посреди тротуара, чуть не сшибая с ног прохожего почтенного вида.
– Так, а где забираем? – выдохнула Лена, отпустив ее и поправляя сумку.
– В пятнадцати минутах ходьбы, в том современном квартале. Поехали?
– Поехали! Но сначала доедим булочки – силы понадобятся!
Они почти бежали, и Миша чувствовала, как внутри все замирает в сладком, щекочущем нервы предвкушении. Это была не просто аренда машины. Это было исполнение давней, запрятанной глубоко, почти стыдливой мечты, о которой она даже себе редко признавалась, боясь показаться нелепой. Мечты о силе, контроле и безудержной скорости.
Пункт аренды премиальных автомобилей находился в гладком, стеклянном здании. И вот они увидели Его.
Он стоял чуть в стороне, на нем будто сошелся весь свет, но при этом он, казалось, не отражал его, а поглощал, оставаясь глянцевой черной бездной. Мустанг. Широкий, приземистый, с длинным капотом и агрессивным силуэтом, напоминающим хищника, присевшего перед прыжком. Он не стоял, а скорее покоился у тротуара, как дикий зверь на временной привязи, полный скрытой, едва сдерживаемой мощи.
– О боже… – прошептала Миша, медленно подходя ближе. Она, затаив дыхание, осторожно провела ладонью по прохладному, идеально гладкому капоту. Под тонким слоем пыли городского утра металл был живым и холодным. – Он настоящий.
– Девушка, вы точно уверены в своем выборе? – вышел из офиса сотрудник, молодой португалец, с улыбкой наблюдая за ее благоговейной реакцией. – У него характер. Не самый простой для наших узких улочек.
– Абсолютно уверена, – ответила Миша, и ее голос звучал твердо, без тени сомнений. Она взяла ключ – тяжелый, солидный брелок с той самой лошадью. Он лежал в ладони весом обещания.
Лена тем временем уже открыла пассажирскую дверь с характерным глухим, премиальным щелчком и устроилась в просторном кожаном салоне цвета слоновой кости.
– Ты только посмотри на эту панель! Это же кабина истребителя! Миша, родная, я твой пожизненный штурман и оператор громкой связи! Ой, тут даже охлаждение для сидений есть!
Миша села за руль. Кожаное кресло с боковой поддержкой мягко, но уверенно обняло ее. Она положила руки на руль, почувствовав его удобную, прохладную толщину. Глубокий вдох. Аромат новой кожи и едва уловимой остроты свободы. Она повернула ключ.
Двигатель ожил не бодрым, деловитым урчанием, а низким, басовитым рычанием, который отозвался глубокой вибрацией во всем ее теле, от кончиков пальцев на руле до пяток. Этот звук был голосом той самой силы, что она в себе откопала, – мощной, ничем не сдерживаемой, чистой энергии.
Она посмотрела на Лену, на ее восторженное, сияющее лицо, на панель приборов, где загорелся целый созвездие лампочек. Она почувствовала не страх новичка, а абсолютную, безраздельную власть над этим мгновением, над этой машиной и над дорогой, что ждала впереди.
– Ну что, – сказала Миша, и в ее голосе звенела сталь, которой не было там еще вчера. – Покажем этой прекрасной стране, какие у нас аппетиты? На север, к скалам и вину? Или на юг, к пляжам, где конца и края нет?
– Давай на юг! – хором ответила Лена и могучий V8 под капотом, будто одобряя выбор.
Черный «Мустанг» плавно, почти неслышно, тронулся с места, его низкий рык заставил пару голубей на тротуаре вспорхнуть. Он был не просто автомобилем. Он был продолжением ее воли, ее новыми крыльями, отлитыми в стали и бензине.
И они, две беглянки в черном «Мустанге», медленно выехали из тихого переулка на набережную, где ветер с океана уже ждал, чтобы промчаться вместе с ними навстречу новому горизонту.
Глава 8. Золотой вечер в Алгарве
Дорога на юг стала для них синонимом абсолютной, ничем не омраченной свободы. Черный «Мустанг» летел по прибрежному шоссе, справа от которого обрывались вниз отвесные скалы, поросшие соснами и пробковым дубом, а слева простиралась бескрайняя, сияющая под полуденным солнцем лазурь Атлантики. Воздух, густой от ароматов моря, нагретой смолы и дикого чабреца, врывался в открытые окна, развевая волосы.
