Следы прикосновений

Глава 9

Сердцебиение казалось Лире неестественно громким в звенящей тишине коридоров.

Они с Артёмом двигались почти бесшумно – их шаги глушил мягкий ковёр, но от каждого шороха сжимался желудок.

– Спокойно, – выдохнула она сама себе.

– Главное – не споткнуться о собственное сердцебиение, – тихо, с лёгкой усмешкой, парировал Артём.

Их путь к кабинету Громова был коротким, но с каждым шагом напряжение нарастало, делая его бесконечным. Бледный свет аварийных ламп отбрасывал на стены неясные тени, в которых ей чудилось движение.

Едва Лира протянула руку к дверной ручке, из-за двери донёсся приглушённый голос и чёткие, приближающиеся шаги. Времени на обсуждение не было. Резким движением Артём оттащил её в сторону, его ладонь нащупала в стене почти невидимый выступ – дверь в подсобку. Рывком он втянул её за собой в узкое, тёмное пространство.

Дверь бесшумно захлопнулась, погрузив их в кромешную тьму, пахнущую пылью и старым пластиком. Они оказались прижаты друг к другу в тесной каморке, не оставляя и сантиметра между телами. Лира ощущала всей спиной тепло его груди, его руку, лежащую на талии скорее для устойчивости, чем для чего-то иного. Их дыхание и учащённые ритмы смешались в общем хаосе, заглушая всё остальное.

– Ну, если нас сейчас найдут… – прошептала Лира в темноту, – скажем, это корпоративный квест на сплочение?

Артём не ответил, но она почувствовала, как напряглись мышцы его руки.

В этот момент из-за стены ясно донёсся голос Громова, говорившего по телефону:

– …Да, проблем больше возникнуть не должно. Всё должно быть чисто.

Внезапно Артём прижал ладонь к её губам – беззвучный жест, полный общей тревоги. Лира замерла, сосредоточившись на этом тактильном контакте. Его пальцы были прохладными, но в том месте, где кожа касалась её кожи, пробежала странная, сбивающая с толку волна тепла. Они стояли, не двигаясь – два островка в океане тишины, – пока шаги Громова не затихли вдали.

Только тогда Артём убрал руку, и они синхронно выдохнули, всё ещё находясь в плену тесного пространства и внезапно возникшей между ними близости.

Они выбрались из укрытия, и кабинет Громова предстал перед ними во всей своей стерильной безликости. Помещение напоминало выставочный образец – безупречное, но безжизненное, словно его подготовили для демонстрации проверяющим, а не для реальной работы.

Лира методично обыскала стол, ящики, папки. Ничего. Ни намёка на связь с Семёновым или на какие-либо улики. Слишком чистый кабинет – такая же улика, как и переполненный компроматом сейф. Это доказывало: здесь действительно было что скрывать.

– Ничего, – развела руками Лира, сдерживая разочарование. – Ни единой зацепки. Даже случайных пометок на полях.

Артём медленно провёл пальцем по идеально чистой столешнице.

– Вы ожидали чего-то другого? Человек, способный создать «Сторожа» и держать под контролем целую сеть, не станет оставлять улики в ящике рабочего стола.

Его «вы» прозвучало неожиданно чётко, словно специально очерчивая границу. Всего несколько минут назад в подсобке его рука лежала у неё на талии… теперь – он снова отступил за привычные границы. И это … задело. Но она не подала вида.

– Мы надеялись, что хоть что-то упустил, – тихо ответила Лира. – Какую-то мелочь. Обычную человеческую ошибку. Но здесь… здесь словно вообще никто не работает. Или нас снова опередили.

– Возможно, и то и другое, – Артём окинул кабинет холодным взглядом. – Громов всегда был педантичен. А теперь, если он и правда наш «он», его педантичность превратилась в манию. Пока это лишь самая вероятная версия, но против неё – лишь голос на плёнке, без имени и мотива.

