Жизнь, наполненная смыслом. Логотерапия как средство оказания помощи в жизни

Эта книга не учебник. Ее цель – не построение теории, не развитие идеи во всей научной строгости, а обращение к вашим собственным знаниям и опыту. Поскольку речь на этих страницах пойдет о смысле, мы будем обсуждать вопросы вашего личного обращения с вашей собственной жизнью. Смысл невозможно порекомендовать – об этом мы еще поговорим ниже. Эта книга также не дает ответа на вопрос, в чем смысл жизни, потому что поиски смысла, с одной стороны, требуют терпения, а с другой – индивидуальны. Смысл у каждого человека свой. Кроме того, смыслу присуще то же свойство, что и самой жизни: его восприятие одним и тем же человеком постоянно меняется.

Книга начинается с размышлений о базовых свойствах человека, прежде всего – о его свободе и открытости миру. Во второй главе описаны типичные формы поведения, которые для многих становятся препятствием на пути к полной жизни. Далее речь идет о том, что может стать нам опорой в поисках смысла, как и где его можно найти. Отдельная глава посвящена тому, что понимается под смыслом; эта тема освещена подробно и глубоко.

Затем мы обратимся к вопросу о взаимосвязи между смыслом и успехом с точки зрения экзистенциального анализа. И в завершение поговорим о глубоко личных отношениях человека с его жизнью – отношениях, в которых стремление к свободе и поиск смысла находят свое разрешение.

Вена, лето 2000

    Альфрид Лэнгле

Глава 1. Быть человеком – значит, быть в пути

Что мы понимаем под «смыслом»? – Поиск смысла актуален всегда, потому что, во-первых, человек свободен и может меняться; во-вторых, непрерывно меняются жизненные ситуации, в которых он себя обнаруживает; в-третьих, человек делает выборы, и они неравноценны. – Действительно ли человек свободен? – Жизнь – это творческая задача. – Свобода и последствия ранее принятых решений.

В этой книге речь пойдет о смысле, о средствах и способах его поиска и обретения; кроме того, мы проясним, что такое смысл и насколько тесно он связан с реальной жизнью.

Оговоримся заранее, что под смыслом мы понимаем не общую формулу смысла жизни, а особого рода участие в формировании обстоятельств. То есть, в самых общих чертах, жизнь человека оказывается осмысленной, когда в каждом ее миге он присутствует целиком – всеми своими навыками и задатками, чувствами и волей; когда творчески взаимодействует с обстоятельствами, воспринимая их такими, каковы они есть. Смысл – это такой вид отношений с жизнью, когда мы очень близки с ней, включаемся в нее всем своим существом.

Нет такого периода в жизни, когда тема смысла не была бы важна, потому что мы всегда либо опираемся на смысл, чтобы выдержать тяготы, либо ориентируемся на него при совершении выбора. Ведь будущее неоднозначно, и путей к нему – множество.

Любой, кто не оставил намерения прожить жизнь полно, кто стремится вырваться за рамки повседневности, выстоять в кризисе и страдании, кто строит планы на будущее, собирается реализовать новые идеи, в процессе выполнения своих непосредственных задач постоянно внутренне соприкасается с ценностью своих действий. «Ради чего?» – этот вопрос словно ориентир или программа определяет любой наш поступок (независимо от того, осознаем мы это или нет): в каждом взаимодействии с жизнью мы так или иначе задаемся вопросом: «Какой в этом смысл?»

В последние годы понятие «смысл» сильно перегрузили, и потому неудивительно, что намечается почти полная потеря интереса ко всему, его напоминающему. Трактовки этого понятия зачастую неглубоки, абстрактны, а его истинное экзистенциальное значение воспринимается лишь изредка.

Вопрос о смысле сам по себе очень человеческий, поэтому в экзистенциальном контексте тема смысла оказывается востребованной независимо от того, в моде ли она. На лекциях, в дискуссиях и в печати мы по-прежнему обнаруживаем живой интерес к ней со стороны людей самых разных возрастов и профессий. Чаще всего под смыслом понимают нечто решающее. Смысл определяет жизненные успехи и поражения, его утрата оборачивается отчаянием. Осознанно или неосознанно, человек бьется над этим важным вопросом, пока жив. Называется этот процесс поисками смысла или как-то иначе, неизменно одно: то, что подразумевается под смыслом, – главное в жизни человека.

