Ярмарка чудес. Недетские сказки

– О! – удивился волк. – А где твоя тыква?

– Ты знаешь, год какой-то неурожайный выдался. А я с этими маникюрами-педикюрами забыла в календарь огородника заглянуть. Ну, сам понимаешь. Современной Золушкой быть совсем не комильфо. Приходится вот, – и опять помахала ножкой, состроив обиженную гримаску.

Волк встал на задние лапы, чтобы быть повыше. Озадачила, однако. Что ж делать? Как поступить лучше? Проглотить Золушку было жалко, такая красота однозначно спасет мир. Подбить клинья – поздно. Принц по башке настучит. Придется подвезти на бал.

– Ну хорошо, залезай сверху. Только держись крепче, я прыткий. Поскачем с тобой через леса, через поля. Смотри, чтобы ногтики не подряпались. Бал все же.

– Ой, серый, какой же ты славный! Проси, что хочешь. Если что, у меня крестная – Фея, дама опытная. Всех зайцев заколдует. В конце концов сама зайчиком станет. Нооо, понеслась!

Сказка о выборе

Ида Райт

Жила-была девочка. Звали её Лиза. И были у неё родители не простые, а злодеи несусветные. Всё детство гнобили ребёнка, ломали её волю. Но хоть и маленькой и болезненной казалась девочка, но не смогли, не сумели растоптать её душу. Как тростиночка на ветру, шаталась она, но не сломалась.

Хотя и посеяли ей в душе обиду на весь мир. А ещё взросла там же жалость к себе невероятная. Дескать, бедная она, несчастная. Детства не видела, только одни издевательства.

И пошла по жизни Лиза, неся свой тяжёлый крест. Замуж вышла, да и там прописался сценарий родительского дома. Не вытерпела, покинула мужа, пошла принца искать. А где ж его взять, если сама в обиде на весь мир живёшь? Таких же принцев и притягивала к себе. Хорошо, хоть безлошадные попадались. А то ещё и за конями пришлось бы доглядывать.

И вот однажды в новогоднюю ночь под звуки взрывающихся петард пришло к Лизе понимание, что жизнь она не свою проживает. Что-то изменилось в ней. Пусть не сразу, постепенно, но поменялась её жизнь. Расцвела, похорошела Лиза. Мысли другие поселились в голове.

А тут, откуда ни возьмись, принц заморский нарисовался. Да не простой, а жизнью наученный. Мудрец, одним словом. Ох, и любовь у них получилась, ни в сказке сказать, ни пером написать.

Лиза начала светиться от радости, да непросто светиться, а лучи любви вокруг себя посылать. Нытики, что окружали её, сбежали, как крысы с тонущего корабля. Взамен пришли новые друзья, просветлённые.

Стала Лиза с ними дружить, жизнь совсем по-другому пошла. Интересней, насыщенней. Она и рисовать, и писать, и играть на музыкальных инструментах научилась. И всё ей хочется попробовать и везде побывать.

А ещё чудо случилось такое – поняла Лиза, почему в жизни своей ей столько испытаний пришлось пройти. Поняла и простила всех, перестала обиду в душе хранить. Превратила её в большой солнечный шар благодарности и отправила в прошлое.

Живёт Лиза сейчас и радуется. Главное ведь что в этой жизни? Правильно жить в настоящем, принимать окружающий мир таким, какой он есть на самом деле. Радоваться всему. Замечать красоту везде. Творить добро. Излучать благодарность. Дарить любовь. Жить, одним словом! Чего и вам желаем!

Тут и сказке конец, а кто слушал ? молодец.

Два царевича

Марина Меньшикова

Жил-был царь. И было у него два сына.
Почему не три? Дальше смотри.

Однажды сыновья отправились в лес на охоту,
Чтоб подавить сильную зевоту.
Зевоту подавить не получилось,
А там уже и солнце закатилось.

Воротились сыновья с охоты,
Грязи полные боты.
Руки пустые, оправдания простые —
Зверей в лесу нет, все ушли на обед.
Нам бы тоже, бать, чего-то пожрать.