Лира уже собиралась предложить уходить, когда её внимание привлекла единственная личная вещь в этой бездушной комнате. На книжной полке, между стандартными корпоративными изданиями, стояла простая рамка с пожелтевшей фотографией. Трое молодых мужчин обнимались, заливаясь искренним, беззаботным смехом. Громов – с развевающимися волосами и ясными глазами. Волков – уверенный, с хитринкой во взгляде. И человек с чертами Артёма – его отец, с открытой улыбкой, которую Лира ни разу не видела на лице сына. Снимок дышал такой теплотой и доверием, что казался инородным телом в этом холодном кабинете.

– Они были друзьями? – тихо спросила она.

Артём медленно подошёл ближе, его взгляд стал отстранённым.

– Лучшими. «Три мушкетёра». Строили эту компанию с нуля: отец – мечтатель, Громов – технарь-гений, Волков – стратег, – он указал на снимок. – Отец доверял Волкову как брату, а Громов… Громов всегда оставался в тени, тем, кто всё чинит, пока другие пожинают лавры. Отец считал их семьёй. Но семьи, как выяснилось, бывают очень дисфункциональными. Обида – мощный мотив. И у Громова их накопилось достаточно, чтобы возненавидеть и память отца, и мои реформы. Нам пора, – резко закончил он, отводя взгляд от фотографии. – Но если это не он, то мы ищем призрак, а настоящий враг остаётся в тени.

С досадой Лира подошла к двери и потянулась к ручке, чтобы выйти.

Её пальцы едва коснулись холодного металла – как в висках вспыхнула волна чужого гнева. Не образы, не мысли – чистая, концентрированная эмоция. Гнев – стальной и холодный. И под ним – тёмное, окончательное удовлетворение, словно страшный приговор только что был приведён в исполнение.

Она прислонилась к косяку, пытаясь стабилизировать дыхание. Артём тут же оказался рядом – его рука легла на её локоть, не столько поддерживая, сколько возвращая в реальность.

– Что? – его голос был тихим, но твёрдым. – Опять «Сторож»?

– Нет, – Лира сглотнула, заставляя слова звучать чётко. – Это не цифровая защита. Это… дверная ручка. Она помнит. Он в ярости, да… но это уже не просто гнев. Это ярость после свершившегося. Он уже что-то сделал. Что-то необратимое. Чувство… словно только что спустил курок.

Артём встретил её взгляд, и в его глазах она увидела не сочувствие, а полное понимание – холодную ясность.

– Твой дар… Ты можешь считывать следы с любых предметов? Даже с дверной ручки? – спросил он, не отпуская её локоть.

– Материя есть материя, – коротко ответила Лира, всё ещё приходя в себя. – Металл, пластик, ткань – всё впитывает сильные эмоции. Просто на цифровых носителях следы чётче, как оцифрованная запись. А на остальном – только если эмоция достаточно сильная. Как страх на пиджаке Семёнова. А здесь… здесь пахнет приговором.

– Если наши подозрения верны и это его след, значит, мы на правильном пути, – заключил Артём, и в его голосе впервые прозвучала не уверенность, а тревожная решимость. – И время у нас на исходе.

Лира кивнула, отступая от двери. Они всё ещё не знали наверняка, но теперь у них было не просто подозрение, а осязаемый след ярости. И этот след вёл, если не к Громову, то к кому-то столь же отчаянному и опасному. Они имели дело не с корпоративным вором, а с кем-то, кого загнали в угол. А загнанные звери – самые непредсказуемые.

Глава 10

Утро застало Артёма за столом, где не было ни бумаг, ни кофе, ни следа вчерашнего дня. Только бронзовая линейка, выровненная по краю, и тень от панорамного окна, тянущаяся к двери, как предупреждение. Пальцы бездумно скользили по экрану телефона, листая новости.

Лира вошла без стука. В руках – два стакана кофе, в глазах – усталость, которую она не пыталась скрыть. Без слов поставила один перед ним. Пластик коснулся стекла без звука.

Он не поднял головы. Не сказал «спасибо». Просто кивнул – почти неощутимо.

– Спал? – спросила она хрипловато.