Но почему? Только ли потому, что жизнь переменчива, а будущее неизвестно? Однако это верно и в отношении животных, а они не занимаются поисками смысла.

Вопрос о смысле стоит перед человеком настолько остро, так значим для него и возникает с такой неизбежностью, потому что жизненный опыт говорит каждому из нас, что:

• наша воля свободна, с ее помощью мы можем выбирать из имеющихся возможностей;

• наш выбор не случаен: мы выбираем, ориентируясь на свои ценности;

• обстоятельства жизни непостоянны, они непрерывно меняются.

Для начала подробно рассмотрим пункт первый (второго коснемся пока только в связи со свободой выбора, а более полно обсудим его в третьей и четвертой главах).

Человек живет в двух мирах: внешнем и внутреннем. В какой-то момент все мы осознаем себя, свои способности и склонности, физические и социальные условия своего существования как некую данность – ведь мы их не выбирали. И с этого момента все зависит от того, как мы сами сформируем свою жизнь в этом мире. Каждый может что-то сотворить из своей жизни и из себя самого. Осмысленное созидание жизни касается двух ее сфер: обстоятельств и человека в них. В нашем распоряжении объекты и обстоятельства, которые могут быть осмысленно изменены нами в соответствии с нашими потребностями и человеческим достоинством. Обладая чувствами и способностью действовать, человек свободен и призван строить планы с учетом тех возможностей, которые ему предоставляются, различать их и выбирать между ними. В конечном счете именно он творец своей жизни, он может принимать решения и определять свое будущее. От него зависит, воспользуется ли он этими возможностями, воплотит их в жизнь или пройдет мимо.

Однако теоретическая дискуссия о свободе человека сейчас не входит в наши задачи. Нам хотелось бы обратиться к вашему личному опыту. Я еще не встречал человека, который отрицал бы, что в его жизни существует возможность выбора. В опыте каждого есть примеры поиска верного решения, когда он собирал сведения, которые позволили бы сделать это. Скажем, в профессиональной деятельности нам часто приходится взвешивать, какие деловые связи нужно задействовать, какие товары купить, можно ли пойти на риск. Бывает, что люди подолгу не могут решить, где провести отпуск: на море или в горах. И если потом что-то срывается, они упрекают себя (если принимали решение самостоятельно) или другого (того, кто решил за них), что не выбрали альтернативный вариант. Следовательно, люди понимают, что у них есть или были и другие возможности, что они не были обязаны совершить именно этот выбор, – иначе такой упрек был бы абсурдным.

Учитывая этот опыт, мы не станем говорить о том, как часто мы лишены свободы вообще и свободы выбора в частности. Речь пойдет о том, что каждый человек неоднократно принимает решения и чувствует себя свободным в выборе того или иного шанса. Мы вполне свободны, но эта свобода сугубо человеческая, не сверхъестественная и потому относительная; это свобода в определенных границах (подробнее об этом см., например, Frankl, 1982, гл. II).

Отказаться от этой свободы лишь потому, что человек не всемогущ, было бы роковой ошибкой. Фаталистов возмущает тезис о свободе, они возражают: «Раз у меня нет полной свободы, я решительно отказываюсь и от ее остатков». Человек настолько свободен, что может выбрать и такое решение. Но мы стремимся к свободе, которая несет с собой не отчаяние, а исполненность.

Вы можете возразить: «Хорошо, я знаю, что в своих повседневных занятиях и в профессиональной деятельности я до некоторой степени свободен и могу иногда сам принимать решения. Я могу выбирать, где провести отпуск, чем заняться в выходные, с кем и о чем разговаривать… Однако под «жизнью» я все же понимаю нечто иное, потому что – какая же это свобода, если я не могу делать то, что мне хочется? Разве эта свобода хоть как-то влияет на мою собственную жизнь»?

