С любовью, Вадик!

Лисицына больше ничего не ответила. Так и продолжала идти, прибавив шаг ещё больше. Я даже не оглядывался. Это должно быть обидно и неприятно мне, а не ей. Это меня она кинула и выставила перед Наташей каким-то подкаблучником. Глупо всё это. Глупо, глупо, глупо!

Добравшись до своей улицы, я подумал, а надо ли мне это всё. У меня даже вот, оказывается, друзей нет. И последний-то – Лёнька кинул меня. Захотелось просто исчезнуть, ведь от этого хуже не будет никому. И не бегать больше ни за кем. Решил всё-таки зайти в дом, какой толк расхаживать по пустой улице. Дома «зарылся» в одеяло, выключил везде свет, достал из рюкзака свою потрёпанную тетрадку со стихами и начал строчить всё, что было у меня на душе.

Любовь. Два ангела целуют

Реснички милых сонных глаз.

Люблю тебя. Пусть ангелы танцуют

И от невзгод оберегают нас.

Меня ты любишь. Свет в глазах играет

Суетной жизни освещая путь.

Ты будешь рядом. Сердце замирает,

Покой и радость наполняют грудь.

Я не предам. Я слова не нарушу —

Ты воздух мой, тобою лишь дышу.

Я раны заживлю, согрею душу.

И ты меня не предавай – прошу.

Я рядом буду. От тоски и бед

В объятиях своих тебя укрою,

Во мраке ночи для тебя зажгу я свет,

Ты только будь всегда рядом со мною.

Ты не обманывай меня. Любовь

Коварной ложью убивая.

Ложь для любви – страшней ножа.

Глупцов ошибка роковая.

Во мне не сомневайся. Я люблю,

Ты только у любви проси совета.

Лишь для тебя её я бережно храню,

В сомненье лишь любовь даст все ответы.

Убей гордыню. Враг она любви,

Туманит разум, сердце ослепляет.

Гордыня стены строит – не мосты,

Влюбленных друг от друга отдаляя.

Любовь с тобою нас благословила,

И ангелов-хранителей дала,

И две души в одну соединила

А для души единой – два крыла.

И, если внемлешь ты моей мольбе,

И, если веришь, что любовь всесильна,

Я жизнь свою дарю навек тебе.

Перед любовью даже смерть бессильна.

Так и уснул, держа в руках ту самую тетрадку, где я выражал чувства человеку, который даже не хочет доверять мне.

***

Проснулся я ночью от пугающих криков с кухни. Я слышал два мужских голоса, которые о чём-то между собой спорили. Понял, что один из голосов принадлежит Лёньке. А второй казался мне очень знакомым, но я так и не мог вспомнить, чей это голос.

Посмотрел на телефоне время. Было полвторого. Тихонько подкрался к арке, которая выводила во вторую комнату. Голоса стали слышны ещё ярче.

– Я тебе в последний раз говорю: чтоб больше твой дружок нашу Ирку не трогал! Кто он такой вообще этот чёрт?! – громко говорил Миша. Да, именно он сейчас спорит с Лёнькой. А мне казалось, что они так хорошо ладили. По их голосам было отчётливо слышно – парни пьяные. Интересно, где сейчас Ланка, неужто стоит там и молча всё это выслушивает? Потому что обычно где Лёнька – там и она.

– А я тебе ещё раз повторяю, что твоя Ирка никому не сдалась, вали из Вадикиного дома! Вот он вернётся, уши тебе надерёт!

Значит, Келлер думает, что меня нет дома. Что ж, дружочек, а я уже давным-давно всё услышал…

– Он там сейчас где-то с Иркой моей развлекается. Меду прочим, как она ушла из дома в три часа, так до сих пор и не возвратилась, только что бабушка звонила, уже не знает, что и думать!

Когда я услышал, что, оказывается, Лисицына ушла из дома, просто впал в шок. Неужели из-за меня?! Если это так, тогда какого чёрта я сейчас тут стою, нужно идти искать её. В таком состоянии она всё, что угодно с собой могла сделать.

Набравшись воздуха, чтобы ничего лишнего не наговорить парням, я вышел в прихожую и быстро стал одеваться.

– Винник?! – удивлённо посмотрел на меня Лёнька. – А ты…

– А я спал. Спасибо что разбудили. Мне такой сон замечательный снился!