– Нет, – коротко бросил Артём, не взглянув на стакан. – Думал.

Лира подошла к окну, отпивая маленькими глотками обжигающий напиток. Город просыпался внизу – равнодушный к их расследованию, к их страхам.

Спиной она чувствовала его взгляд. Не оценивающий, не стратегический. Просто… присутствующий.

Когда она обернулась, он уже смотрел в экран. Но палец застыл над ним, не двигаясь.

«Он думает обо мне? Или просто считает, сколько ещё продержусь?»

Она не знала. И это раздражало больше, чем любой саботаж.

Дверь распахнулась без предупреждения. Феликс вошёл, как всегда – будто на сцену, но сегодня без ухмылки. Пиджак помят, галстук ослаблен, а в глазах не было привычного блеска – только тревожная собранность.

– Ну что, нашёл Соболева? – первым нарушил молчание Артём.

– Ничего, – бросил тот, опускаясь в кресло. – Соболев исчез. Даже кошку не забрал. Соседи говорят, со среды словно сквозь землю провалился. Ни чемоданов, ни следов отъезда.

Лира вздрогнула, вспомнив вчерашнее – ручку двери Громова, холодный металл, впитавший чужую ярость. Не план, а результат. Человек исчез.

– Не провалился… закопали, – тихо сказала она.

– Неудачное время для чёрного юмора, Лира, – мрачно бросил Феликс. – После записи Семёнова я и так на взводе.

– Она и не шутит, – отозвался Артём. – Это единственный вывод после нашей вчерашней вылазки.

Феликс замер, переводя взгляд с Лиры на Артёма.

– Мы слышали, как Громов сказал: «Всё должно быть чисто», – пояснила Лира. – Сразу после этого мы наткнулись на след его ярости. Это было не намерение, а финал. И теперь Соболев исчез.

Феликс медленно выдохнул:

– Значит, Громов уже действует. Устраняет свидетелей.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Слово было произнесено вслух – и от этого стало реальнее. Страшнее.

Лира отошла от окна и начала расхаживать по комнате. Ей нужно было двигаться – собирать мысли, выстраивать логику, не дать страху пвзять верх.

– Давайте сложим всё, что у нас есть, – сказала она, останавливаясь у стола.

Она загнула первый палец:

– «Сторож». Параноидальная защита на планшете. Почерк Громова. Технарь-гений, который никому не доверяет.

– Согласен, – кивнул Артём. – Но это лишь стиль, не доказательство.

Второй палец:

– Запись Семёнова. «Он велел мне почистить следы». У Громова был контроль над ним.

– Если это не монтаж, – вставил Феликс.

Третий. Лира остановилась напротив Артёма.

– Мотив. Твой отец, Волков, Громов. «Три мушкетёра». Но на той фотографии Громов – единственный, кто смотрит не в камеру, а в сторону. В тень. Он всегда был в тени. А ты со своей «Гармонией» рушишь его крепость. Это месть. И тебе, и памяти отца.

– Психологический портрет – не улика, – холодно заметил Артём, но уголок глаза его дрогнул.

– Вы мне не помогаете! – вспыхнула Лира.

– Лишь озвучиваем мысли здравого человека, если ему это предъявить, – спокойно сказал Феликс. – Но ты продолжай.

Лира нервно выдохнула. Четвёртый:

– Мы сами слышали Громова: «Всё должно быть чисто». И сразу после – этот след ярости на двери.

Она обвела мужчин взглядом:

– Совпадение?

– Возможно, – буркнул Феликс, но уже без прежней уверенности.

Пятый:

– Соболев исчез.

Она опустила руку.

– Пять улик. Все ведут к Громову.

– Но все косвенные, —напомнил Артём.

Лира почувствовала, как слова звенят эхом. Пять улик, идеально выстроенные – будто кто-то заранее разложил их на стол.

Феликс нахмурился:

– Косвенные, но чертовски стройные. Слишком идеально.

