Алечка. Повесть о последней и первой любви

Здорово помогает! Русалка! Какая смелая, ловкая девочка!

Всплываем. Сразу же другая стена и гребень, падающий на нас.

– Ныряем!

Проныриваем и эту гору, сцепившись, как две лягушки, минуя грозную громадину.

Всплыли. Мощный откат тянет вдоль берега в море.

– Лёша, я боюсь!

– Не бойся, я с тобой! Прорвёмся сквозь прибой, там спокойнее. Держись крепче за меня. Не бойся!

По океану плывёт черепаха, у-у-у…

«Тойота» хрюкает при каждом замедлении. Сколько 1 уж едем от аэропорта, и ни одного поля, ни одного перелеска – всё сплошь позастроено. Прямо скука какая-то, как в наших садоводствах. Не люблю автомат, механика куда удобнее и не хрюкает. На механике катайся как хочешь, хочешь в раскач, так в раскач, если застрял в грязи, хочешь, вообще бесплатно накатывай, когда под горку, а захотел, взял, рванул с места и сделал всех с этими автоматическими коробками полусонными. Да и вообще, автомат что? Всего две педали, скучно, езды не чувствуешь, не решаешь, да и путаешься, бывает, по привычке жмёшь на сцепление, а она, зараза, вдруг стопорит, и тут понимаешь в который уж раз: тормоз – не сцепление.

Не счесть алмазов в каменных пещерах,
Не счесть жемчужин в море полудённом —
Далёкой Индии чудес![1 - Из арии индийского гостя из оперы Римского-Корсакова «Садко».]

Однако каменных пещер тут действительно не счесть, ни одной не видно, только всё дома, домики, заборы, и озяб совсем в этой «тойоте» в бобочке-то в одной. Зря пиджак в багажник бросил, продрог как цуцик – даром что в Индии. Этот водитель, видно, решил, что если он русского везёт, так ему нужно холоду поддать, врубить климат-контроль под самую заморозку, а сам-то в жакете сидит с рукавами, как таракан. Вот ведь тропикан недожареный! Где же тут кондиционер вырубается? Кнопок много, а не спросишь, разве только пантомимой.

– Эй, камарадо, ай эм вэри колд![2 - Эй, товарищ, мне очень холодно! (русский, испанский, английский).]

– Онну вари.[3 - Один путь (малаялам).] Кандахил санзошам.[4 - Рад встретиться с вами (малаялам).] – Шофёр приветливо косится назад и тянет ко мне меж сидений тонкую руку, – Жнаан Ананд.[5 - Меня зовут Счастье (малаялам).]

– Ну, привет, камарадо! – Почему камарадо[6 - Товарищ (испанский).], а не амиго[7 - Друг (испанский).], а может, лучше генацвале[8 - Друг (грузинский).]? Да нет, на грузина он тоже не похож. А холод как садил, так и садит.

Ядерный холодильник – водородная бомба наоборот[9 - Не ? Н + Н – h?.]. Гелий расщепляется на водороды, масса прирастает, энергия поглощается, и гриб морозный разливается вокруг атомный, почти как в «тойоте». А может, и не гриб. Как это будет выглядеть? Огромная сжатая ледышка? Или нырок в воронку?

Опускаю стекло на своей задней двери. Ну вот, отличный сквозняк, тёплый, и всего-то и надо было что на стеклоподъёмник нажать, а не бомбу изобретать.

Утверждают отморозки и мечтатели —
На Венере будут яблони цвести.

Машина сворачивает с узкого извилистого переулка в щель между заборами. Куда рулит этот водила?! Что он замыслил, хмырь смуглоголовый?! Вот тебе, Лёшенька, и поехал дикарём наобум святых! Списался по интернету с какой-то русской Кларой, она заверила, что буду жить на вилле среди пальм. Ну, пальмы, допустим, здесь, а где вилла? Щель в заборе тебе под мышку, курей под простыню – тут и велосипеду-то с легковушкой не разъехаться.

Наша белая, по индийским меркам шикарная лайба выезжает из закоулков на просторную лужайку и важно останавливается напротив высоких кованых ворот. За основательным каменным забором с ажурной решёткой в глубине сада элегантный двухэтажный особняк цвета слоновой кости. Кокосовые пальмы почтительно склоняют свои тенистые опахала, ненавязчиво подчёркивая достаток и значительность этого места. Упругие изгибы стволов, лёгкая геометрия арок мансандры, тонкий шелест зелёного глянца взмывают в созвучие предвкушения высоты.

Мой шофёр выходит и услужливо распахивает дверцу автомобиля: – Жнаан арекшиккунну.[10 - Прошу вас (малаялам).]

– Что, приехали? – надеваю синюю мушкетёрскую шляпу с залихватски загнутыми широкими полями.

– Нумуку рокам[11 - Пойдём (малаялам).], – индиец улыбается и кивает на коттедж, вытаскивая из багажника чемоданы, – дауавааи[12 - Пожалуйста (малаялам).].

Аккуратная, выложенная розовым клинкером дорожка стелется к беломраморным ступеням парадного входа, стройная белокурая женщина встречает на пороге.

Выхожу из машины подтянуто, легко и неспешно, так, чтобы выглядеть наилучшим образом: – Здравствуйте! – поправляю шляпу и как бы отдаю честь.

– Здравствуйте, Алексей, мы вас ждём! – Женщина уже подошла и протягивает руку: – Клара.

А вблизи-то она не такая уж и молодая, как издали показалось, – лет пятидесяти примерно. Хотя и красивая, этого не отнимешь, как кариатида.

– Очень приятно, ну а я, стало быть, Алексей, – (а ладонь у неё мягкая).

– Как доехали? – Хозяйка особняка изучает меня чуть искоса, параллельно изображая намёк на приветливое кокетство.

– Ужасно! В Дубае рейс задержали, проволынили восемь часов, даже ваучеры на питание выдали, – шарю в кармане, вынимаю портмоне и зачем-то предъявляю цветастый глянцевый дубайский талон на обед. – Вот, посмотрите, как по Гоголю: ваучера на хуторе близ Дубайки.

Мой предупредительный расторопный шофёр уже перенёс багаж к подъезду и теперь при виде кошелька демонстративно скромно переминается с ноги на ногу.

Протягиваю приготовленные доллары смуглому «бомбиле»: – Большое спасибо.

– Нанни, – почтительный поклон.

– Вы, наверно, устали? – заметно веселеет хозяйка. – Пойдёмте, там всё для вас приготовлено.

– Это хорошо, – гостевая улыбка не сходит с лица (вилла среди пальм – не обманула Клара, так и есть). Просторное фойе, широкая закругляющаяся мраморная лестница с массивными резными балясинами.

Пологие ступени, устланные ковровой дорожкой, ведут наверх. Здесь тоже светло и свободно. Клара неустанно исподволь перехватывает малейшие жесты и мягко распахивает передо мной высокие двери: – Вот, это для вас, как и договаривались, располагайтесь.

Комната метров четырнадцати обставлена недурно: шкаф, тахта у стенки, столик, кресла, за стеклянной матовой перегородкой в глубине угадывается ванная комната.

Вхожу, оглядываю углы, обмахиваясь шляпой. Предложенное обиталище мало отличается от обычного трёхзвёздочного номера туристской гостиницы, пожалуй, лишь только высоким сводом вместо стандартного плоского белого потолка.

– Душновато тут, как здесь кондиционер включать?

– А зачем он нужен? От этих кондиционеров только простуда одна. У нас по-другому, – Клара нажимает на стенке кнопочку, и из-под сводов задуло сквозняком, – вентилятор, его можно регулировать, так по всей Индии принято.

– Без кондиционера? Ну, я как-то не привык. Без них ведь совсем свариться можно при этакой-то жаре. В гостиницах везде кондиционеры. Прямо и не знаю. Как-то не привык я, – покачиваюсь, поглядываю на хозяйку. – Знаете что? Давайте я вам заплачу за три дня, пока осмотрюсь, а там видно будет.

Лицо Клары как-то совсем не типично для торговли сразу откровенно погрустнело. – Почему же за три, а не за всё? Гостиница это и есть гостиница, а у нас тут по-домашнему, все свои, русские, и приготовить можно что хочешь, и поговорить. А кондиционер что? Живём без него, специально его не ставим, только воздух чище.

– Все русские, значит? – раздумываю. – И стряпать на кухне можно? – нащупываю в кармане бумажник и продолжаю раздумывать.

– Конечно, Алексей, пожалуйста, и посуда есть.

– Ладно, убедили, не хочется начинать с огорчений, – вытаскиваю деньги.

В серых глазах кариатиды, непроизвольно следящих за движениями моих рук, отражается победа и едва заметная обиженность, возможно, скрываемая даже и от самое себя. Какая интересная простая женщина. Что-то у неё не так.

В комнату осторожно заходит маленькая принцесса лет восьми-десяти и прижимается к Кларе, любопытные синие глазки выглядывают из-за её крутого бедра.

– Ой, какая красивая девочка! А как тебя зовут?

Пухленькая малышка откровенно засияла от моего комплимента: – Алевтина.