Танец со смертью, или Вернуться и Простить

– О чем вы говорите? – рассмеялась Алла Антоновна. – Максим вовсе не был геем! Этот ловелас обожал девчонок. Они толпами за ним ходили, привлеченные его симпатичной мордашкой.

– Но к Лилии, как я понимаю, он был равнодушен?

– Да, – кивнула Алла Антоновна. – Зато мою племянницу обожал Слава. Я никогда не встречала такого искреннего и опаляющего чувства, в особенности в семнадцатилетнем мальчике. Думала, у него все это пройдет, забудется, но ошиблась. Жизнь все расставила по своим местам. После окончания школы Слава уехал к отцу, тот уже много лет жил в Германии.

– Они жили в разных странах? Почему?

– Насколько мне известно, родители Славы развелись, когда он был еще маленьким. Как получилось, что его отец обосновался в Германии, – я не имею понятия. Одно знаю: закончив школу, Слава уехал к отцу, а Максим покинул город одновременно с ним.

Маша вновь задумалась, вспомнив, что псевдо-Андрей прекрасно говорит по-немецки, и едва не пропустила продолжение рассказа, настолько увлеклась этими размышлениями.

– Лилия поступила в университет в нашем городе, но не закончила и трех курсов, как Слава вернулся. Он умолял ее выйти за него, и Лилия согласилась.

– А дети у них есть?

– К несчастью, нет. – Алла Антоновна сокрушенно покачала головой.

«Хоть одна хорошая новость», – злобно обрадовалась Маша, изобразив участливую улыбку.

– Значит, все они и сейчас живут в Германии? – спросила Маша. – Где именно?

– Во Франкфурте, – ответила Алла Антоновна. – А зачем вы, Мария, солгали о том, что Максим – известный художник? Он ведь занимается бизнесом.

Маша смущенно опустила голову:

– Пожалуйста, не обижайтесь. Просто я не знала, что придумать, чтобы вы не отказали мне во встрече.

– Достаточно было сказать правду, – усмехнулась Алла Антоновна, снисходительно похлопав гостью по коленке. – Ничего. У вас впереди целая жизнь! Поймете, что правда – лучший способ быть убедительным. Она быстрее открывает двери, нежели ложь. Так почему вы интересуетесь Максимом?

– Один близкий мне человек приходится ему родственником, – в голосе Маши звучала уверенность, так как отчасти ее слова и были правдой. – Когда Максим уехал в Германию, его следы затерялись. Я – всего лишь помощница в его поисках.

Маша надеялась, что Алла Антоновна не будет придираться к временны?м несовпадениям и не станет уточнять, почему родственники не связались с ней сами, а прислали посредницу. К счастью, Алла Антоновна предпочла не уделять внимания деталям, проглотив эту незамысловатую ложь.

– Может, вы дадите мне контакты Лилии или Славы? – с надеждой попросила Маша и радостно улыбнулась, увидев, что женщина потянулась за блокнотом, лежавшим на столике у дивана.

Учительница вырвала из блокнота лист бумаги, написала адрес и телефон, подчеркнула и приписала печатными буквами: «Вячеслав Тамм».

– Благодарю вас, – сказала Маша, спрятав листок в сумочку.

– Уже уходите?

– Нужно возвращаться домой, в Петербург, – ответила Маша, поднявшись.

– Но вы даже не притронулись к сластям, которые сами принесли!

– Угостите ваших подруг. Еще раз спасибо. – Маша вышла из комнаты, подошла к вешалке и вдруг резко повернулась к хозяйке квартиры: – Алла Антоновна, подарите мне фотографию Максима, пожалуйста!

Женщина улыбнулась, исчезла в гостиной, через мгновение вернулась и протянула снимок Маше.

– Держите! Он ведь ваш родственник? – прищурившись, спросила она.

– Вы весьма проницательны.

– Дорогая, я тридцать лет работала в школе, – усмехнулась Алла Антоновна. – И прекрасно вижу, когда дети лгут. А вы – неопытный врунишка.

Маша рассмеялась:

– У меня было мало практики.

– И слава богу! – Алла Антоновна подала Маше плащ. – Вы похожи, – добавила она. – Я лишь несколько минут назад это поняла. В течение всего нашего разговора мучилась, все думала – почему ваше лицо кажется мне таким знакомым? Теперь я вижу. У вас с Максимом одинаковые черты лица, и вы, так же, как и он, не умеете лукавить.

Маша неуверенно переступала с ноги на ногу, мечтая скорее убежать из этой квартиры, еле сдерживая слезы.

– Всего вам хорошего, дорогая. Берегите себя, – напутствовала ее старая преподавательница.

Выбежав в коридор, Маша прислонилась плечом к стене и расплакалась. Услышав звонок телефона, она взяла себя в руки.

– Привет, Арифулина, – всхлипнула она в трубку.

