Смирнов Геннадий Александрович

катались на лыжах, санках. Болели мало, пили чай из разнотравья. Отец строго следил за детьми. Иногда пускал в ход ремень. Оба сына получили высшее образование.

Детей войны отличало чувство коллективизма, товарищества, какой-то внутренней серьёзности, деловитости. Уважительно

относились к старикам. Радовались успехам не только личным, но и успехам всей страны, а также и горевали со своим народом.

Например плакали, когда умер Сталин.

Вскоре Г.А. Был призван в армию. Прослужили 3 года. До армии после школы работал мотористом на фабрике. Армия воспитала в нем аккуратность. Всегда оправит кровать, всегда побрит, со вкусом одет. Всегда поблагодарит за услугу, ему оказанную.

Служба в Советской армии

В сентябре 1957 года после прохождения медкомиссии в Шуе, а потом в Иванове Г. А. Был Признан годным к строевой службе в рядах вооруженных сил. Прибыли на военно-морскую базу Балтийск в 300 м от балтийского моря. В Балтийске пробыли две недели.

Недалеко от города Черняховска проходил курс молодого бойца. Затем в торжественной обстановке принял военную присягу – стал солдатом. Солдаты охраняли аэродром. Солдат ко всему привыкает– шум самолётов, малая порция и однообразное питание, тоска по дому – преодолевает многие трудности. Зато режим питания, сна, время рассчитано по минутам, Физзарядка на улице, дисциплина сделали из мальчишек – солдат. Климат Прибалтики

был не годен для многих. Как-то вся казарма заболела гриппом, фурункулы. Часть стала небоеспособной. Здесь он прослужил полтора года. Его назначили наводчиком номер один одного из орудий. Семь человек обслуживали пушку.

Изучали мат. часть, осваивали навыки стрельбы из 57 мм пушки. Эта пушка хорошо била не только по самолётам, но и по танкам.

Стрелять можно было простой наводкой и автоматической. Станции орудийной наводки вели корректировку стрельбы. Солдаты часто выезжали на полигоны, где проходили учебные стрельбы. Служить было не легко, но никто не стонал. Дисциплина была строгой. За время службы на батарее Г. А. Стал отличником боевой и

политической подготовки. Часто устраивались марш-броски на 10

км со всей выкладкой: вещь мешок, противогаз, винтовка, сапёрная лопатка, шинель в скатку, фляжка с водой. Тяжело было. А вводные учения проводились постоянно и на время. Надо добежать до орудия, расчехлить, выкатить из бруствера пушку, закрепить станины, зарядить орудие. Не уложились вовремя – вновь с исходных позиций. А ночные тревоги: в час ночи сигнал: “подъем!

Тревога!” Быстро встаешь, одеваешься по форме, заправляешь

койку, берёшь оружие, противогаз, бежишь на построение. И все на время. Не успели – вновь раздеваешься, ложишься в постель. И опять по кругу. Поэтому не случайно много внимания уделялось

физической подготовке.

Иногда солдат возили на раскопки завалов в город Калининград, т.к.

В 1957-м – 58-м годах Он лежал в развалинах. Ведь в Кенигсберге были ожесточённые бои в годы Великой Отечественной войны. Его освобождал третий белорусский фронт под руководством генерала Черняховского, который и погиб там. Перед поездкой на разбор завалов солдат заставляли расписываться, чтобы не лезли вперёд сапёров, не трогали провода, снаряды, мины. Работа была опасная. Но в жизни солдатской было и интересно. Устраивали концерты, посещали местный клуб, смотрели кинофильмы, слушали радиоприемник. Была хорошая библиотека. Читались лекции, политзанятия, диспуты и т.д. Шутили над вновь прибывшими. Надо быть настороже, нет ли подвоха от старослужащих. Некоторые солдаты халатно относились к службе: нарушали дисциплину, не подчинялись старшим по званию, бегали в самоволку. Из наказывали, сажали на гауптвахту, объявляли наряды вне очереди

на кухню, в котельную, лишали очередного отпуска, увольнительной и т.д. Конечно, сначала трудно подчиняться, но надо себя перебарывать, терпеть, иначе Служба будет в тягость. Дисциплина в армии – главный рычаг ее боеспособности. Приказ начальника -закон для подчинённых. Смирнова Г.А. и ещё 10 солдат направили служить на Украину, в г. Винницу. Здесь произошёл довольно неприятный случай. Лейтенант предложил кому-то из добровольцев съездить на станцию за снарядами, Г.А. согласился. На путях стоит эшелон, в вагонах ящики со снарядами. Почти загрузили машину.

Снимая верхний ящик Г.А. оступился, ящик полетел на него. Углом ящика (обит по углам железом) проткнуло ладонь правой руки насквозь. В медпункте рану залили йодом, перевязали. Ломота. А жили в ангаре, где обычно стояли неисправные самолёты. По всему Ангару были расставлены койки на 300 человек. Это был перевалочный пункт, т.к. солдаты были из разных частей. Все жили временно, ждали распределения по частям. Рука вспухла, рана загноилась. Спасая руку, Г.А. Направился в госпиталь, обратился к человеку в белом халате: «Товарищ, извините, не вижу знаков различия, посмотрите руку». Он увидел рану, марш в этот кабинет! -

«Операционная». Сейчас я тебе сделаю укол – говорит хирург.