– Вот именно! – Лира резко повернулась к нему. – Слишком идеально! Как будто кто-то собрал эту картинку специально для нас. А А где Семёнов? Его дневник, запись – а самого нет. В командировке! Удобно, не находите?

– Так ты хочешь сказать, что это не Громов? – растерялся Феликс. – Я уже запутался.

– Я хочу сказать, что мы, как собаки, бежим за брошенной костью! – голос Лиры сорвался, но она не сдержалась. – Мы ищем врага там, где всё слишком аккуратно. И я не знаю, виновен ли Громов. Но что, если это не ловушка? Что, если картинка идеальна, потому что он просто уверен в себе – настолько, что не прячется?

Феликс потер лоб, словно пытаясь разогнать усталость.

– Мы упёрлись в стену. Но действовать нужно, исходя из самой вероятной угрозы. А она всё ещё указывает на него – ловушка это или нет.

– У Громова безупречное алиби на всё. Он технарь. Его «Сторож» – просто защита. Его мотив – благо компании. У нас нет доступа к его личным серверам, к финансам. Всё, что могли бы найти, он давно уничтожил. Мы в тупике, – мрачно констатировал Артём.

– Значит, сдаёмся? – бросил Феликс.

– Нет! – Лира ударила ладонью по столу. Стаканчик подпрыгнул. – Значит, идём в обход. Если не можем докопаться до Громова напрямую, нужно найти того, кто знает его слабые места. Кто имеет большую власть. Кто… – она запнулась, испугавшись собственной догадки.

Артём поднял взгляд – долго, пристально. Несколько секунд молчал, будто взвешивал то, что не хотел произносить.

– Кто был с ним и с моим отцом с самого начала.

– Волков, – выдохнул Феликс, и в воздухе повисло напряжение.

– Он единственный, кто открыто поддерживал мои реформы. И он… – Артём сделал паузу. – Он предлагал помощь ещё в начале расследования. Я отказался тогда. Но теперь у нас нет выбора.

– Ты ему доверяешь? – прямо спросила Лира.

– Я никому не доверяю, – ответил Артём, встретившись с её взглядом. – Но верю в его интерес. «Гармония» выгодна и ему. Саботаж бьёт по его деньгам и репутации. А если Громов действительно устраняет людей внутри компании – это угроза для всех.

Он обвёл взглядом обоих:

– Волков может помочь его остановить. У него есть связи, неофициальные каналы, до которых Громов не дотянется.

– Это риск, – покачал головой Феликс. – Что ты скажешь ему: «Здравствуйте, Алексей Анатольевич, ваш старый друг – корпоративный маньяк, послушайте запись»?

– Я не предлагаю доверять. Я предлагаю использовать. Его интерес. Его доступ. Его каналы. – Артём медленно поднялся. Его лицо оставалось маской, но в глазах бушевала буря. – Да, риск есть. Если Волков замешан хоть как-то – мы подписываем себе приговор.

– А если не сделаем этого – приговор уже вынесен, – тихо ответила Лира. – Громов уже зачищает поле. Кто следующий? Мы? У нас кончились ходы. Волков – единственная карта, что осталась.

Пауза. Никто не возразил.

– Я иду к Волкову, – сказал Артём. – Изложу всё. Покажу запись Семёнова, расскажу об исчезновении Соболева. Попрошу помощи.

– Хорошо, – кивнул Феликс. – Организую встречу без лишних глаз. Когда?

– Сегодня, – сказал Артём. – Чем быстрее, тем лучше. Каждый час на счету.

Феликс поправил пиджак и вышел.

Дверь закрылась, оставив Лиру и Артёма вдвоём. Тишина. Только тиканье часов и далёкий гул города. Лира подошла к окну. Люди спешили по своим делам – не зная, что где-то наверху, в одном из этих офисов трое только что поставили всё на карту.

– Если Волков нас предаст, – тихо сказала она, не оборачиваясь, – мы потеряем всё.

– Мы уже теряем, – ответ прозвучал за спиной глухо.

