Железная Ева. Ночь гнева

Эта размолвка стала первой в совместной жизни супругов.

Глава 2. Сучья бывают разными

В пол-одиннадцатого утра в отделе доставки сервисного центра «Руки’$&Буки’$» обычно яблоку негде было упасть от снующих между телефонами, терминалами, принтерами, степлерами и выдачей водителей и курьеров, и двадцать седьмое ноября первого года от образования ТУР не стало исключением. Один из курьеров, Алексей Нарочный, парень лет двадцати шести или семи, среднего роста, с проклепанными обрезанными перчатками на руках, одетый в синюю куртку и черные брюки, заправленные в зимние «стилы» на высокой шкуровке, зашел в свою базу под логином «suckmynick» и паролем «NAZISMF666» и распечатал маршрутный лист. Просмотрев его и увидев в списке доставок моноблок в Фюрерский район, молодой человек деловито обратился к водителю, работавшему в той части города.

– Вась, у меня тут моноблок на Рингбургерштрассе.

– Да, давай, моё! – тут же среагировал Василий Немнин, мужчина ниже среднего роста, лет сорока на вид, с застывшей навеки в глазах легкой насмешкой.

– Ты вроде как вчера еще отвезти его должен был? – припомнил Нарочный.

– Должен был. В четыре клиент соизволил проснуться, позвонить мне и сказать: «Я сегодня не в состоянии, извините!» – Василий умело передал искаженную последствиями потребления спиртного манеру клиента.

– Да уж, и как они только от «грибизации» столько времени скрываются, ума не приложу. У меня такой один только был за всё время работы… – поделился Нарочный.

– Ты еще на «Бело-Шнурковской» не был! – влез в разговор другой водитель, Владимир, бывший моложе Васи.

– Не, я по центру катаюсь, – не стал спорить курьер.

Володя кивнул:

– Там-то люди культурные, ясное дело…

Приехав на Арбат, Алексей легко нашел первое строение сорокового дома, поразившее его шедевральностью своей архитектуры. Дверь в подъезд, как и сказала клиентка, оказалась ровно напротив места, где некогда стоял памятник Булату Окуджаве. Позвонив в домофон, курьер услышал интеллигентные переливы не сильно молодого женского голоса и, партией ритм-секции, лай какой-то, по всей видимости, некрупных габаритов псины.

После того как Алексей объяснил, кто он такой и зачем пришел, дверь открылась. Поднявшись по лестнице (лифт не работал, о чем гордо извещала табличка) на третий этаж, молодой человек вошел в черный прямоугольник, ведущий в четвертую квартиру. Там его встретила лет сорока пяти или больше породистая женщина в очках, которая, видимо, и говорила с ним по домофону. Дама предложила ему снять куртку и пройти в комнату, но Нарочный решил не терять времени. Татьяна (так звали женщину) взяла переданный курьером ноут и отдала его на проверку мужчине также в солидных летах, видимо – ее мужу. К мужу она обращалась по имени-отчеству – Михаил Валентинович, что повергло Алексея в легкий шок. Впрочем, вспомнив утренний разговор, он понял, что квартира на Арбате – это и есть то самое место, где можно не удивляться вежливости. Михаил Валентинович неустанно тщился уговорить не гавкать рыжеватую суку, которую держал на руках. Алексей не разбирался в марках безалкогольных вин (других к тому времени уже не осталось), марках машин и породах собак.

Подошедшая домработница, попросив Нарочного, стоявшего у зеркала возле тумбочки, подвинуться, прошла в, казалось, позолоченную дверь ванной комнаты. Только тут курьер решил хорошенько осмотреться, тем более что с клиентом как обычно начались какие-то непонятки, и это грозило на какое-то время растянуться. В комнатах с высоким потолком висели картины, стояли какие-то фигурки солдат в треуголках и с ружьями, наличествовали всевозможные атрибуты сытой и вкусной жизни в довольстве.

Контур конфликта с клиентом между тем обрисовывался всё четче: шесть месяцев гарантии были прописаны в документе вместо заявленного года. При этом стоимость ремонта составила почти двадцать пять тысяч рейхсблей. Набрав номер офиса, хозяйка ноутбука, дождавшись соединения с менеджером, начала разговор:

– По телефону был обещан год гарантии, что для меня является важным моментом, учитывая стоимость ремонта, приближенную к стоимости нового аппарата. Если у вас записываются все разговоры, то можете сами послушать. Курьер ваш сейчас находится у меня. Как будем выходить из создавшегося положения?

