История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

Наконец, персидские командиры ночью бежали из города, после чего он сдался афинянам, забравшим и здесь богатую добычу, между прочим, материал для мостов Ксеркса. Ранней весной 478 г. до н. э. афиняне отправились со своей добычей на родину.

Руководящая роль (гегемония) на море, также как и на суше, с общего согласия принадлежала лакедемонянам вплоть до 479 г. до н. э., когда Леотехид, убедившись, вероятно, в своей некомпетентности, от нее отказался, и тогда она перешла к афинянам.

Следующий почти 50-летний период греческой истории, от Саламинской битвы до начала Пелопоннесской войны, почему-то был не в милости у греческих авторов, несмотря на то, что его значение ничуть не меньше других периодов. В это время шли почти непрекращающиеся войны – десятилетняя война между Спартой и Афинами, произошло много сражений, особенно морских, образовался афинский морской союз и т. д. Сочинения Геродота оканчиваются взятием Сестоса в начале 478 г. до н. э. У Фукидида описана только Пелопоннесская война, а для этих 50 лет дан лишь краткий обзор. Несмотря на недостаток сведений, постараемся рассмотреть этот период в виду его значения в истории морских войн.

Создателем греческого, точнее, афинского морского могущества следует считать Фемистокла. Отвергнутый близорукими современниками его грандиозный план похода против персов и островов, бывших на стороне персов, в случае благоприятного исхода утвердил бы это морское могущество уже в 480 г.

Несмотря на то, что Фемистокл не принимал личного участия в походах 479 г. до н. э. и не сражался в битвах при Микале и при Платее, его влияние было еще неограниченнее на родине, так как афиняне, несомненно, были обязаны ему тем, что не соблазнились заманчивыми предложениями Мардония и еще раз покинули город и страну. После отступления персов из Афин афиняне тотчас же вернулись обратно и начали восстанавливать город.

По совету предусмотрительного Фемистокла, думавшего и о будущем, они это стали делать не в обычном порядке, а начали с сооружения прочных городских стен, обхватывавших гораздо большую площадь, чем прежде. Афины должны били стать неприступною крепостью, для чего, по тогдашнему состоянию военного дела, вполне достаточно было высокой стены. В случае надобности городские стены должны были укрыть в себе жителей Аттики. События 480 и 479 гг. до н. э. показали необходимость стен.

Очевидное стремление Афин к самостоятельности и самообороне возбудило беспокойство и зависть у соседних морских держав – Эгины, Коринфа и Мегары, флоты которых давно были превзойдены афинским. Эта зависть впоследствии перешла в ненависть. Государства эти пожаловались на постройку стен спартанцам. Спартанцы приняли эту жалобу очень близко к сердцу, так как сочли постройку стен оскорбительной для себя, считая Пелопоннес единственным покровителем всей Греции. Спартанское правительство запретило афинянам укреплять город, и лишь благодаря уму и ловкости Фемистокла удалось обойти это препятствие.

Он начал с того, что отправился в Спарту один, в качестве посла и заложника одновременно. Пользуясь уважением в Спарте, приобретенным участием в Саламинской битве, а может быть и взятками, бывшими тогда в большом ходу, он оттягивал решение спартанских властей до тех пор, пока стены, спешно сооружавшиеся во время его отсутствия, не были закончены.

Лишь когда прибыли еще два афинских посла и сообщили об окончании строительства стен, и для проверки этого известия в Афины было послано спартанское посольство, задержанное там, он открыто заявил о целях афинской политики.

Спартанцы были удручены этим, но сдержали свои чувства, так как факт свершился и дело изменить можно было лишь войной. Фемистоклу и двум другим послам они не причинили зла, а отпустили, но их уважение к нему перешло в ненависть, которую они впоследствии дали ему почувствовать.

Покончив с укреплением самого города, Фемистокл приступил к укреплению гавани, которую из-за флота считал важнее города и поэтому укрепил гораздо сильнее. Как уже говорилось, он окружил весь Пирейский полуостров, включая три гавани – Мунихию, Зею и нынешний Пирей, громадной стеной 11,5 км длиной, 9,5 м высотой при толщине на трудно доступных обрывистых берегах 3-3,6 м и на ровных местах до 8 м. Стена была сложена из каменных квадров на железных скрепах и имела 54 башни, выступавшие на 4-6 м.

