In Memoriam A.H.H. OBIIT MDCCCXXXIII

I. Он верил так же, как и я

Он верил так же, как и я,
Что люди могут путь найти —
К их высшей сущности взойти
По лестнице отживших «я».

Но как узнать, в какие сроки
Расходы возместит доход?
Процент от слез в отчетный год
Как отразят баланса строки?

Чтоб им пучине не отдаться,
Пусть крепче Скорбь к Любви прильнет,
Пусть болью кубок перельет,
Смерть пригласит на контраданс —

– Все легче, чем снести позор
Насмешек Времени победных:[2 - В оригинале Время олицетворяют Оры – Hours, древнегреческие богини. Упорные, непреклонные, располагающие ресурсом времени, они проникли во многие европейские языки – heur, hora, Uhr и т. д.]
«Вот человек – любил не бедно!
Что ж ныне он? Мгновений сор».

II. Ты, старый тис, касаясь плит

Ты, старый тис, касаясь плит,
Читаешь мертвых имена,
И каждый череп в черных снах
Венком корней твоих увит.[3 - Символика тиса в английской литературе – неисчерпаемая тема. Для поэмы Теннисона наиболее важен аспект бессмертия: по сравнению с кратким земным существованием людей, тис живет вечно: где-то в Шотландии есть дерево возрастом девять тысяч лет, вся человеческая цивилизация вмещается в этот временной отрезок. Но земное долголетие может быть ядовито и опасно для окружающих, поэтому тис лучше держать подальше от живых, поближе к кладбищу.]

Меняется покров полей,
Приплодом полнятся стада —
Людские краткие года
Бьет маятник твоих ветвей.

Играет солнце вдоль жнивья —
Ты неизменен, старый тис,
Не отвлекаясь, смотрит вниз
Тень вековечная твоя.

Тяжелый тис, когда порой
Твой мрачный взгляд встречаю я,
Мне кажется, что кровь моя
Струится под твоей корой.[4 - «Кровь моя струится под твоей корой». Ядовитый сок тиса, «черная кровь Теннисонов» – одно из направлений расшифровки образа, основанное на биографических данных об особенностях психических состояний многих членов этой семьи.]

III. Печаль, ты мой жестокий друг

Печаль, ты мой жестокий друг.
Ты, жрица Смерти в крипте серой,
Дыша то ладаном, то серой,
Какую ложь прошепчешь вдруг?

Ты шепчешь: «Звезд слепой разгон
Плетет серебряную сеть,
Крик тверди будет в ней висеть
И гаснущего Солнца стон;[5 - Под давлением науки вечные эсхатологические мифы приобретают очертания теории тепловой смерти Вселенной.]

Природа, музыки фантом,
Ты, слабый дубль моей души,
Пустые руки покажи
Собранию бесплотных форм!»

Но друг ли мне моя печаль?
Объятий плен ее всеблаг?
Иль черной крови черный флаг,
На створках разума печать?[6 - Здесь вновь намек на призраки душевных болезней, посещавшие род Теннисонов и питавшие страхи самого поэта в годы молодости.]

IV. Приходит Сон, я рад отдать

Приходит Сон, я рад отдать
Ему способности души.
Ты в рабстве, воля, тьме служи,
А сердцу и во сне страдать.

Ах, сердце, шхуна без руля!
Куда несет нас бриз ночной?
Ты спрашиваешь: «Что со мной?
Я бьюсь, рыдая и боля».

Да, что-то потеряло ты.
От горя, словно от мороза,
Снежинками вдруг стали слезы —
Разбейся в брызги пустоты!

Всю ночь роятся без преград
Бед неизвестных злые лица,
А утром воля пробудится,
Кричит: «Не будь рабом утрат!»[7 - «Не будь рабом утрат!», слышит поэт приказ воли, но чья это воля? Не отвечает ли Бог на просьбу, вознесенную к Нему в Прологе?]

V.   Я иногда почти стыжусь

Я иногда почти стыжусь,
Что, доверяя скорбь словам,
Кривым Природы зеркалам,
Лжецом невольным окажусь.

Но неспокойная душа
Творит размеренную речь,
Пытаясь слогом боль отвлечь,
Как опиатами дыша.