Они мчались с попутным радио, включенным на полную громкость. Песни – то зажигательные португальские фаду в современной обработке, то знакомые мировые хиты – звучали как саундтрек к их личному кино. Они пели во весь голос, не стесняясь фальшивых нот, смеялись над глупыми текстами и просто кричали от восторга, когда очередной серпантин открывал умопомрачительный вид на океанскую бездну.
По пути они заезжали во все значимые места, о которых читали. Остановились на легендарном мысу Кабо-да-Рока, самой западной точке континентальной Европы, где ветер свистел так, что заглушал все мысли, а волны бились о скалы с первобытной силой. Посетили сказочный дворец Пена в Синтре, яркий, как конфета, выглядывающий из облаков на вершине лесистого холма. Заблудились в узких улочках рыбацкой деревушки Назаре, где с балконов сушились сети, а запах жареных сардин витал в каждом переулке. Каждая остановка была глотком новой радости, новым цветом в палитре их приключения.
И вот, преодолев еще несколько десятков километров на юг, они увидели его. Пляж, похожий на райскую открытку, о которой можно только мечтать. Огромный золотистый полумесяц песка, обрамленный причудливыми оранжевыми скалами, изъеденными ветром и водой в затейливые арки, гроты и тоннели. Вода была не просто синей – она переливалась всеми оттенками бирюзы и изумруда, настолько прозрачной, что даже с берега было видно темные пятна подводных скал и стайки мелких серебристых рыбок.
– Аааа! – закричала Лена, еще до полной остановки машины, распахнув дверь. – Это же тот самый пляж из всех блогов! Мы здесь!
Они, не сговариваясь, как две девочки, бросились к воде на перегонки, скидывая по пути шлепанцы. Первые леденящие брызги, смех, когда волна накрыла их по колени, и они, взявшись за руки, начали прыгать в набегающие пенистые гребни. Потом перешли к танцам – нелепым, счастливым, с взмахами рук и криками восторга, абсолютно не заботясь о том, кто на них смотрит.
Их необычайную радость заметили. И не просто заметили.
– Миша! Лена! Эй!
Они обернулись на знакомый голос. По песку к ним, улыбаясь во весь рот, бежала та самая девушка в джинсовом комбинезоне – догситтер Инеш. Рядом с ней резвилась свора собак, среди которых Анна сразу узнала умные глаза португальской водяной собаки Кая и золотистую шерсть нескольких ретриверов.
– Какие встречи! – засмеялась Инеш, обнимая их. – Я тут с друзьями! Мы сняли домик на неделю. Присоединяйтесь!
Она махнула рукой в сторону группы молодых людей, которые как раз натягивали волейбольную сетку. Среди них Анна заметила высокого парня с копной черных кудрей, который ловко перебрасывал мяч.
– Эй, красотки! – крикнул он, заметив их взгляд. – Команда не полная! Хватит плескаться, давайте играть!
Лена, не задумываясь, потянула Анну за руку.
– Конечно, давайте! Миша, ты же у нас спортивная!
Игра была азартной, смешной и совершенно несерьезной. Они то и дело промахивались по мячу, сталкивались друг с другом, падали на песок и смеялись до слез. После нескольких партий, когда все рухнули отдохнуть, начались знакомства.
– Я Тэо, – представился кудрявый парень, с интересом глядя на Лену. – Владелец бара там, на скале. А это мои друзья.
Общение было легким и непринужденным. Тэо, узнав, что они только приехали, тут же предложил: «Вам же где-то жить! Я знаю отличные домики в пяти минутах езды. Хозяин – мой дядя».
Домики оказались именно такими, о которых можно мечтать: небольшие, с белоснежными оштукатуренными фасадами, ярко-синими ставнями и дверями цвета фуксии. Их террасы были утопают в бугенвиллиях всех оттенков – от пурпурного до оранжевого. Они сняли один такой на пару дней. Внутри было прохладно и просто, пахло чистыми простынями и лавандой.