Для более полной защиты гаваней с обеих сторон входов были построены громадные каменные молы 130-190 м длиной, бывшие как бы продолжением крепостных стен. Ширина входа была 37-96 м так, что его можно было загородить цепью или чем-либо другим. На концах молов выстроены были башни, на которых ночью горели огни для обозначения входа.

В каждом порту – Мунихии, Зее и Кантаросе – имелось по верфи на огороженном участке. Во главе верфей стоял стратег с 10 начальниками верфей. Зея, несмотря на меньшую величину, считалась главной гаванью. К ней была приписана почти половина флота, а к остальным лишь по четверти. Разоруженные корабли сохранялись на верфях, на суше в крытых сараях, построенных друг около друга, длиной 35-40 м и шириной 6,25-6,54 м с каменными стапелями. В Зее сараи, частью двойные, были выстроены по радиусам вокруг круглого бассейна. Снаряжение (инвентарь) разделяли на два рода – «деревянное», куда входили мачты, реи и т. п., и «висячее», то есть паруса, тросы, такелаж и т. п. «Деревянное» снаряжение хранилось в сараях при кораблях, а «висячее» в особом цейхгаузе в Зее.

Вследствие недостатка места в Зее для вооруженного флота Пирей тоже стал использоваться как военный порт. Торговый порт Эмпорион, занимавший весь залив, за исключением Кантароса, еще больше увеличил его значение.

Примерно на расстоянии одного километра от входа в порт на берегу было поставлено два столба для маячных огней. Кругом всего порта была построена каменная набережная, имелись выдававшиеся в море каменные молы.

Для погрузки и выгрузки грузов из торговых кораблей имелись удобные пристани, обширные пакгаузы и склады, из которых один был отведен специально под образцы товаров. В нем велась торговля, так что он представлял некоторое подобие биржи. Кроме того, имелся обширный базар.

Надзор над торговым портом и движением в нем был поручен также 10 чиновникам. В качестве единственной вольной гавани и коммерческого порта, обслуживавшего Афины и всю Аттику, Пирей, благодаря своей организованности и защищенности, скоро вырос в величайший мировой рынок, в который стекались отовсюду многочисленные корабли с разнообразными грузами. К гавани примыкал новый город, Пирей, очень быстро развившийся благодаря торговле до такой степени, что начал соперничать с Афинами.

Фемистокл самым ревностным образом заботился о постройке стен и гаваней. По его плану весь полуостров должен был быть укреплен так, чтобы для его защиты было достаточно немногих людей, неспособных к морской службе. Все остальное мужское население должно было нести службу на судах флота.

Он любил говорить своим соплеменникам, что, имея такой порт, можно покорить своим флотом весь мир (Фукидид, I, 93). Но исполнение этих грандиозных планов потребовало немало времени, и при Фемистокле стены были возведены лишь на высоту 9,25 м вместо предполагавшихся 18,5.

Естественно, что с созданием большого флота в организации военного дела в Аттике произошли крупные перемены. Избиравшиеся ежегодно 10 стратегов, командовавших прежде подразделениями, составленными из граждан 10 фил, получали командование над сухопутными и морскими силами. Их прежнее место заняли 10 таксиархов. Стратеги ежегодно назначали для всех наличных кораблей триерархов (командиров трирем) из граждан высшего цензового класса.

На эту службу смотрели, как на труд на пользу государства. Она обходилась от 50 до 60 мин в год. Сама служба на судне могла быть отправляема заместителем. Триерарх получал от правительства невооруженный корабль с командой и некоторым инвентарем, как, например, с мачтой и парусами (в IV в. до н. э. – с полным инвентарем), приводил судно в боевую готовность и должен был сдать его по истечении срока своей службы правительству в исправном виде. Вопрос о возмещении недостававшего решал суд из 10 начальников верфей.

