Солнце и снег

Но Лаирэ не послушался и, выпрямившись, понес его прочь из горящего шатра.

– Лаирэ, – позвал Эрвин. Его лицо разгладилось, словно он забыл о боли и пропитанном гарью воздухе. – Я должен кое-что сказать тебе…

Голос сорвался, и он перешел на шепот.

– Молчи, – Лаирэ напряг уже начавшие уставать руки и ускорил шаг. Треск деревьев и бушующее пламя остались позади. Крупные капли пота скатывались с кончиков его волос.

– Я… должен, – Эрвин закашлял, вынудив своего спасителя остановиться.

– Не говори ничего, пожалуйста, – он опустил его на траву.

– Я должен… Лаирэ… – голос эльфа стал еще тише. – Наклонись, я расскажу правду, как тебя нашел…

– Ты выживешь, командир, а потом все расскажешь, – в зеленых глазах юноши застыло отчаяние.

– Молчи и слушай, это мой последний приказ, – и губы Эрвина зашевелились.

Лаирэ склонился к самому лицу эльфа, стремясь собрать и запомнить его слова, словно каждое было драгоценностью.

***

Трава у дерева, прятавшего домик лесной колдуньи, была сильно примята. Судя по следам, совсем недавно здесь прошел отряд всадников.

– Кажется, я опоздал, – пробормотал мужчина в походном плаще. – Тиара! – крикнул он, подняв голову. Никто не ответил.

Ему стоило огромного труда проделать этот путь, миновать патрули и не заблудиться в непроходимых эльфийских чащах, а в итоге его ждали лишь одинокое дерево и тишина.

Следы вели на северо-восток, скорее всего, в сторону столицы Восточной Лансии – Филдбурга. А там человеку делать нечего, даже если по происхождению он был рованцем. Но и поворачивать назад тоже нельзя. Если Оракул хотел увидеть Эриал Найт, значит, так нужно. И значит, он должен ее найти.

Мужчина снова накинул капюшон и, сжав древко посоха, медленно побрел на северо-восток. Сил у него осталось не так много, да и что-то подсказывало, что спешка здесь уже не поможет.

***

Лучи заходящего солнца скользили сквозь стволы деревьев к начавшему угасать пламени. От лагеря Эрвина ничего не осталось, кроме черных пятен на земле и двух полуобгоревших сосен, словно стоявших на страже у мертвого безмолвия.

Лаирэ смахнул со лба крупные капли пота и в последний раз посмотрел на холмик, под которым уснул навсегда его приемный отец, учитель и командир.

– Соберись, парень, – велел он сам себе.

Надо было похоронить остальных.

Лаирэ вырос в отряде Эрвина. Для солдат он был кем-то вроде сына полка. Его учили и о нем заботились, но всегда воспринимали как ребенка, к тому же полукровку. Состав отряда тоже нередко менялся, эльфы уходили и приходили, иногда отправлялись сразу на ту сторону. Это не было семьей в привычном понимании, но здесь Лаирэ чувствовал себя дома и ко многим из погибших был привязан.

На душе было гулко и пусто, как в пересохшем колодце. Мгновениями вспыхивал гнев, он думал о людях и еще больше ненавидел человека в себе. Но, провозившись до темноты, он так смертельно устал, что не мог даже злиться.

Оставаться на пепелище было нельзя. Сделав над собой усилие, Лаирэ побрел обратно к домику Тиары. Странно, выходило, что кроме как к лесной колдунье ему и пойти-то было некуда.

В сознании проносились мириады воспоминаний. Как Эрвин учил его владеть мечом и стрелять из лука, как пересказывал эльфийские легенды, как они вместе любовались звездами по вечерам и говорили об истории Лансии.

Лаирэ резко остановился. Два сросшихся вместе дерева, возникшие из темноты, были ему незнакомы, хотя он точно не пропустил бы такой ориентир. А это значило, что он сбился с пути. Стараясь не падать духом, он попытался вспомнить, с какой стороны от лагеря садилось солнце, и как он все это время шел. В конце концов, лес его дом родной. Нельзя давать волю человеческому страху перед дикой природой.

