Прах потерянных городов

– Эсфира, я был бы очень тебе признателен, если бы ты не шевелилась. Не хочу тебе навредить, – с мнимой заботой произнес доктор, продолжая разрезать материю ее платья, которое было невозможно снять не отвязав руки.

– Ха-ха! Навредить! Да вы демоническое отродья! Дарвин покарает вас, а пекло поглотит! Всех! Ненавижу! Ненавижу вас! – брюзжала девушка, задыхаясь от агонии, в которой пребывала ее душа.

Доктором с Антигусом, красноречиво переглядываясь, непонятно чему забавлялись.

– Ну что, думаю, можно приступать.

Принципал в черной форме достал жуткие и не самые стерильные инструменты, от вида которых хотелось умереть на месте. Но Эсфире стало все равно. Она пыталась бороться до тех пор, пока не получила болезненный укол в шею. Тело тут же расслабилось, превратившись в желе, а рассудок был готов навсегда покинуть юную примитивку. В последний раз, черпая в себе остатки силы, девушка как пророчество выплюнула:

– Придет конец скверне под названием принципалы, пекло поглотит вас. И боги, какими вы себя считаете, сгинут, даже «небывалое» вас отвергнет, скинув в пучину забвения! – и перед тем, как окончательно потеряться в темноте, прошептала: – Иринарх, прости!

Глава 1

В мире, где триста шестьдесят четыре дня в году весна, и солнце радует своим мягким светом, было на удивление прохладно. Небо затянула серая и рвано-грязная пленка, превратив полдень в сумерки. Белые облака превратились в серую массу. Ветер разыгрался не на шутку. От его усилий стали опадать лепестки с диких медовиков, которыми уже была устлана поляна. Вдалеке за горным хребтом начались яркие всполохи, разрывая небосвод острыми молниями, похожими на зубы акулы. Приближался ураган.

Адреналин! Игнорируя здравый смысл, девушка ловко перебирала руками и ногами, цеплялась и подтягивалась на проверенных временем ветках, поднималась все выше и выше по стволу престарелой ели, мохнатые лапы которой были настолько густые, что полностью скрывали настойчивую особу, стремящуюся поскорее добраться до самой верхушки.

– Ну давай, сегодня должно получиться.…

Еще немного усилий, и она показалась наверху. Перевела дух, полной грудью вдохнула воздух, напитанный электричеством и влажностью, перебиваемый ярким хвойным ароматом, заставляющий кружиться голову.

– Эге-ге-й! Я повелительница мира! – во всю мощь своих легких крикнула девушка вместе с очередным раскатом грома.

Нахлынувшие эмоции разгоняли кровь и заставляли учащаться сердцебиение. Балансируя на краю пропасти, она вытянулась, как струна. Нужно было торопиться. Дождевая стена, перешедшая горный перевал, приближалась.

– Сегодня обязательно получится… – тонкие пальчики затрепетали, пытаясь ухватить неуловимое.

– Ну же, еще чуть-чуть…

Сегодняшнее небо опустилось особенно низко, и это давало надежду.

Наверное, если бы случайный человек увидел, чем занята девушка, стоящая на носочках, высунув от усилий язык, покрутил у виска пальцем. Но девушке, если бы такой человек отыскался, было на него наплевать. Сейчас перед ней стояла важная задача – дотянуться.

– Ну же, пожалуйста! – от напряжения шептали ее губы, как молитву.

– Эванджели-и-и-и-на!

Приближающийся грохот и желто-белые молнии не могли спугнуть ее решительность и заставить вернуться на землю. Но вот отец мог. Один его голос, пересиливая даже грохот небес, заставлял беспрекословно подчиняться. Издав громкий крик досады, Эва стала спускаться.

– Прости, мама, не в этот раз, – кинув прощальный взгляд и разочарованно выдохнув, девушка оказалась на земле.

При глухом приземлении ногу прострелило болью. Но, не обратив на это никакого внимания, Эва подобрала с земли пояс, отяжеленный ножами, рогатку, вырезанную собственноручно, и наперегонки с непогодой побежала домой, где ее уже ждали.

На пороге в их жилище стоял мужчина с непроницаемым лицом, на котором нельзя было прочесть ни одной эмоции. Эва закатила глаза. Она ненавидела, когда отец так делал, это означало одно, что он очень разочарован… или раздосадован… или зол… неважно! Это выражение означало одно! Папа в плохом настроении, и известно, из-за кого.