Команда набиралась из определенных округов (тритий) каждой из 10 фил. Гребцами были переселившиеся в Афины чужестранцы, обязанные, по прошествии известного времени, принимать участие в защите страны (метеки), рабы и в редких случаях граждане 4-го класса; позже, с увеличением спроса, часть гребцов стали нанимать. Низшие, или так называемые палубные офицеры – как кормчий, начальник гребцов и т. д., были из числа афинских граждан. 10 тяжеловооруженных солдат, бывших на каждом корабле, набирались из числа фетов. Каждый человек сперва получал вознаграждение и деньги на прокорм – 4 обола, а позднее 1 драхму. Лишь на триремах «Саламиния» и «Паралос», весь год вооруженных и служивших для особых надобностей государства, вся команда состояла исключительно из афинских граждан, получавших по драхме в сутки каждый. При перевозке войск на каждую трирему сажалось до 50 гоплитов.

С введением этих новых порядков прекратили свое существование старые навкрарии. Чтобы обеспечить состав флота на будущее время, Фемистокл провел в 478 г. до н. э. закон, по которому, принимая минимальный срок службы корабля за 10 лет, ежегодно должны были отстраиваться 20 новых трирем.

Превращение Афин в крупную морскую державу и события 480 и 479 гг. до н. э. повлекли за собой демократизацию конституции, чему, как ни странно, содействовал Аристид. Изгнание, жизнь за границей и, наконец, крупные успехи флота изменили взгляды этого человека, бывшего до этого консерватором. Он убедился в правильности стремлений Фемистокла, которому он раньше противодействовал, и стал поддерживать его в дальнейших заботах о создании и применении флота, а также и в других вопросах внутренней и внешней политики.

Уравнению имущественных и слциальных различий между афинянами способствовало повторявшееся несколько раз оставление жителями своих домов и имущества при приближении неприятеля, а также самоотверженное выступление всех, как высших, так и низших классов граждан для защиты отечества и их совместное участие в сражениях, особенно при Саламине.

Благодаря возросшей потребности в командах для флота и в рабочих для сооружения громадных стен и других построек возросло количество граждан четвертого класса, которых было бы несправедливым лишать участия в управлении. Поэтому в 478 г. до н. э., по предложению Аристида, был проведен закон, по которому доходы с движимого имущества стали давать права одинаковые с доходами от поместий. Этим уничтожилась последняя привилегия землевладельцев и высшего сословия, и каждый гражданин получил право быть избранным в совет 500, в архонты, а, следовательно, и в ареопаг.

Важные реформы, которыми знимался Фемистокл на родине, не могли быть проведены без его личного участия, поэтому он, несомненно, и отказался в 479 г. до н. э. от командования афинским флотом. Он имел полное право на это, так как своим гениальным созданием и руководством флота привлек на свою сторону и сделал сторонниками наступательной морской политики, создавшей величие Афин, не только самого Аристида, но и всех сознательных людей.

Его влияние не ограничивалось пределами Афин, но распространилось на весь истмийский союз, который вначале не разделял мысли о необходимости полного уничтожения персидского флота и вообще отказался от ведения морской войны, но затем уже весной 478 г. до н. э. сосредоточил у острова Эгины флот из почти ста кораблей. Пелопоннесский отряд состоял всего из 20 кораблей, правда, под начальством самого царя Павсания, афинский – из 30 кораблей под начальством Аристида и Кимона, сына Мильтиада; остальные 50 судов принадлежали другим союзникам.

Павсаний, стяжавший всеобщее уважение как военачальник во время Платейской битвы, без возражений и претензий со стороны афинян получил общее командование флотом. Это был совсем не такой человек, как Леотехид; он отличался энергией и выдающимся умом, но вместе с тем был очень самолюбивым и лукавым. Он немедленно начал наступательные действия, но не против Малой Азии, а против Крита, имевшего важное стратегическое значение, благодаря своему положению у края Архипелага. Население последнего состояло частью из греков, но принадлежал он персам.

Несмотря на свою значительную величину, остров был завоеван в очень короткий срок, и флот для открытия свободного пути к Понту двинулся на север, по прошлогоднему пути афинян, через Геллеспонт и Босфор до Византия, ставшего, благодаря своему благоприятному местоположению, цветущим торговым городом и важнейшею крепостью персов со времени их похода в Скифию. Появление у Византия греческого флота было настолько неожиданным для персов, что греки уже летом 478 г. до н. э. овладели городом, несмотря на его сильные укрепления, взяв при этом, кроме богатой добычи, много пленных, в числе которых оказались близкие родственники персидского царя.