Где-то впереди послышались голоса. Лаирэ побежал легко и бесшумно.

Патруль из трех эльфов остановил какого-то человека с длинным посохом и в пыльном плаще.

– Кто ты такой? – спрашивали его. Но тот, похоже, не понимал эльфийского и пытался что-то объяснить, указывая свободной рукой на юг. Лаирэ подкрался ближе, держась в тени деревьев.

– Взять его! – скомандовал один из эльфов. Путник энергично замахал своей палкой и скинул капюшон. На вид ему было лет сорок, и на воина он не был похож.

– Кажется, он пытается сказать, что из Рованы, – высказался один из патрульных.

– Рованцам тут делать нечего, он шпион, – возразил другой эльф. Они окружили его.

Путник перестал размахивать руками и замер, напомнив оленя, готового со всех ног броситься в чащу. Лаирэ с хрустом надломил ветку дерева, за которым прятался. Эльфы обернулись, и путник, точь-в-точь как тот самый олень, рванул к лесу. Но не успел. Один из патрульных так быстро выпустил стрелу, что даже Лаирэ не успел ничего понять. Рованец рухнул на землю.

Двое других эльфов кинулись к нему. Бежать было бессмысленно, Лаирэ вышел из укрытия и поднял руки.

***

Доминик Лис сидел на поваленном дереве у костра и, вытянув к огню руки, предавался размышлениям. Вдали от Толлгарда его настроение заметно улучшилось, о Надин он почти не думал, а постоянная готовность в любую минуту встретиться со смертью подогревала кровь. Он чувствовал себя живым и держался за это чувство, словно оно было последним, что у него осталось.

Вести, что отряд Рыцарей с Эриал Найт так и не добрался до Рованы, застали его в «Падшей сове», где он изрядно надрался, сорил деньгами и вел себя, одним словом, неприлично. После ареста Лидера и отказа Надин уйти от мужа Доминик не ждал от жизни ничего хорошего. Рыцарей Служения со дня на день должны были расформировать, и оставалось гадать, в какую бойню его засунут. А потому и терять было нечего.

И вот когда Брилия Фарт, владелица «Падшей совы», уже подозвала громил, чтобы выставить его за дверь, в бордель завалился Петро Дриг, младший лейт Охотников и по совместительству его приятель. Он принес за пазухой письмо от Арока Ворона, где тот сообщал, что задержался с Марком в Индорфе, но главное – не получил условленной весточки от Филиппа. Даже находясь в помутненном рассудке, Доминик осознал, что Ворон просто так не сказал бы.

Нужно было схватить себя за загривок, встряхнуть, чтобы дурь слетела, и отправляться к Ароку. Петро Дриг, как выяснилось, горел желанием покинуть столицу и сразу вызвался помочь.

Младший лейт, словно почуяв, что о нем вспомнили, уселся рядом с Лисом.

– Ну что там? Молчат?

Доминик пожал плечами.

– Не знаю, Арок еще не закончил.

– Честно говоря, сомневаюсь, что он что-то выяснит. Если уж мои ребята не справились…

– Твои ребята… – Лис недобро усмехнулся. – И ты, и я, и они теперь никто. Нет Лидера. Нет Охотников. Нет всех нас.

– Ошибаешься, – Петро покачал головой. – Лидер жив и не на той стороне, а всего лишь в заключении. Мои ребята здесь, а значит, я все еще для них младший лейт, а вы с Ароком – Рыцари Служения. Не хорони нашу огромную и сильную систему так скоро. Ничего еще не решено.

Доминик не стал спорить. Из палатки показалась худощавая фигура Арока Ворона.

– Удалось? – спросили одновременно Доминик и Петро.

– Увы, – он покачал головой. – Такое впечатление, что их как будто опоили. Говорят сбивчиво, слова путают, а события последних дней и вовсе не помнят. По всему получается, что взяли в плен двух Рыцарей Служения и Эриал. Из описания я понял, что Вирта и Криса. Остальные мертвы.

– А где они сейчас?