Менеджер сервисного центра пообещал перезвонить, а Татьяна пока спустилась за чем-то в подъезд, так как кто-то снова позвонил в домофон. В отсутствие жены Михаил Валентинович, не участвовавший прежде в разговоре, выпустив успокоившуюся в конце концов живность, подошел к Нарочному и сказал:

– Не желаете пока книжку почитать?

– А что вы можете мне предложить? – ответил Алексей вопросом на неожиданное, но приятное предложение: читать Нарочный обожал.

– Есть хорошие книги, секундочку…

Михаил снова зашел в свою комнату с окнами на Арбат, чтобы тут же вернуться со здоровым красочным фолиантом, повествующим о правителях русской земли разных веков от Рюрика до господучи. Биографические справки были снабжены репродукциями картин художников, как старых, так и новых (князь Олег с сыном Игорем на руках в варианте Ильи Глазунова был тут тоже) и комментариями Карамзина, Ключевского и Соловьева. Остановившись чуть дольше на характеристике, данной одним из историков Павлу I, как правителю нового типа, которому не удалось воплотить задуманное, курьер отложил книгу, когда вернулась клиентка.

Никто не перезвонил, поэтому Алексей, решив использовать свои связи, набрал старшему менеджеру и попросил его повлиять на ситуацию во имя Рейха. Это возымело эффект: вскоре клиентский мобильник ожил, начав распространять по квартире звуки какой-то нежной классической мелодии. Пока обрадованная Татьяна вела возобновившиеся переговоры, к Нарочному подошел Михаил Валентинович и предложил посмотреть другую книгу. На этот раз Алексею достался сборник начинающего поэта А. Н. Мослимова, подаренный чете Тирантьевых и подписанный самим автором. Перед тем, как передать сборник, Михаил полистал его, пока не нашел то произведение, которое хотел показать – злое стихотворение об ужасных «суках», устроивших себе комфортное житье. В голове Нарочного прочно засела пара строк, повторявшихся рефреном в конце каждого четверостишия:

«Может, сучья бывают и разными,

Только суки всегда будут суками».

Вскоре недоразумение разрешилось, и клиентка, поверившая словам менеджера, пообещавшего сразу же изменить сроки гарантии, сказала в шутку, закрывая за курьером входную дверь:

– На свободу с чистой совестью?..

Нарочный, вежливо хихикнув, подумал, что эти двое, видимо, в жизни более грубого слова, чем «суки», не слышали и не сказали… Покидая островок другого, лучшего, более тихого мира в океане безжалостной реальности, он еще раз, уже с Плотникова переулка, оглянулся на оставленное им здание. Оказалось, что во всем доме свет горел только в одном окне – окне комнаты Михаила Тирантьева на третьем этаже. В проеме Нарочный увидел женский силуэт; Алексею сперва показалось, что Татьяна машет ему, но, приглядевшись, он понял, что та просто мыла раму.

Заехав в середине рабочего дня в офис, Алексей получил задание особой важности: съездить в районное отделение полиции и подать заявление на курьера, уличенного в воровстве, то есть, проще говоря, «пусорнуться». Нарочному визит в пентуру, при всей его неоднозначности, показался забавной перспективой, так как он давал шанс окунуться в мир, дорога в который была закрыта для него в обыденной жизни: пестрый парад пентов, попрошаек, проституток и педерастов; параллельную вселенную барыг, бродяг, быков и бисеков. Еще до всеобъемлющих масштабов «грибизации» Алексей уже несколько лет был стрейтэджером, что понятным образом сказывалось не только на его отношениях и контактах с перечисленными группами граждан, но и сокращало общение с традиционными архетипическими неформалами. Собственно, неформал тем и отличался в глазах Нарочного от говнаря, что вел исключительно трезвый образ жизни. Курьер в свободное время писал тексты для разных групп, считая это своим призванием. Молодой человек верил: истинное бессмертие души – на бумаге и в камне, в файлах и нотах, то есть там, где ее может почувствовать другая душа.