Этот новый успех был гибельным для Павсания, так как его высокомерие обратилось в манию величия. Еще до этого богатая добыча Платейской битвы так вскружила голову спартанцу, воспитанному в строгости и простоте, что он начал считать себя выше всех союзников и вести разнузданную жизнь.

Как завоеватель Крита и Византия, он возомнил о себе еще больше. Получив несметную добычу и пристрастившись к восточной роскоши, он уже был не в состоянии вернуться к стеснительным и скромным условиям жизни своей родины. Во время стоянки флота в Византии у него возник план сделаться повелителем всей Греции при содействии персов. Для этого он, при посредстве знатных персидских пленников, отпущенных им на свободу, вошел в сношение с находившимся в Сардах Ксерксом.

Одновременно с этим он изменил свое обращение с подчиненными и, дав волю своему властолюбию, стал пороть провинившихся плетью, как будто они были его рабами. Спартанцев он, разумеется, щадил, но остальных греков третировал и налагал жестокие дисциплинарные наказания; так, например, он заставлял людей стоять в продолжение целого дня с тяжелым железным якорем на плечах. Когда Аристид упрекнул его за это, он не захотел его даже слушать.

Следствием этого было всеобщее недовольство, дошедшее, наконец, до того, что ионийцы отказались повиноваться и едва не пустили ко дну корабль Павсания вместе с ним самим. Греки обратились к Аристиду и Кимону, стяжавшим симпатии своим мягким обращением, с просьбой о защите, предложили им заключить новый союз и встать во главе его.

Те согласились, и весной 477 г. до н. э. возник новый морской союз, известный под именем делосско-аттического – маленький, но священный островок Делос, бывший некогда центром старой морской амфиктонии, имел у греков особенное значение, а потому и был выбран центром нового союза.

Одновременно с этим Павсаний, на которого в Спарту поступило много жалоб, был отозван эфорами при помощи пелопоннесской эскадры, посланной для этой цели. Он повиновался, так как к открытому выступлению еще не был готов, и поручил управление Византием и, вероятно, и Сестосом, своему единомышленнику Гонгилу. В Спарте не смогли доказать изменческих замыслов Павсания, но, тем не менее, он был смещен со своего поста, и вместо него в Византий был послан некий Докрид с маленькой эскадрой для принятия командования. Но союзники по его прибытии решительно отказались ему подчиняться, и он вынужден был вернуться со своими кораблями обратно.

Спарте уже наскучило вести войну с персами, перенесенную теперь на море, стоившую больших денег, угрожавшую новыми потерями людей и, кроме того, содействующую разложению строгих спартанских нравов. Поэтому Спарта отказалась от дальнейшего участия в этой войне, предоставив ее ведение Афинам. Таким образом, морская гегемония перешла к Афинам без борьбы и без нарушения союза, заключенного в 480 г. до н. э. в Истме. Цель Фемистокла была осуществлена: Афины достигли неоспоримого превосходства на море.

Фактически Афины обладали всеми данными для получения морской гегемонии еще при заключении истмийского союза в 481 г. до н. э., но Фемистокл решил отказаться от притязаний, несмотря на подавляющий перевес афинских кораблей над спартанскими, ради того, чтобы не нарушать согласия в деле национальной обороны.

Афинские командиры в Византии, несомненно, приняли очень охотно предложение союзников взять на себя главенство и немедленно приступили к заключению морского союза, в который под руководством Афин могли выступать, в качестве равноправных членов и не теряя своей независимости, все греческие государства. Целями союза были отражение нападений персов и защита от них всех членов союза, охрана свободы моря и морских сношений и торговли, особенно в Понте; наконец, нападение на персидские берега и грабеж их для возмещения убытков, понесенных союзниками во время персидских нашествий. Словом, союз преследовал только военные цели, тем более, что часть греческих прибрежных городов еще находилась в руках персов.

Одновременно было решено, что каждый член союза обязывался вносить известную сумму на ведение войны, как платили раньше спартанцам при ведении войны сухопутной. Государства, обладавшие военными кораблями, должны были предоставить их с командами союзу и содержать на свой счет; те же, которые не имели кораблей, облагались денежным налогом. Афины, как первенствующая держава, осуществляли верховное командование над флотом, распоряжались деньгами, имели председательское место на союзном собрании и обладали правом его созыва.