Потом – шаги. Его спокойствие было страшнее её страха. Он подошёл. Встал рядом – так близко, что она почувствовала тепло его плеча. Плечом к плечу. Так близко, как в той подсобке вчера. Граница между ними исчезла.

– Но у нас нет другого выхода, – сказал он.

Лира посмотрела на него. В профиль – чёткая линия скул, сжатые губы, напряжённые плечи. В его глазах не было сомнений. Только решимость. И она поняла: он был готов рискнуть всем. Своей карьерой. Репутацией. Даже собой. И, возможно, ею.

Их взгляды встретились – коротко, но этого хватило. Молчаливое согласие. Доверие. И впервые за всё это время Лира почувствовала не страх, а уверенность.

Артём отошёл к столу, взглянул на телефон и взял пиджак.

– Встреча через час, в кабинете Волкова, – сказал он, застёгивая пуговицы.

– Я пойду с тобой.

Он замер.

– Нет. Слишком опасно.

– Я – единственное живое доказательство, – спокойно ответила она. – Вы с Феликсом сами говорили: запись Семёнова – это слова без имени. Исчезновение Соболева – совпадение. А я могу показать Волкову, что мой дар реален. Его нельзя подделать.

Он хотел возразить – она видела это по напряжению плеч. Но потом он медленно кивнул:

– Хорошо. Но не отходишь от меня ни на шаг.

– Ни на шаг, – повторила она.

Их взгляды снова пересеклись.

Они шли ва-банк.

Игры в тени закончились.

Начиналась открытая война.

Глава 11

– Артём, Лира, Феликс, – Волков поднял на них взгляд из-за массивного стола. – Проходите.

Кабинет Волкова пах старым деревом и дорогим воском – чисто, безупречно, как музей после закрытия. Глубокие ковры поглощали звуки, а свет настольной лампы выхватывал из полумрака стол из полированного дуба. За ним, в кресле, которое когда-то занимал отец Артёма, сидел сам Волков.

Лира остановилась на пороге. За спиной – тихое дыхание Артёма, впереди – человек, который когда-то был другом его отца. Она почувствовала, как Артём рядом чуть напрягся – не от тревоги, а от того странного чувства, которое возникало всякий раз, когда что-то напоминало ему об отце.

– По вашим лицам вижу – дело серьёзное, – продолжил он ровно и собранно.

Они сели. Волков не спешил. Его пальцы были сложены домиком, а взгляд выражал спокойную, аналитическую готовность выслушать.

– Соболев исчез, – начал Артём без вступления. Он был краток и точен: саботаж, «Сторож», исповедь Семёнова, бесследное исчезновение Соболева, – опустив лишь детали нелегального проникновения в кабинет Громова. Волков слушал, не перебивая. Его лицо становилось всё более суровым.

– Соболев… – тихо произнёс он, когда Артём закончил. – Вы считаете, это Громов?

– Мы не считаем. Мы видим, – ответила Лира. – И мой дар… я проверяла.

Его взгляд стал отстранённым. – Если ваши предположения верны, то это уже не саботаж, а нечто гораздо более опасное.

Волков медленно откинулся в кресле. Его взгляд скользнул по фотографии на полке – точно такой же, как в кабинете Громова: три молодых мужчины.

– Знаете, когда мы начинали, твой отец, Артём, говорил, что мы строим корабль. Я прокладывал курс, а Саша был нашим корабельным инженером. Он знал каждый шпангоут, каждую балку. И искренне верил, что любое изменение конструкции – угроза целостности всего судна.

Артём молчал. В его глазах не было гнева – только боль, глухая и старая, которую он так и не научился называть.

Волков провёл рукой по столу, словно ощущая его историю.

– «Гармония» – не просто новое ПО. Это принципиально иная архитектура.

Он оторвал руку от стола и начал выстраивать цепочку в воздухе, рисуя невидимые схемы.

– Раньше данные текли строго по иерархии: отдел → департамент → руководство. Громов выстроил вокруг этого систему шлюзов и дамб – уровни доступа, протоколы безопасности. Он был хранителем этих ворот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.