– Прости, – девушка пожала плечами и виновато опустила голову, пытаясь прошмыгнуть мимо, но мужчина мягко схватил ее за локоть.

– Эванджелина, я правильно полагаю, что ты осознаешь опасность?

– Ато! – беззаботно ответила она.

– Надеюсь, что это правда, – ее отец отступил. Девчонка, что с нее взять.

– Ладно, пойдем есть.

Быстро клюнув мужчину в щеку, Эва потерла озябшие ладошки и нырнула в полумрак.

Снаружи это был неприметный холм с естественным наростом из густых кустарников, как и множество других в этой местности. А внутри таилась система туннелей, растянувшихся на несколько километров в горной породе. Как и кто вырыл эти туннели, Эва не знала. Но, что было известно наверняка, эти туннели настолько древние, что подпорки, защищающие от обвала, сгнили до основания и были не раз заменены новыми. Работа, стоящая усилий ее и ее отца.

Постучав по балке три раза, как всегда на удачу, девушка свернула в правый туннель, который выводил в небольшое помещение, где два единственных жителя готовили и принимали пищу, а в непогоду, такую как сейчас, разводили костер пожарче, ложились на тюки соломы и рассказывали друг другу выдуманные истории.

Вот и сейчас, потирая руки уже не от холода, а от предвкушения, Эва схватила свою порцию похлебки из рябчиков, пойманных накануне. И, удобно устроившись возле огня, с нескрываемым аппетитом стала поглощать содержимое металлической чеплашки через край.

За Эвой вошёл и отец с большой охапкой дров. Уложив их вдоль стены, он молча взял свою порцию и две приготовленные ложки. Выжидающе уставился на свою дочь.

– Что? – под пристальным взглядом девушка неохотно взяла протянутую ей ложку и стала нарочно громко вычерпывать остатки.

– Эва, мы…

– Мы не дикари. Конечно, нет, но смысл есть ложкой то, что и так хорошо пьётся через край. Кому вообще нужны эти правила!

– Эва…

– Хорошо, хорошо, ты же видишь, ложка у меня, все довольны и счастливы, – проворчала девушка, тщательно пережёвывая кусок жестковатого мяса.

Молчание погрузило закопченное помещение в тяжелую тишину, которая в последнее время стала возникать все чаще между отцом и дочерью.

Иринарх через всполохи огня вглядывался в черты лица юной девушки. И когда она успела вырасти? Он не понимал. Время, как безумный ураган, пронеслось через их жизнь. Наполняя дни и тоской, и счастьем, и печалью, и радостью. Это было самое интересное, самое непредсказуемое время в его жизни. Но неоспоримо, это было лучшее, что с ним случилось.

И вот сейчас, будто через призму времен, вглядываясь в темные, всегда запутанные волосы, лицо, усыпанное веснушками, и глаза, такие же глаза, как у него самого, цвета лесного ореха, он понимал, что выбор, который он сделал практически восемнадцать лет назад, был самым правильным в его жизни. Он не просто подарил жизнь ребенку, настоящую, ту, которая недоступна обычным жителям Церебрума, он подарил счастье. Счастье расти Эве независимой и свободной от пут и предрассудков мира, который остался далеко позади.

«Спасибо, Эсфира, что подарила мне ее», – в тысячный раз про себя произнес мужчина, прогоняя печаль.

– Папа, что случилось? Тебя расстроила ложка?

Мужчина наклонил голову набок, и легкая улыбка тронула его губы, растягивая на щеке уродливый шрам.

– Тебе удалось?

Эва поморщилась.

– Нет, небо не было достаточно низким.

– Ну, может в следующий раз?

– Да, наверняка! – кивнула девушка, ожидавшая этот следующий раз с тех пор, как научилась лазить по деревьям и услышала историю от папы – что в день, когда непогода опускает небо совсем низко, можно попытаться до него дотянуться. А следовательно, схватить за руку того, кого уже нет на этом свете. Того, кто перешёл границу невидимого и наблюдает за нами из «Небывалого». Мира, куда попадают души всех живых существ.

– Была бы ель немного повыше, я бы точно дотянулась.