Союзный совет собирался и заседал в храме Аполлона на острове Делосе, в этом же храме хранились все ценности союза, для управления которыми имелись особые союзные казначеи. Каждый член союза имел право голоса и все вопросы (о войне, мире и пр.) решались голосованием.

Распределение налогов союзники единогласно поручили Аристиду, который своим незапятнанным бескорыстием и самоотверженностью, а также доброжелательным отношением к людям, заслужил всеобщую симпатию и любовь. Он принял это трудное поручение и, объехав всех союзников, немедленно выполнил его ко всеобщему удовлетворению. Его распределение налогов даже в следующем поколении считалось образцовым.

Матрикулярные взносы взимались через каждые четыре года. Предположения, что сумма этих взносов достигла с самого начала 460 талантов, следует признать ошибочными. В первые годы она равнялась лишь 154 талантам, и лишь через пять лет, с присоединением новых членов союза, достигла упомянутой цифры и даже превысила ее.

Для упрощения делопроизводства все члены союза первоначально были разделены на три округа: геллеспонтский, к которому принадлежали города у Геллеспонта и Босфора (за исключением Фракийского Херсонеса, а также островов Тенедос, Проконнес и Безбик в Пропонтиде); ионийский, – к которому принадлежали острова малоазийского побережья от Лесбоса до Самоса, а также вступившие в союз ионийские и эолийские города; наконец, островной округ, который составляли Делос и Кикладские острова, кроме Андроса, и Эвбея без Кариста; в этот округ не вошли, однако, мелкие острова, лежащие севернее Эвбеи вдоль греческого побережья вплоть до Фракии.

Переход гегемонии в морском союзе к афинянам изменил замыслы Павсания, которому удалось оправдаться от возведенных на него обвинений в Спарте, где он пользовался общим уважением и обладал большими связями. На триреме, предоставленной ему заимообразно городом Гермионом в Арголиде, он следующим же летом (477 г. до н. э.) вернулся в Византий, причем предпринял это по собственной инициативе. Тем не менее, Гонгил сдал ему Византий, Сестос также попал в его руки, и таким образом проход в Понт снова очутился под его контролем. Он стал вести жизнь в восточном вкусе и властвовать наподобие персидских сатрапов.

Лакедемоняне не возражали против действий Павсания, но афиняне решили выступить против него с оружием. Командование в этой экспедиции они поручили, несмотря на его молодость, Кимону, начавшему этим свою блестящую военную карьеру. Он взял Сестос и осадил Византий, который принудил к сдаче в 476 г. до н. э.

Павсаний отправился в Колонн в Троаде, откуда продолжал свои сношения с Ксерксом, подарившим его доверенному Гонгилу в тех местах большие поместья. Можно предполагать, что персы в продолжение нескольких лет намеренно удерживали Павсания, не давая развернуться его пылкому честолюбию, пока он опять не был вызван в Спарту, где были получены достоверные известия о его поступках.

Он отправился, все еще надеясь, как это ни удивительно, на свое влияние и связи. По прибытии он был немедленно арестован по обвинению в заговоре, но потом опять отпущен за недостатком улик. Наконец, в 472 г. до н. э. одному из эфоров, враждовавшему с ним, удалось найти доказательство его сношений с Ксерксом и подготовке восстания илотов. Павсаний укрылся в одном из храмов, был там заперт и уморен голодом.

После покорения Сестоса и Византия и присоединения их к морскому союзу Кимон предпринял завоевание фракийских городов, находившихся в персидских руках. Он начал с Эйона, занимавшего важное положение у устья реки Стримона. Разбив войско города, он окружил последний, намереваясь взять его голодом. Но храбрый комендант города Богис, не желая сдаваться, сжег всех оставшихся в живых, все сокровища и, наконец, самого себя на специально приготовленном костре. Афиняне решили навсегда удержать за собой этот важный пункт и высадили туда 10000 поселенцев (клерухов), перебитых впоследствии фракийцами во время похода в глубь страны.

Вслед за завоевание Эйона, осенью 476 г. до н. э. в руки Кимона перешли и прочие города на Фракийском побережье и Фракийском Херсонесе, вплоть до оборонявшегося также упорно, как Эйон, Дориска. Затем Кимон взял скалистый остров Скирос, населенный коренными его жителями – долопернами, занимавшимися морским разбоем. Они были проданы в рабство, а остров заселен афинскими колонистами.