«Давайте без укола» – говорит Г.А.

«Ну это секундное дело – откинь руку в сторону». Хирург всадил в руку скальпель.

– «Ой!»

«Через 2 дня придёшь, покажешь руку».

Неделю ходил на перевязку. Рана быстро заживала. Спасибо доктору, который спас Г.А. от инвалидности. Однажды Г.А. был дежурным по роте в ночное время. Около 2-х часов ночи из спальни выходит солдат. Идёт странно: руки вперёд, не машет. Идёт к выходу на улицу. Я за ним. А возле казармы росли высокие раскидистые деревья – каштаны. И вдруг солдат полез на одно из них. Поднялся на одно из них метра на 3, потом слез и молча пошёл спать в казарму в свою комнату. На другой день говорю ему: знаешь, ведь ты ночью лазил на это дерево, он удивительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Это был лунатик. Надо знать каждому: лунатика, если он залез на дерево, или ещё куда, нельзя беспокоить ни голосом, ни действием. Он в это время спит, а окрикнешь его, он проснётся и может упасть, покалечиться. О лунатиках почему-то мало пишут, а жаль.

Наша рота вела охранную службу. Г.А. был разводящим: водил солдат на посты, сменял их. Солдаты охраняли район, огороженный колючей проволокой, стояли на вышке с автоматами АК, биноклями, телефонным аппаратом. Погоны у всех были чёрного цвета.

Команда одни офицеры, носившие звания: инженер-лейтенант, инженер-капитан и т.д. Нас водили на крытой машине, км за 20 от казармы, на скрытый объект, расположенный под землей. При смене часовых вручались карточки 3-х цветов- пропуска. Вниз спускались на эскалаторе. Что охраняли – не знали. Гарнизон, где мы жили имел все: жилые многоэтажные дома для офицеров, кинотеатр, столовая, библиотека, хозяйственные здания, стадион, где проходили спортивные соревнования, смотр строя и песни. Там жили и гражданские. За стадионом был большой колхозный сад, где росли яблоки и сливы. Солдаты частенько там лакомились этими фруктами. Но главной для Г.А. была школа. Сначала он не знал о ней. Узнал, что его тоже могут принять в ОЗШ. Замечаний по службе не было. Так, с октября 1959 года он стал учеником 10 класса. Закончил 10 класс с одними «5»-ками. Храним его аттестат. В последний день перед отъездом солдат посадили в столовую, поставили по бачку рисовой каши. На другой день вручили паспорта и торжественно проводили на поезд. С 4 сентября 1960 г. началась новая, не менее интересная жизнь – студенческая. Г. А. поступил в Ивановский государственный педагогический институт на историко – филологический факультет им. Дмитрия Фурманова. Мечта сбылась.

Студенчество. Молодость. Судьба.

Итак, в 1960 г. Г.А. стал студентом Ивановского государственного педагогического института имени Дм. Фурманова историко-филологического факультета.

Г.А. учился хорошо. В институте его приняли в члены КПСС. Он был также лектором-международником. Читая лекции на международные темы в рабочих коллективах. На выпускном вечере он нёс знамя института. Его оставляли после окончания учёбы в институте преподавателем. Но, как он сказал: было какое-то патриотическое чувство – поеду в деревню учить деревенских ребятишек. Профессор Бритов предлагал остаться в институте.

Итак, Г.А. успешно окончил институт. Вместе со мной, т.е. с женой уехал в село Соболево Юрьевецкого района работать учителем истории, русского языка и литературы, физкультуры.

Молодостьисудьба

На 2-ом курсе студентов ист-филфака направили в Пучежский район в колхоз «Родина» село Пятница-Высоково на уборку картофеля. Я работала там учителем начальных классов и училась заочно на ист-факе ИГПИ. Студенты приехали к нам в село. Несли культуру, устраивали концерты. Я помню, как они выстраивались в 2 ряда на деревенской сцене в школе и пели хором: «Если бы парни всей земли», «Главное ребята, сердцем не стареть» и др. В основном хор состоял из ребят. Прекрасное звучание. Студенты писали Заметки о нашем селе, его людях. Например, Тимур Бибанов написал заметку обо мне, сельской учительнице в молодёжную областную газету «Ленинец». Потом Тимур стал журналистом. Многие из этих студентов стали ведущими на Ивановском радио. Талантливые были студенты. Активные, общительные. Ходили в клуб (он назывался «Читалка») в кино, знакомились с окрестностями, с жителями села. И вот с одним из студентов я познакомилась, это был Смирнов Геннадий Александрович. Первая встреча произошла на улице. Он, увидев меня сказал:

«Какая девушка! Я такую ещё не видел».

Я гордо прошла мимо, посчитав слова банальными.

