Сказки на песке and cowboy

– Да, конечно, – соврала, твердо зная, что ничего хорошего мне-то он точно не несёт. Это всё происки американского метода позитивного мышления. Их бы к нам переместить – сразу бы оптимизм растворился в тумане, как ёжик! Но вслух спросила:

– А почему по-немецки говорите?

– Звучит красиво, и чтобы все спрашивали, а когда отвечаю – задумывались. Может, и в их жизни найдётся место для доброты.

Я себе-то места в жизни найти не могу, а тут ещё и доброту предлагают пристроить! Но его ответ направил мои мысли в другую сторону от привычного русла.

– Так чем ты занимаешься-то? – спросил он, устраиваясь на диване.

Я показала ему свою коллекцию игрушек, предложив вспомнить детство и поиграть с понравившимися ему фигурками на деревянном подносе с песком, стоявшем на журнальном столике. Он смутился.

– Нет уж, сударыня, рано мне впадать в детство. Да и песочница тесновата, я предпочитаю открытые пространства.

– Ну и ладно, – я разочарованно пожала плечами, – тогда будем пить чай.

За столом мы вели непринужденную беседу, и у меня возникло ощущение, что уже давно его знаю. В своей речи я часто употребляла междометие «как бы».

– Я тоже предлагаю тебе игру – лукаво улыбнулся он. – Как только кто-то из нас скажет «как бы» без прямого его значения, заплатит штраф 10 рублей.

Я задумалась об использовании в разговоре этого междометия, обесценивающего своим частым употреблении всё, что говорю, и пришла в ужас. Может, поэтому в моей жизни всё так и запутано, что я до сих пор не могу решить – живу я или «как бы» живу? Он стал спрашивать о моей жизни, и, констатировав пять сказанных не по делу «как бы», начал свой рассказ. Я с удвоенным вниманием слушала его, в надежде всё же отыграться.

– Как водится, родился от матушки с батюшкой, крестился и в жизнь запустился. Сначала жил в Белоруссии, потом в Калининграде. Отца рано лишился, и мужскую работу по хозяйству пришлось брать на свои плечи. Уже с 12 лет косил траву и доил корову, строил сараи, ухаживал за поросенком и курами, огородом занимался. Так что мужик я деревенский.

Вот оно – сказочное начало! – с удовольствием отметила я про себя.

– В шестнадцать лет уехал работать в Сибирь, на стройки призрачного коммунизма. Дорога была дальняя, но трудности меня не пугали. Наоборот, было интересно познать другой мир и проверить свою способность жить в нем самостоятельно.

Поработав каменщиком и маляром, удостоверился, что всегда сумею себя прокормить, я решил учиться и поступил в Ленинградский университет, на биофак. Учиться мне нравилось, дальше была аспирантура и защита кандидатской диссертации. Работая научным сотрудником и занимаясь генетикой ящериц, я поражался их природной способности отбрасывать хвост и выращивать новый. Хотя, сам-то я родился в год Змеи, и сбрасывать старую шкуру приходилось мне в жизни регулярно.

Мой собеседник замолчал, и мне захотелось узнать о женщинах в его жизни. Опередив мой вопрос, он продолжил: – Когда к Эзопу пришёл ученик и спросил у философа, стоит ему жениться ему или нет, тот ответил: «Женись! Если жена попадётся хорошая – станешь счастливым, если же плохая – мудрым».

Помудрев в семейной жизни, решил достигнуть окончательного просветления, и уехать в Гималаи. В Индию не пустили, оказался в США. Сначала работал таксистом, а потом учился в Колумбийском университете. Правда, наукой в Америке заняться не удалось, но зато непыльная служба инспектором ресторанов давала возможность изучать страну, и я ездил по ней на машине и велосипеде. Отношения с женщинами и там не складывались. Видно, уж очень я требователен к вашему полу.

– Вот тут, пожалуйста, поподробнее, – я догадалась, что свою женщину он не нашёл до сих пор. Глядя мне прямо в глаза, он продолжил:

– Женщина должна быть красивой и умной. А самое главное, она должна быть Музой.

Я тяжело вздохнула: – И кто придумал это слово – должна? Кому? Зачем? Такие претензии мне не по плечу…

Он тоже передохнул и продолжил: – И вот в один прекрасный день я решил изменить свою жизнь: уволился с работы, купил лошадь, телегу, написал на кибитке «Из России с любовью и миром» и отправился через 14 штатов США. Так я сделался путешественником.

Он увлечённо стал рассказывать о приключениях, которые произошли с ним в дороге, и чем больше я его слушала, тем сильнее мысленно цеплялась за скользкий гранит своего города.

– Никогда никуда не поеду, – твёрдо решила я вслух, – мало ли что может случиться в дороге!

Он не ожидал такой реакции и рассмеялся:

– Я же мужик, а не барышня кисейная, и должен преодолевать трудности. Per aspera ad astra! Через тернии – к звёздам!

Он ещё и по – латыни шпрехает! – восхитилась я и спросила:

– Неужели цель путешествий – это преодоление трудностей, мужское самоутверждение?

Ковбой не ответил, достав из рюкзака амбарную книгу, раскрыл её передо мной на столе.

– Это дневник путешествий. У меня их пять.