Позже, уже переодевшись после душа, они сидели на своей террасе, потягивая местное вино и слушая стрекот цикад. Лена не умолкала, обсуждая Тэо, его улыбку и то, как он смотрел на нее во время игры.
– А у меня, кажется, свидание с океаном, – улыбнулась Анна, глядя на розовеющее небо. – И я не против.
Вечером, переодевшись в легкие летящие платья – Лена в алое, Анна в цвета морской волны, – они накрасились, сделали друг другу легкие укладки и, полные предвкушения, отправились на вечеринку, куда их пригласили Тэо и Инеш.
Пляж преобразился. Вдалеке, у подножия скалы, горел большой костер, вокруг которого толпились люди. Звучала живая музыка – кто-то играл на гитаре, кто-то отбивал ритм на кахоне. В воздухе витал волшебный коктейль запахов: дым костра, жареные на гриле сардины и кальмары, сладковатый дымок от барбекю и, конечно же, соленый бриз.
Их встретил Тэо. Он был в светлой льняной рубашке, расстегнутой на пару пуговиц.
– Вы пришли! Прекрасно выглядите, – он сразу же подошел к Лене и взял ее за руку. – Пойдем, покажу тебе мой «бар» – он сегодня работает на пляже. Угощу фирменным коктейлем «Закат в Алгарве».
– Лена, а вот и твой «Закат в Алгарве»! – парень, улыбаясь, протянул ей высокий бокал, в котором слоями переливались гранатово-оранжевые и золотистые оттенки. – Гренадин, свежий апельсиновый сок, местный джин и капля тайны.
– Тайны? – подняла бровь Лена, с любопытством разглядывая коктейль.
– Ну да! Тайна в том, что секрет рецепта знаю только я. И я никому не рассказываю, – он подмигнул. – Попробуй, сама разгадаешь.
Лена сделала глоток и закатила глаза от наслаждения.
– О, боже… Это… это вкус самого лучшего дня в моей жизни. Сладкий, терпкий, с долей безумия.
– Значит, секрет удался, – Тэо улыбнулся, довольный. – Так расскажи, какой он, самый лучший день в твоей жизни? Пока что, я вижу только счастливую девушку в красном платье на португальском пляже.
– Это только начало, – загадочно ответила Лена. – Начало большой истории про двух подруг, которые устали бояться.
Анна осталась на краю, наблюдая. К ней почти сразу же подошел симпатичный блондин, представился Маркушем, другом Инеш, и пригласил на танец.
– Так ты говоришь, ты уехала… просто так? Без плана? – переспросил Маркуш, его английский был почти безупречен.
– Да, можно и так сказать. Мы просто сели в самолет.-Ответила Анна.
– Браво. Это очень смело. Большинство людей только мечтают, но сидят в своих клетках, потому что «а что, если». А твоё «а что, если»?
– Мое «а что, если» теперь пахнет океаном и имеет мощность в четыреста лошадиных сил, – она кивнула в сторону черного «Мустанга», видневшегося вдали под фонарем.
Маркуш рассмеялся.
– Это лучший ответ, который я когда-либо слышал. За это нужно выпить! – Он поднял свой бокал. – За смелость и за лошадиные силы!
– За новые горизонты, – чокнулась с ним Анна.
Потом был еще один парень, который принес ей стакан холодного мохито. Она танцевала, смеялась, поддерживала легкие беседы на ломаном английском и португальском, перемежаемом жестами. Она чувствовала себя легко, красивой и желанной. Впервые за многие годы мужское внимание не казалось ей грубым, обязательным или пугающим – оно было просто приятным, легким флиртом, частью этой волшебной ночи.
Но в какой-то момент, когда она стояла с бокалом в руке и наблюдала, как Лена, заливаясь счастливым хохотом, пытается научить Тэо какому-то нелепому движению из русского танца, ее накрыло странное, глубокое чувство. Она смотрела на все это со стороны. На огонь, отражающийся в глазах танцующих, на темный, бескрайний океан, сливающийся со звездным небом. И внутри у нее было тепло и спокойно от вина и общей атмосферы, но… пусто. Это был не ее огонь. Не ее танец. Это была красивая, чужая сказка, в которую она заглянула.