Вторая встреча произошла в клубе. Я работала в клубе за подругу. Она домой ушла. Я заводила пластинки для танцующих. Гена (я теперь буду его так называть) подошёл, что-то говорил, я не помню. Я была ответственное лицо – я работала. Третья встреча произошла на танцах. Он пригласил на танец. «Девушка, я вас где- то видел». Я засмеялась, такие слова говорят все парни, которые хотят познакомиться. После танцев он пошёл меня провожать. Мы

гуляли по селу, разговаривали о нашей профессии – педагогов. Мне он понравился эрудицией, знаниями. Он мне казался выше меня по знаниям истории и педагогике. Понравился воспитанностью, деликатностью, тактичностью. На другой день Гена пригласил меня в Сеготь на танцы. Я пригласила с нами сходить на танцы нашего учителя Фунтикова Валерия Фёдоровича.

Из Сеготи шли и всю дорогу до П-Высоково пели песни. По вечерам гуляли по селу, разговаривали об учебе, о работе, пели песни. Гена очень хорошо пел, знал много песен. Мы пели песни не только современные, пели песни наших родителей, бабушек и дедушек.

Когда студенты уезжали, то устроили прощальный вечер, обед. Меня с подругой Ниной Пегановой пригласили к себе. После отъезда началась у нас переписка. Но однажды я перестала отвечать, т.к. в одном письме он написал, что мол мы, девушки П- Высоково сидим у печки и печём блины. Но он настойчиво писал и добился ответа. На следующий год студентов этих опять прислали в Пучежский р-он, но только в село Мортки. Оттуда Гена приезжал в П-Высоково и Сеготь. Однажды в Сеготи сижу в кино, оглянулась, а он сидит сзади и улыбается. Провожал до Овсяничихи. Я училась заочно в том же институте, на истфаке. Мы встречались, он познакомил меня с ребятами своей комнаты, приглашал в ресторан, гуляли по Иванову. Кстати, в городе было спокойно, можно было гулять. Ходить по улицам было безопасно.

Что же нас объединяло?

Мы, молодое поколение социалистического общества были свободны, коллективисты и патриоты своей Родины. Перед нами были открыты все пути, даны нам все возможности. Все зависело от нас самих. Мы учились в лучших школах у лучших учителей.

Институты и техникумы готовили отличных специалистов. Это говорит мировая практика: «Лучшее образование в СССР». Я, дочь колхозников, а Гена – сын рабочих. Но мы оба стремились к знаниям, и мы учились. Свободно, с огромным желанием, с радостью учились. Потребительство не довлело над духовностью нашей жизни. В нас преобладал дух общественного, патриотичного – служить людям, обществу, Родине. Нас так воспитали школа, да и вся окружающая жизнь. Нам нужно было настоящее дело, мы хотели общаться с настоящими людьми. Мы презирали все ненастоящее, лицемерное, показушное, чинопоклонство, карьеризм, предательство, двурушничество.

В семье нас воспитывали на справедливом видении жизни.

В школе мы впитывали патриотизм. Тогда было патриотическое время. Фронтовики вернулись с Победой.

Поэтому мы оба 20-летние были уде коммунистами. Никогда не меняли своих убеждений. Чему учили своих учеников, то же самое исповедовали сами до конца жизни. Оба были общественниками. О Гене я уже писала. А я в П-Высокове работала пропагандистом в комсомольской организации. Меня пригласили работать в райком ВЛКСМ зав. школьным отделом. Я должна помогать и контролировать работу пионерских и комсомольских организаций района. Приём в комсомол. Тогда Ивановская Область была разделена на сельскую парторганизацию и городскую. И комсомол тоже. Я работал в сельском райкоме ВЛКСМ, а городской был в Юрьевце. Меня наградили грамотой ЦК ВЛКСМ.

Гена на 4-ом курсе сделал мне предложение быть его женой 7 ноября 1963 г.

Работая в П-Высоково, я была счастлива. Мне нравилась моя работа. Я любила своих учеников, людей П-Высоковских. Любила учителей: Антонина Григорьевна, Валентина Михайловна, Мария Николаевна, Людмила Петровна, Алексей Петрович. В школе была дружеская среда. Ни интриг, ни заговоров, ни предательства. Мы, молодые учителя, работали в условиях понимания, уважения и помощи. Когда я уходила в РК ВЛКСМ, то плакала, расставаясь с П- Высоково. На всю жизнь я сохранила любовь к этому селу. Храню дощечку с карниза школы, т.к. здание школы разломали и сожгли в топке Сеготского с/совета.

Итак, 25 января 1965 года была наша свадьба в деревне Елизарово Шуйского района, а расписались в ЗАГСе 14 января 1964 года. Гена доучился, сдал гос. экзамены летом 1964 г. Мы с ним уехали работать в с. Соболево Юрьевецкого района. Там работали год. Я- учитель начальных классов. Гена – русский язык, немецкий язык, физ-ра. Там родился наш первенец Саня. Мы переехали жить к моим родителям в д. Овсяничиху. Работать устроились в Сеготскую среднюю школу. Я – сначала воспитателем группы продлённого дня, а потом учителем истории, после ухода на пенсию Алексея Михайловича Голубева. Гена – Учитель русского языка, немецкого языка.

Несколько слов о работе в РК ВЛКСМ: