Стихийник: Сердце пламени

Не успела Ивонет подумать, о чём идет речь, как король потянул её за руку и повел за собой. Придворные тут же расступились, провожая короля и королеву. В спину полетел шепоток и смешки. И если короля они только подзадорили, то Ивонет смутили до дрожи. Она нашла взглядом мать, но та, как всегда, была холодна и непоколебима. Лишь легкий кивок, как подбадривание, и натянутая улыбка. Конечно, она ещё не знала, что Ивонет может касаться короля, и поэтому переживала. Опрокинула в себя очередной бокал вина и ушла в тень.

– Вы уверены, что стоит покидать гостей в разгар празднества? Они не сочтут это оскорблением?

– Ну что вы, Ивонет, они же всё прекрасно понимают…

– Понимают что?

– Как нам не терпится узнать друг друга получше. – И взгляд, такой жаркий, что невозможно устоять.

Возле покоев короля она помедлила, а когда переступила порог и дверь закрылась, замерла испуганной ланью. Она знала, что должно между ними произойти, матушка сухо поведала, но страшилась. А вдруг она сделает что-то не то и разозлит короля? Или будет настолько больно, что не она сможет терпеть и закричит, тем самым оскорбив мужчину? Боже, столько страхов всплыло на поверхность, что она не сразу сообразила, что король обращается к ней:

– Ивонет, прошу, не бойтесь, плотская любовь – это совсем не страшно и уж тем более не больно.

– Вы читаете мои мысли?

– Это не сложно, тем более у молодой леди. Подойдите, – король подал руку, и Ивонет робко шагнула навстречу, сжимая его пальцы своими. После переняла кубок красного вина и пригубила. Остальное происходило для девушки, как в тумане.

Король был нежен и осторожен настолько, насколько вообще может быть нежен мужчина, желающий женщину. Касался легко и непринуждённо, сначала стянул с тугих кос корону, которую ей преподнесли в конце свадебной церемонии. Потом неспешно убрал шпильки из волос и распустил косы, черной волной упавшие на спину. Прижался вплотную, оставил поцелуй на шее, предплечье. Освободил от душного и невероятно узкого лифа. Оголил грудь и талию и на мгновение отстранился:

– Ивонет, ты словно божество, сошедшее с небес…

Девушка покраснела и попыталась прикрыть грудь, но мужчина приподнял её голову за подбородок и заставил смотреть на себя. Мгновение, которое показалось вечностью, и – он её целует, неторопливо и ласково, словно приручая испуганного зверька. И она открывается, тянется ему навстречу. Тело горит от прикосновений, новых неизведанных эмоций и чувств, плавится под умелыми ласками сильных рук и теплыми, настойчивыми губами. И она даже не сразу осознает, что платье спускается ниже и падает на пол, а за ним вслед падает камиза, оставляя девушку в одних лишь чулках и ожерелье с зеленым камнем.

Король подхватывает её на руки и, не размыкая поцелуй, несет к широкой кровати, бережно укладывает на белоснежные простыни и некоторое время любуется ею. Молочная кожа, не тронутая солнцем, спорит с белизной простыней. Черный шёлк волос раскинулся по подушкам, на щеках – алый румянец, в глазах – дикий блеск. Притягательный, зовущий взгляд, в котором хочется затеряться навсегда…

– Минфрид, прошу, сделай меня своей истинной королевой… подари мне свою любовь!

Король прикрывает глаза, словно слышать подобное ему больно, с силой сжимает резной столб, поддерживающий балдахин, и отступает назад. Глубоко вздыхает и открывает глаза, в которых теперь плещется северное море. Глыбы льда и колючий снег.

Ивонет приподнимается на локтях. Её блаженство сменяется тревогой.

– Я сделала что-то не так? Я вас чем-то обидела? – И потянула на себя простыню, чтобы прикрыть наготу, которая больше не радовала и казалась постыдной.

– Что ты, Кэти, я давно не встречал подобного совершенства. – Ещё один шаг назад и отстранённость. – Но, видишь ли, мне это не нужно.

– Не нужно?! – Девушка уселась, поджав ноги, и плотнее закуталась в простынь.

– Я очень долго живу, намного дольше, чем ты можешь себе вообразить, и плотские утехи – последнее, что меня волнует. Но, чтобы ты не разочаровалась в свою первую ночь любви, я сделаю тебе подарок. – Его улыбка вышла жутким оскалом, и Ивонет вздрогнула, вжимаясь в спинку кровати. Он поднял руку и щелкнул пальцами, как тогда с Тьянкой, и тут же из соседней комнаты вышли его друзья. Хмельные, растрепанные, но явно настроенные на продолжение свадебного торжества.