Чуть позже Инеш, раскрасневшаяся от танцев, подбежала к Анне.
– Инеш: Ну что, Миша, не ожидала меня здесь увидеть?
– Анна: Это Португалия, кажется, она размером с почтовую марку, где все друг друга знают! Как твои подопечные?
– Инеш: О, они сейчас счастливо спят в домике, уставшие от моря. А Кай – он, кажется, влюбился в тебя. Весь вевер только и делал, что вилял хвостом, когда я упоминала твое имя.
– Анна: А я – в него, – улыбнулась Анна. – Он напомнил мне, что простые радости – лучшие.
– Инеш: Это точно! Эй, смотри, – она указала на Лену и Тэо, которые теперь пытались танцевать сальсу под совершенно неподходящую для этого гитарную музыку, покатываясь со смеху. – Кажется, твоя подруга нашла здесь не только пляж.
Анна наблюдала за ними с теплой улыбкой.
– Анна: Да, это похоже на нее. Бросаться в омут с головой. И хорошо.
Вскоре к Анне подошел еще один парень, друг Маркуша, с предложением.
– Незнакомец: Эй, слышал, ты из России. Правда, что у вас водка течет из крана?
– Анна: Только по большим праздникам, – с серьезным видом ответила Анна. – А в остальное время – медведи ее караулят.
Парень засмеялся, поняв шутку.
– Незнакомец: Остроумно. Меня зовут Педру. Хочешь, покажу, где готовят лучших сардин на всем этом побережье? Гриль вот прямо там.
– Анна: Спасибо, но я, кажется, уже перебрала сегодня впечатлений, – вежливо, но твердо отказалась Анна. – Пойду немного пройдусь, подышу воздухом.
Она поймала взгляд Лены через толпу и сделала ей знак рукой: «Ухожу, все хорошо». Лена, уже слегка навеселе, широко улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй, крикнув что-то неразборчивое, утонувшее в музыке и смехе.
Анна медленно отошла от шума и огней. Проходя мимо импровизированного бара, она услышала обрывки разговора Тэо с кем-то из его друзей:
– Тэо: …она невероятная. Такая… живая. Как огонь в этом костре.
– Друг: Смотри, не обожгись, ато.
– Тэо: Ой, да ладно тебе. Иногда нужно просто дать себя унести течению.
Улыбнувшись про себя, Анна направилась к стоянке. Ей вдруг страшно захотелось своей, тихой магии. Не тишины одиночества, а тишины наполненности – под аккомпанемент вечного шепота волн и в компании собственных, еще не до конца понятых, но таких ценных мыслей.
Решив не мешать Лене, которая явно была в своей стихии, Анна незаметно развернулась и пошла по прохладному песку к стоянке, где они оставили машину. Ее черный «Мустанг» стоял под одиноким уличным фонарем, отбрасывая длинную, четкую тень. Она почувствовала легкую дрожь в коленях – от усталости, от переизбытка эмоций за день, от этого внезапного, щемящего ощущения легкой грусти посреди всеобщего веселья.
Она подошла к машине и, опустив голову, начала рыться в сумочке в поисках ключей. Песок хрустел под ногами. В этот момент она не видела и не слышала ничего вокруг, погруженная в свои мысли, в контраст между дневным восторгом и вечерней меланхолией.
Внезапно сзади кто-то грубо прижался к ней, вырвав ее из раздумий. Прежде чем она успела вскрикнуть или обернуться, она ощутила холодный, твердый металл, упершийся ей в бок, чуть ниже ребер. И тяжелое, горячее мужское дыхание у самого уха, пахнущее табаком и чем-то резким, химическим.
– Ни звука, – прошипел низкий, незнакомый голос с грубым, не португальским акцентом. – Медленно садись в машину. Заводи. Если крикнешь или попытаешься убежать – пущу пулю в почку. Будешь медленно и очень громко умирать прямо здесь, в песке. Поняла?
Ледяной ужас, острый и бездонный, парализовал ее. Сердце замерло, а потом забилось с такой силой, что ее затошнило, и в глазах потемнело. Все краски вечера – огонь, музыка, смех – все это мгновенно оборвалось, превратившись в черно-белый, звуконепроницаемый кошмар. Она кивнула, не в силах издать ни звука. Ее пальцы, дрожа как в лихорадке, нащупали холодный металл брелока.
Она щелкнула, дверь открылась с тихим щелчком, который прозвучал для нее как выстрел. Она опустилась на водительское сиденье, ее ноги были ватными. Мужчина быстро сел сзади, приставив ствол к ее затылку так, что холод проник сквозь волосы к коже.
– Заводи. Едем на север, по старой дороге. Не сворачивай, пока не скажу.
Она повернула ключ. Грозный, басовитый рык «Мустанга», который днем дарил ей восторг, прозвучал теперь как погребальный марш. Она машинально посмотрела в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть лицо, но оно было скрыто в глубокой тени, отбрасываемой капюшоном темной толстовки. Она увидела только крупную руку в черной перчатке, сжимающую короткий, матовый ствол пистолета.
И в этот момент, прежде чем выжать сцепление, она увидела нечто другое. Лену. Ее подруга, смеясь и что-то крича Тэо через плечо, обернулась в их сторону и помахала ей рукой, думая, что Анна просто решила уехать пораньше. Счастливое, беззаботное, сияющее в свете костра лицо.
Слезы боли, страха и бессилия выступили на глазах у Анны. Она моргнула, смахнула их тыльной стороной ладони и, повинуясь приказу холодного металла у затылка, тронулась с места. Черный «Мустанг» плавно выехал с грунтовой стоянки на асфальт, увозя ее в непроглядную ночь и оставляя позади весь ее мимолетный, золотой рай, последний кадр которого – машущая рука лучшей подруги.
Глава 9. Запертые в тишине
Черный «Мустанг» мчался по узкой сельской дороге, в полной, непроглядной темноте. Лишь длинные лучи фар выхватывали из черноты стены оливковых рощ, каменные ограды, редкие указатели с нечитаемыми названиями. Анна сжала руль до побеления костяшек. Страх, острый и всепоглощающий, пытался подняться в горле паникой, но она с силой втолкнула его обратно, заставив себя дышать ровно. Её мысли, вначале хаотичные и пугающие, начали выстраиваться в холодную, логическую цепочку, словно сама опасность включила в её голове аварийный режим. «Оружие у него. Пистолет. Он ранен, значит, слаб. Болевая точка. Движения замедлены. Если резко дернуть руль… Нет. Рискнуть вылететь в кювет и остаться с ним наедине в темноте? Безумие. Бежать? Скорость, открытая дверь… Слишком опасно. Значит, пока – подчиняться. Слушать. Ждать момента».
Вдруг из темноты сзади раздался его голос, низкий и напряженный, прерываемый хрипотцой:
– Дай свой телефон. Быстро.
Анна вздрогнула, но не обернулась. Её глаза впились в зеркало заднего вида, пытаясь в полумраке салона уловить состояние своего невольного штурмана. Она видела лишь смутный силуэт, склонённую голову и руку, прижатую к животу. И другое – блеск металла в другой его руке. Пистолет, который он не выпускал.
– Быстрее, – повторил он по-португальски, и холодный ствол упруго постучал её по плечу, заставив вздрогнуть. Затем он перешел на английский, четко и безжалостно: – И разблокируй.
Сердце бешено колотилось, но пальцы её были удивительно послушны. Левой рукой она вытащила телефон из кармана на двери и протянула его назад, не отрывая глаз от дороги.
Он взял его, свет экрана озарил на мгновение его черты – бледные, напряженные, с капельками пота на лбу. Он быстро что-то вбил.
– Вот, – он протянул телефон обратно, на экране горела точка на карте в глухой сельской местности. – Езжай по этому адресу.
Несколько минут они ехали в гнетущем молчании, нарушаемом лишь гулом мотора и его тяжелым дыханием.
– Как твое имя? – внезапно спросил он, и в его голосе появилась странная, неестественная для ситуации нормальность.
Вопрос повис в воздухе. В голове Анны, заточенной холодным расчётом, мгновенно сработала цепочка. «Зачем он спрашивает? Чтобы обращаться? Чтобы записать в список? Чтобы обезличить перед тем как…» Нет. В его голосе не было той плоской, безэмоциональной жестокости, которая предвещает немедленную расправу. В нём была усталость, боль и… любопытство. Отчаянный, интуитивный расчет оформился в решение.
«Жертва без имени – это просто «тема», объект. Её проще выбросить, уничтожить, забыть. Но у жертвы с именем уже есть история. С ней уже установлена личная, пусть и уродливая, связь. Её сложнее просто стереть с лица земли. Особенно если её видишь, если она уже от тебя что-то услышала. Это как крючок в сознании. Мизерный шанс, но он есть. Игра на человезацию. Даже у такого».
Она сделала небольшую, нарочитую паузу, как бы раздумывая, а на самом деле, чтобы её ответ прозвучал не как испуганная подачка, а как взвешенный, почти равный обмен.
– Анна, – сказала она наконец, твёрдым, низким голосом, в котором не дрогнула ни одна нота. Она назвалась не для того, чтобы умилостивить, а чтобы обозначить своё присутствие. Своё существование. «Я – Анна. Я здесь. И ты это знаешь».
– Очень приятно, Анна, – отозвался он, и в его тоне снова промелькнула та же искаженная усмешка, но теперь в ней, возможно, было чуть меньше абстрактной угрозы и чуть больше конкретного узнавания. – Меня зовут Нико.
Анна не смогла сдержать тихое, едва слышное бормотание, вырвавшееся из глубины души:
– Не могу сказать, что я тоже в восторге от этого чудесного знакомства.
Из темноты сзади раздался короткий, хриплый смешок, больше похожий на стон.
– А ты дерзкая и бесстрашная. Не в твоем положении так отвечать похитителю.
– В моем положении, – парировала Анна, всё ещё глядя в зеркало, – уже нечего терять. А страх… его у меня сегодня была уже целая доза. Кажется, я выработала иммунитет.
– Но не бойся, – продолжил он, и его голос внезапно смягчился, став почти бархатным, что было еще страшнее. – Тебя я не трону. Твоему хорошенькому личику эта дерзость… идет.
«Хорошенькое личико», – мысленно передразнила она его с отвращением, но вслух промолчала. Её внимание перехватил голос навигатора, прозвучавший странно громко в тишине салона:
– «Через двести метров поверните направо».
– Внимание, – голос Нико снова стал командным. – Справа будет дом с синей крышей. Проедь к заднему въезду и останови машину. Выключи фары.
Анна повернула, как велели, и «Мустанг» медленно въехал на грунтовую площадку за старым, облупленным домом. В свете угасающих фар она успела заметить черепичную крышу, густо поросшую плющом. Она заглушила двигатель и выключила свет. Тишина после рыка мотора была оглушительной.
– Мы приехали, – повторила она, уже не как вопрос, а как констатацию, снова глядя в зеркало.
Он сидел, сгорбившись, его дыхание стало прерывистым и хриплым. В слабом свете, отраженном от белой стены дома, она, наконец, разглядела его чуть лучше. И на несколько секунд просто замерла, забыв дышать.
«Черт, да он красавчик», – пронеслось в голове у нее с нелепой, парализующей ясностью. Идеально уложенные черные как смоль волосы, ни единого намека на седину. Безупречно гладко выбрит, кожа смуглая. Черты лица – словно высеченные резцом скульптора: высокие скулы, твердый подбородок, губы, сжатые в тугую ниточку. Но главное – его глаза. Глубокие, темные, почти черные. Сейчас они были сужены от боли, но в них пылал магнетический, гипнотический огонь, парализующий волю. И алая, почти черная в этом свете, полоса крови, проступившая через дорогую, мятою белую рубашку на животе. Он все еще прижимал к ней ладонь.
– Вы… вы ранены, – тихо сказала она, не как вопрос, а как констатацию факта.
– Включи внутренний свет, – скомандовал он, и его бархатный голос снова обрел стальную нотку, вибрируя от сдерживаемой боли.
Она повиновалась. Свет в салоне осветил его, подчеркнув безупречную, почти вызывающую своей совершенством внешность, которая так контрастировала с дикостью ситуации. Он посмотрел на нее, и его темный, пронизывающий взгляд снова приковал ее к месту.