Я листала страницы, рассматривала фотографии и читала записи людей, живущих на нашей планете. Слова их полны восхищения и радости от встречи с этим человеком, несущим привет и улыбку от человека к человеку, от города к городу, от страны к стране. Он, как истинный русский богатырь (не перевелись-таки они ещё!), часто помогал всем, встретившимся на его дороге и попавшим беду. К тому же он был воплощением мечты многих мужчин: свободный странник, куда хочу – туда иду и никакой ответственности за семью!

Я всегда чувствую эмоциональное состояние собеседника, и неожиданно поймала себя на детском ощущении влюблённости в свой мир.

Этот человек очень любит жизнь, природу, и хочет научить этому других. Не словами, а делами, по-мужски. «От настоящего мужчины всегда пахнет свежим ветром» – была следующая запись в его дневнике. Я слушала, затаив дыхание, и поверить не могла, что такое чудо пришло в мой дом. Воистину, день оказался для меня добрым! Перед уходом он пригласил меня на выставку в Манеж, а штраф не взял, чем порадовал – сумма была весьма значительной.

Сказочное начало

Наш конфетно-букетный период был очень краток. Заявленный им календарный возраст явно не соответствовал действительности. За полгода мы наверстали то, что я не получила за много лет супружеской жизни! Вначале мне казалось, что это все сон – кофе в постель, трепетная забота, интерес к моей жизни и работе. В первую нашу ночь я плакала как потерявшийся ребенок. Обида захлестнула меня целиком:

– Ты где так долго был?!

– Дружочек мой, я тебя искал. По всей земле. Теперь мы вместе, успокойся, – утешал он меня, как будто был виноват в нашей долгой разлуке. У меня появилось твёрдая уверенность, что мы раньше, (может, в прошлой жизни) были очень близки, но по какой-то причине потерялись.

Я постепенно превращалась из пугливой домашней кошечки в дикую пантеру, которая много лет дремала во мне и ждала своего звездного часа. После полуночи первородный инстинкт брал верх над интеллектом, и мы ныряли в море блаженства. Проснувшись утром и понежившись вдосталь с элементами кама-сутры, мы расходились по своим делам. И это стало нашей семейной традицией.

Как-то вслух он читал статью в журнале об идеальной пропорции тела. Я тут же встрепенулась, и мы начали дружно измерять длину моих ног. В какой-то момент оба рассмеялись этой затее: можно подумать, кто-то сомневался в моем совершенстве!

Мы уже не могли надолго расставаться и стали жить вместе. Однако, за время своего одиночества, я привыкла к размеренному ритму жизни. Появление мужчины в моем пространстве вскоре стало меня раздражать: ранний подъем, громкое радио, зарядка, пепел от сигарет по всей квартире и ежедневные прогулки. И в одно прекрасное, очень раннее утро, разбуженная гулом включенного компьютера очень старой модели, я взорвалась, а, вернее, тихо прошипела:

– Если еще хоть раз ты меня разбудишь-шь-шь……

Теперь я сплю, сколько хочу, зарядкой занимаюсь только дуэтом, и могу категорически отказаться от утомительной прогулки по неизвестным мне местам любимого города. Как важно вовремя заявить о своих желаниях и дурных привычках! Только одно неудобство осталось – сигареты сменились на семечки (сбылась-таки мечта о Щелкунчике!), и в шелухе не только улицы, но и дома, в которых мы живем. Хотя это, конечно, малость, по сравнению с тем, что его лошадь, на которой он проехал по Америке от океана до океана, пометила тысячи километров дороги. Да и верблюды, бродившие с ним по Австралии, оставили там свой след. И ведь никто не смог заставить его убрать за ними навоз! А я тут устраиваю мелочные скандалы из-за шелухи и хождение по дому в ботинках. Да и где ж ему знать разницу между уличной и домашней обувью, если он совсем недавно вернулся из прогулки по одиннадцати странам автостопом (огородные чучела ему надо было там поставить!). Тут отвыкнешь не только от тапочек…. А моя регулярная угроза:

– Я знаю, кто будет мыть полы в следующий раз! – еще ни разу не реализовалась.

Кстати, тапочки я ему подарила, и только их цена останавливает его от хождения в них по улице.

А продукты!? Где он берет эти сломанные вафли и странно пахнущие сыры? Однажды я решила купить ему хороший кофе. Увидев ценник, он хмыкнул. Видимо, считал, сколько пачек просроченного напитка купил бы на эти деньги.

– Так сколько? – иронично спросила я.

– Три!

И, несмотря на то, что потом мучается изжогой, и мы тратим деньги на лекарства, его американская привычка покупать дешевые продукты неистребима. Как неистребима его привычка (очень хорошая!) что-нибудь приносить в дом: то лук для проращивания, то цветы, то необходимую мебель, то дорогой чай, да еще массу полезных вещей. Что ни день – сюрприз!

Через пару месяцев получения кофе и завтрака в постель я поняла, что он меня окончательно избалует, и я забуду, как готовить пищу. Разве ж можно каждый день – Восьмое марта?! Бороться с этим оказалось бесполезно, – заботиться о ближнем тоже было его привычкой, и я смирилась.

Зато я ему – просто подарок: то у меня полнолуние, то «не начинаются», то начинаются. Причем, ведь заранее предупреждаю, что это время нужно пережить как стихийное бедствие. Все равно боится. Даже из дома убегает. Ну, кто ж виноват, что я – женщина, и перепады моего настроения не зависят от меня совсем?

Как-то, я попросила купить мне украшения к новому платью. Он возразил: