Крестьянская стать золотистых тонов,
что тронуты солнцем и ветром в полудне,
осыпаны пудрой загарных цветов.
Пред мною славянка с кулоном нагрудным.
Девица средь житницы, трав луговых,
трудов полевых и озёрной постирки,
и мельниц скрипящих, больших, ветряных,
как будто исконная их властелинка.
За ней наблюдаю в засаде, в лесу,
и злоба, нажива к местам остывает,
в какие грабёж и погибель несу,
хотя говорят, мне Господь помогает.
Я вдруг забываю приказы, фольклор,
свой орден ливонский и прочую ересь…
Она – суть природы с языческих пор,
а я перед ней – просветлившийся немец.
Маленькая
Забавная девушка ростом с машину,
что смотрит задорно и смело на мир,
в меня, что повыше на четверть аршина,
как будто я – Бог, вожделенный кумир.
Удобная форма в классических позах,
к какой тяготею, смотря свысока,
к какой направляю энергии, грёзы,
какая игрива, умна, нестрога.
В ней нет и намёка на пудру и краски,
усталость, старение, ношу и грусть.
Меня оживляют чудесные глазки!
Она, как цветущий и пахнущий куст!
Она самостийна, цветна и текуча,
и так равноценна воде и огню,
мудра, рукодельна, жива и везуча.
Её по-мужски и по-детски люблю!
С ней так упоённо, всевольно и ясно!
Порою немножко властит надо мной.
Она несравненна и даже прекрасна
с немытой и сальной, святой головой!
Живительный вдох
Вы, словно искристая молния в мае,
что стройно и гибко пронзила мой ум.
От голоса я пробудился, растаял.
Отпала кора от ореховых сумм.
Отбросилась цедра, слетела скорлупка,
и я распахнулся на общий погляд.
Иль почкой раскрылся, зацвёл очень чутко,
взирая на Вас и незнаемый сад.
Наполнился силами, красками счастья,
тротилом признаний под Вашим огнём,
и принял во всём золотое участье,
совсем распрощавшись с рутиной и дном!