– Машка, ты плачешь?! – Сима даже забыла поздороваться. – Что случилось?!

– Все хорошо.

– Есть новости? – быстро спросила подруга. – Говори! Не тяни, я вся извелась, ожидая твоего звонка, а ты молчишь. Поэтому я сама решила тебе позвонить.

– Дома поговорим, – уклонилась от ответа Маша. – Я постараюсь вылететь ближайшим рейсом.

– Ладно, дождусь твоего возвращения. Хотя ты же знаешь, как я ненавижу ждать! Да, твой отец звонил мне несколько раз. Спрашивает, где ты и почему трубку не берешь?

– Надеюсь, ты не проболталась? Не хочу их волновать.

– Нет, я молчала, как шпион на допросе, – заверила Сима. – Как ты себя чувствуешь? Лучше?

– Прекрасно, – ответила Маша. – До встречи.

Она резко оборвала разговор и положила телефон в сумку, потом снова достала его и, найдя в списке контактов номер Андрея, нажала на кнопку вызова. Выслушав семь длинных гудков, она поняла, что ей не ответят. В душе ее вспыхнула злоба. Маша не могла понять, на кого она больше злится – на себя, Максима, на неуловимый запах опасности, окруживший ее, или на Андрея, чье поведение было попросту жестоким?.. По крайней мере, со страхом было легче бороться, потому что он не оставлял места для недосказанности. Он пугал, заставлял ее дрожать, но был предельно ясным, следовательно, его можно было победить. Но какую игру вел Андрей… или Слава, Маша не могла понять. Это вносило диссонанс во всю партию, потому что правила игры были известны лишь одному ее участнику. И этим человеком была вовсе не Маша.

Глава 6

Каждое утро Берта Майера начиналось одинаково. Просыпался он в шесть тридцать, совершал короткую пробежку и в семь пятнадцать возвращался домой. Принимал душ, одевался и уже в восемь часов утра пил кофе в своем офисе. К одиннадцати Берт покидал здание и ехал в казино, принадлежавшее компании, на которую он работал; затем заезжал к Вячеславу Тамму, сыну хозяина, забирал бумаги – отчет о вчерашней деятельности дочерней фирмы «Mцbel-T» – и направлялся в поместье господина Тамма. Обычно его машина въезжала во внутренний двор в тринадцать тридцать – как раз поспевал к обеду. После непродолжительной беседы они с боссом проходили в столовую. Иногда Берт отказывался от трапезы и ожидал господина Тамма в кабинете, но случалось это нечасто, потому что Эдуард не любил есть в одиночестве, а днем, кроме Берта, компанию ему не мог составить никто другой. Пиа, жена Тамма, до самого вечера пропадала в галерее, сын занимался делами фирмы по продаже мебели. Из близких, тех, кто пользовался доверием и допускался в личную жизнь семьи Тамм, оставался лишь Берт. Именно он являлся единственным компаньоном и собеседником босса, проводя с ним бо?льшую часть своего времени.

В тот день (который впоследствии получит статус значительного из-за того, что принесет важные известия) Берт Майер проснулся в мрачном настроении. Пробежка не помогла ему расслабиться, наоборот, лишь еще больше разозлила его: показалась – как никогда прежде – длинной и скучной. К тому же, приближаясь к дому, Берт неудачно оступился и подвернул ногу, несколько лет тому назад уже пострадавшую в результате одного печального события, перечеркнувшего счастливую, как многим казалось, жизнь семьи Тамм. Злосчастная нога, вновь потревоженная, нещадно ныла при ходьбе. Берт с невольным стоном поднялся по лестнице на свой этаж. Приняв душ, он присел на кровать и смазал воспаленный сустав гелем, который должен был унять боль. Через несколько минут боль утихла, но связки все еще неприятно потягивало. Берт выругался, так как сегодня у него не было времени для посещения врача. Оставалось надеяться, что эта утренняя травма достаточно несерьезная и боль пройдет сама собой. И действительно, он забыл о ней, едва открыл дверь своего кабинета в главном офисе.

Сначала Берт просмотрел сводки по казино, которым владела компания «Tamm», сделал обязательный звонок управляющему, выслушав его краткий отчет за последние сутки, и уже после этого попросил секретаря принести кофе. Та быстро выполнила просьбу, поставив перед ним поднос. В глазах женщины светилась горькая обида, которую она всеми силами пыталась скрыть.

– Что случилось? – отстраненно поинтересовался Берт, понимая, что Сильвия ничего ему не скажет и, как всегда, ответит стандартным: «Все хорошо, господин Майер. Желаете что-нибудь еще? Нет? Тогда я возвращаюсь к работе».

– Этот козел Йорк меня бросил! – неожиданно вырвалось у Сильвии, и она виновато прищурилась, догадавшись, что позволила себе излишнюю вольность, начав обсуждать свои личные проблемы с боссом.