– Я не понимаю! – панически взвизгнула Ивонет, с силой сжимая края простыни. – Прогони их, прошу! Ты меня пугаешь!

– Ну что ты, милая, не стоит бояться, они не причинят тебе вреда. Только удовольствие, за которое позже ты скажешь мне спасибо. Ведь эти паршивцы – искусные любовники, они доставят тебе ни с чем не сравнимое удовольствие. Верно, ребята?

– О да, королеву мы обслужим по-королевски! Вот увидите, завтра она попросит добавки. – Блондин подмигнул и прыгнул к кровати, изображая дикого зверя.

Ивонет взвизгнула и вскочила на ноги с противоположной стороны, и умоляюще посмотрела на короля:

– А как же наш сын, наследник?!

– Ты думаешь, он мне действительно нужен? Правителю, что держит в страхе весь континент?! Скоро пять королевств станут одним, а я – единовластным правителем, как когда-то Альхард. Но если всё же забеременеешь, так и быть, посажу твоего ублюдка на трон, как наследника Таврии. Если нет – не беда. – Король развёл руки в стороны и направился к выходу.

– Вы чудовище!

– Так и есть, – оскалился он и холодно приказал друзьям: – Фас!

Глава 6

Тельман был раздавлен. Того, кто так долго был самым верным и преданным стражем юной принцессы, отлучили от должности, возложив всю дальнейшую заботу о ней и её безопасности на королевских стражей. И не важно, что Тельман был готов и дальше служить верой и правдой своей принцессе: Минфриду он был не нужен. Да, Тельману разрешили участвовать в торжественной процессии, как дань уважения, но не более. И на рассвете они с королевой Таврии должны были отправиться в обратный путь. То ли леди Сэльге не терпелось вернуться домой, то ли её решили поскорее спровадить – не важно, в любом случае, мужчина чувствовал себя паршиво.

Он упаковывал свои немногочисленные вещи, когда в дверь настойчиво забарабанили:

– Сир Тельман, прошу, откройте!

– Тьянка? – нахмурился страж и глянул за окно – до рассвета оставалась ещё пара часов. Неужели решили отправиться в путь раньше? Мужчина чертыхнулся: значит, он не сможет увидеть Кэти и попрощаться с ней. Сердце сжалось от грусти и тоски, но, открыв дверь, он в недоумении замер. Бледная, трясущаяся Тьянка напоминала восставшего из бездны. Без приглашения она протиснулась в дверь и запричитала:

– Там столько крови, словно их терзали часами… А она такая хрупкая, маленькая…Её же теперь казнят, да? – В глазах застыли непролитые слёзы и бездна скорби, страха и непонимания.

– О чем ты говоришь, дура?! – Тельман разозлился и тряхнул Тьянку, чтобы в её взгляде появилась осмысленность. – Какие мёртвые, при чём тут принцесса?!

– Она их убила. Она убила их всех…

– О великие покровители, женщина! Говори внятно, что тебе померещилось?

– Мне вчера велели ухаживать за принцессой, то есть королевой. Я узнала, что короля в покоях уже нет, и думала тихонько войти и прибраться, а заодно подготовить утренний наряд. Но когда свеча выхватила комнату, там…

– И что там?! – зарычал Тельман, теряя терпение и готовый сорваться с места.

– Она их убила.

– Кого?!

– Не знаю… – заревела девушка, скрывая лицо в ладонях.

Мир Тельмана рухнул, озноб пробрал до самых костей. Он ровным счётом ничего не понимал, но знал: Кэти не убийца, ни при каких обстоятельствах она бы так не поступила, даже если бы ей угрожала опасность. Она погибла бы сама, но не причинила вред обидчику. Тогда возникает другой вопрос: что привиделось впечатлительной Тьянке?

Мужчина рванул с места, но возле двери обернулся:

– Кто-то ещё знает?

– Никто. Я покинула королевские покои, не сказав никому ни слова, и сразу к вам.

– Охрана?

– Охрана тоже ничего не заподозрила. Они думают, что принцесса ещё спит.

– Хорошо. Тогда сиди здесь тихо, поняла?

Служанка закивала и обняла себя руками. Её била крупная дрожь.