Обреченная

От ее напора и неподдельного переживания я немного отстранилась.

– Я пришла узнать, как Вики. Ей стало лучше?

– Виктории? – удивилась женщина. – Я не знаю. А что, с ней что-то случилось?

– Пока не знаю, но, вроде, она направлялась к вам.

– Нет, – задумчиво протянула доктор, – она не приходила.

– Тогда, вероятно, я ошиблась и неправильно ее поняла.

Не желая больше терять время впустую, я направилась к выходу. Но доктор преградила мне путь:

– Мира, постой.

Я с интересом посмотрела на женщину.

– Возвращайся в класс. В свете последних событий, мы оповестили ваших родителей. Они вас в скором времени заберут.

– О чем вы говорите? – Я насторожено прищурилась. – Каких событий?

Как будто подбирая нужные слова, Екатерина Леонидовна осторожно сказала:

– На нашего нового преподавателя напал неизвестный и сильно его ранил. Даже не знаю, выживет он или нет.

– Какого преподавателя? – перебарывая первую волну шока, переспросила я.

– Ну, новенького парнишку, учителя истории. – Я непонимающе качнула головой. – А, ну да, ты же, наверное, не в курсе…

– Нет-нет, я что-то слышала. А что с ним случилось?

– Ой, – отмахнулась от меня докторша, – такие страсти, такие страсти! – как курица-наседка закудахтала женщина, хватаясь за сердце. – Его нашёл дворник в сквере возле школы. Он лежал в кустах без сознания, с ножевым ранением грудной клетки.

Мои глаза широко распахнулись.

– Да, представь, в таком городке, как наш, – и такое громкое преступление! Сейчас из школы никого не выпускают и не впускают, полиция приехала, скорая.

Я метнулась к окну, но вспомнила, что окна выходят не на ту сторону, и осталась стоять на месте.

– Так что возвращайся в свой кабинет и жди родителей. Думаю, что твоя подруга тебя там и ждет. – Доктор устало опустилась на стул и стала крутить диск на стареньком стационарном телефоне. Но, увидев, что я не спешу уходить, зажала трубку рукой и выразительно на меня посмотрела.

– Да-да, я уже ухожу…

– И прикрой за собой дверь, – шепнула она мне и поднесла трубку к уху.

Мне стало нехорошо. От мрачных событий скрутило живот.

Звонок так и не сообщил о конце урока, но по коридору слонялось множество возбужденных учеников. Они передавали друг другу последние новости, которые разносились со скоростью света и будили подростковое любопытство.

Я бежала в потоке людей в сторону выхода и пыталась на ходу набрать номер Виктории. С первого раза мне это сделать не удалось, так как в меня кто-то врезался и я выронила аппарат из рук. Нервно чертыхаясь, мне все же удалось набрать номер, но после десятого гудка ответа так и не последовало.

Добравшись до выхода, я увидела, что входная дверь перекрыта несколькими полицейскими и один из них, самый высокий, что-то выкрикивает в рупор.

– Ребята, пожалуйста, вернитесь в свои кабинеты! Ради вашей же безопасности. Вы сможете покинуть школу только тогда, когда за вами приедут родители. Ваши учителя проводят вас.

– Что случилось? – послышался голос за моей спиной.

– Почему нас не выпускают? – поддержал голос с другой стороны.

Рядом со мной заплакала девочка лет семи, явно напуганная происходящим.

– Не бойся. – Я опустилась рядом с ней на колени. – Это просто учения. Ты же знаешь, что это значит.

Она утвердительно кивнула.

– Ну вот, пойдем, я провожу тебя. Твой класс расположен на первом этаже?

– Да.

Взяв девчушку за руку, я повела ее в кабинет.

– Почему ты здесь, а не в классе?

– Я ходила в туалет, – жалостливым голосом протянула девочка.

– Ну, ничего страшного. – Я проводила ребенка в класс и выслушала благодарность от ее преподавательницы, которая явно нервничала, так как не могла сама отправиться на ее поиски и оставить других первоклашек без присмотра.

На раздумья о том, как мне поступить, у меня ушло ровно две секунды. Осторожно, чтобы меня никто не поймал, я спустилась в подсобку дворника. Благо он никогда не запирал дверь.

В этом небольшом помещении хранился всякий инвентарь для работы на школьном участке: метлы, грабли, лопаты, ведра. В другом углу стояла видавшая виды старая продавленная тахта, на которой, как я полагаю, отдыхал дворник. А рядом стояла кривая тумбочка, на ней лежала пачка разных кроссвордов и половинка сломанного карандаша. Вот и все скромное убранство. Но то, что мне действительно было нужно в эту минуту, находилось над тахтой. Небольшое прямоугольное окошко, заляпанное грязью и затянутое паутиной. Если постараться, то можно им воспользоваться и выбраться из школы.

Аккуратно встав на краешек тахты, я перенесла свой вес на тумбочку и не без труда открыла окно. Подставив под него брусок, валявшийся тут же в комнате, и подтянувшись на руках, я проворно выскользнула из помещения.

Так как это окно располагалось у самой земли, я немного вымазалась, но не стала заострять на этом внимание. Кое-как отряхнувшись, я выглянула из-за угла, чувствуя себя при этом преступницей. Возле главного входа толпилось множество людей – полицейских, журналистов, первых прибывших родителей и проходивших мимо зевак. С левой стороны здания желтой лентой была огорожена небольшая территория. Внутри нее работали следователи, они изучали и фотографировали место происшествия. Реанимационной машины нигде не было видно. Значит, парня уже отвезли в больницу. Я очень надеялась, что он ранен не смертельно. Страх с гневом смешали во мне все остальные чувства. Я заочно ненавидела того, кто сделал это с бедным парнем. Хоть у меня и были догадки насчет этого, но с выводами я не спешила.

Втянув себя обратно за стену, я стала пробираться к забору через парк, густо росший за зданием школы. Я осторожно ступала, пытаясь не привлекать к себе внимание журналистов и полицейских, бродивших поблизости. К счастью, они были заняты своими делами и меня не заметили.

Проворно перекинув сумку через ограждение, я так же легко через него перелезла. Мои навыки способствовали этому: не зря моя мама с детства заставляла меня заниматься гимнастикой.

По пути к дому я еще раз попыталась набрать номер Виктории. Но теперь каждый раз стандартный женский голос сообщал, что телефон отключен или находится вне зоны действия сети. Меня это насторожило, так как это было очень не похоже на мою подругу. За те два года, что мы знакомы, я не помнила ни одного случая, чтобы она где-либо оставила свой телефон или просто забыла его зарядить. Я в любое время суток могла до нее дозвониться.

Мне, наверное, стоило позвонить ее маме. Но, как ни странно, я не знала ее номера телефона. А съездить к ней на работу у меня не было возможности, так как она работала в модной индустрии и у нее были частые командировки по всему миру. Несколько месяцев подряд она могла не появляться в городе. А если честно, как бы чудно это ни звучало, я вообще не была знакома с мамой подруги и видела ее пару раз либо тенью в окне, либо на фотографиях, показанных Викторией.

– Мирослава, ты уже слышала шокирующую новость? – меня перехватил на остановке парень моей сестры, отделавшийся от своих друзей.

– Макс, если ты говоришь о множестве полицейских, журналистов и лужах крови возле школы, то да, я об этом уже слышала. А если ты хочешь рассказать мне о розовых единорогах, скачущих по облакам, и красочных радугах, то я с удовольствием послушаю, – я попыталась шуткой завуалировать свою нервозность.

– Значит, ты тоже слиняла из школы? Погоди, а где Виктория? – нахмурился парень. – Почему ты одна?