Царь бороду почесал, да ворчать перестал.
Вернулись, и ладно! Было бы досадно,
Коли б где застряли, потом бы их искали.

Два сына-дурака – обидно слегка.
Царь горько вздохнул, да рукой махнул —
Хорошо не три, Господи, прости.

Доченька

Лана Белова

У одних родителей поздно дочь появилась. Уже и ждать перестали, а тут вдруг такое счастье. Они в малышке души не чаяли, а как заговорила, так каждое желание выполняли.

Исполнилось доченьке 14 лет, документ выдали с печатью, стала она совсем взрослая по своему разумению. А родители за это время не помолодели, уже тяжеловато им на побегушках быть, да как откажешь. Мама, пока руки слушались, шикарные наряды шила, а отец из каменьев заморских то диадему похлеще королевской сделает, то ожерелье. Наденет дочка раз, другой и все, новое давай. Хорошо, что столичные модницы с удовольствием покупали всё, от чего их дочь отказалась. Так и жили.

– Маменька, завтра у меня званый ужин, ты приготовь всё и уходите с папенькой часика на четыре!

– Да куда ж мы пойдем? Ноги-то уже не те, устаём быстро, не можем, как раньше, по городу бродить.

– Это не мои проблемы! Не портите мне праздник!

Что поделаешь, ушли. Хорошо, что согнутые трудом фигуры заметила хозяйка хлебной лавки, позвала, усадила, чаем напоила, да крендельком угостила. Рассказали они ей всё. Женщина добрая слезу вытерла и учить стала, как перевоспитать дочь. Да не послушали её. Вернувшись, ничего дочке не сказали.

Через месяц опять их на прогулку гонит. А уже зима у дверей, то метелью завьюжит, то морозцем узоры на окнах рисует, а всё тёпленькое у дочки. О себе-то родители не думали. В чём были, в том и ушли. Сели на лавочку неподалёку, тесно прижались друг к другу, да понимают, что четыре часа не просидеть, как же дочь-то без них останется. Встали, дальше пошли. Хозяин мясной лавки приветил, котлетками угостил, вина красного горячего налил. Порозовели замёрзшие щеки. «Кто ж вас в такой мороз из дома выгнал?» – спрашивает мясник. «Да у дочечки праздник» – отвечают. Отругал их добрый человек, рассказал, как отучить дочку. Да опять они всё простили, когда та их радостно дома встретила.

А зима всё сильнее морозит, всё чаще лютые ветры зовёт, заметает дороги, льдом покрывает, сосульки с крыш свесила, того и гляди попадёшь под мороженный сталактит. А дочка опять родителей уйти просит, жених, вишь, потенциальный придёт, да не пора ещё с родителями знакомиться, чтобы не испугался.

– Доченька, вьюга за окном завывает, снег наметает в сугробищи, куда же мы?

– Ну если вам трудно уйти, хорошо, отменю встречу, останусь одна на всю жизнь, пеняйте на себя!

Вздохнули родители, да ушли опять. А зима рада добыче: за щёки их щиплет, под одежду лезет, валенки с пяток скинуть норовит. Хорошо, что хозяин корчмы пожалел, пустил, вкусными щами накормил, свежевыпеченными булочками угостил и морсу клюквенного налил щедро. Расспросил, как они на улице оказались. Рассказали всё, а корчмарь и говорит:

– Проучить пора доченьку!

– Да как же, дитятко малое…

– Опомнитесь! Взрослая девица, а вас не уважает, за прислугу держит. Вы ей жизнь подарили, воспитали, что ни скажет, делали, теперь её черед вам помогать!

Задумались. А у корчмы и гостиница небольшая есть. Там и остались ночевать.

Утром по всему городу переполох, колокола бьют. Дочь родителей ищет, бегает растрёпанная, слёзы градом, всех расспрашивает. Сугробы ворошит сама лопатой. «Что ж я наделала!» – кричит.

А родители вот они, из корчмы выходят, выспались, наелись, довольные. Как увидела дочка их, бросилась, обняла, расцеловала.

– Простите меня, родненькие, – говорит, – не ценила я вашей помощи, а не пришли, вдруг такая тоска взяла, не могу я без вас!