Действительно, многие соглашаются, что до какой-то степени свободны в мелочах, но в том, что касается жизни как таковой, чувствуют себя связанными; по их ощущениям, врожденные качества и воспитание подавляют и ограничивают их. Все, что управляет их собственной жизнью, происходит само по себе и развивается независимо от них.

Как возникает это ощущение несвободы? Почему многие считают себя связанными, когда речь заходит о чем-то действительно важном для них? В первую очередь ответ нужно искать в их представлениях о жизни.

Чаще всего встречаются представления двух типов. Люди, придерживающиеся взглядов первого типа, как правило, затрудняются с определением. Жизнь для них – нечто аморфное и осмыслению не подлежащее – скорее сон, нежели явь, мечта настолько далекая от действительности, что никогда не сможет воплотиться… Последствие такого видения жизни – эмоциональный голод, который не удается утолить, потому что голодающие не знают, в чем их потребность. Они всю жизнь чего-то ждут: ждут каких-то событий, которые вдруг произойдут с ними. Но разве настоящую жизнь можно выиграть в лотерею?

Другие, напротив, имеют очень четкие представления о «настоящей жизни». Это более крепкое здоровье, большая защищенность, лучшие условия (другой партнер, другая профессия, более высокие доходы и т. д.), отсутствие страданий, быстрое и беспрепятственное удовлетворение собственных потребностей – короче говоря, это представления, которые зачастую принимают характер требований и сосредоточены вокруг реализации целей и желаний. Таким людям их нынешняя жизнь в лучшем случае (если они еще не разочаровались) кажется лишь прелюдией к настоящей жизни, которая, как они полагают, однажды наступит. Они живут во временном состоянии, их действия и поступки не так уж важны для них, потому что собственно жизнь еще и не начиналась. В беседе с психотерапевтом экзистенциально-аналитического направления люди с такими представлениями естественным образом приходят к пониманию, что большая часть жизни уже позади, и в испуге спрашивают себя: «Как же так? Неужели это все, что смогла предложить мне жизнь?»

Похоже, состояние, когда мы «в процессе», в пути, состояние неуверенности и незащищенности неотделимо от жизни. В ней всегда присутствует неопределенность, незавершенность. Все мы живем в ожидании. Чего же мы ждем? Если считаем себя несвободными в решающих жизненных обстоятельствах, ждем «подарка» от жизни, исполнения желаний. Если чувствуем, что в нашей власти серьезно влиять на свою жизнь, – ждем возможностей для ее формирования. Жизнь позволяет нам занимать позицию по отношению к ней.

Итак, одни ждут от жизни подарка в виде исполнения желаний, чтобы чувствовать себя жизнеспособными или хотя бы не ущербными. Это незрелая позиция, в которой скрыто детское желание, ожидание, что родители о тебе позаботятся, «прокормят» тебя. Многие считают исполнение своих желаний законной претензией к жизни. Тот факт, что никто не спрашивал у них согласия на их появление на свет, с их точки зрения, дает им право претендовать на лучшие условия. (Во избежание недоразумений подчеркнем, что речь идет о претензиях к жизни, к судьбе, а не о законных требованиях социальной общечеловеческой справедливости.) Эти желания и претензии направлены на обладание чем-то, а то, чем можно обладать, в любой момент можно и утратить, и однажды (самое позднее – на смертном одре) человек действительно все потеряет.

Но есть и те, кто выбирает «экзистенциальный путь». Они заинтересованы в первую очередь не в том, чтобы больше иметь, а в том, чтобы в каждый момент оптимальным образом формировать свою жизнь в тех обстоятельствах, которые им выпали. Их ожидание открыто; вместо того чтобы ориентироваться на собственные желания и требования, эти люди со спокойным интересом ждут, что еще предложит им жизнь. Их устремления направлены преимущественно на то, как принять вызов от жизни, им интересно, что они могут сделать в условиях, данных судьбой. Полнота жизни состоит не в исполнении желаний и соблюдении прав. С экзистенциальной точки зрения есть три признака полной жизни:

– человек настроен на переживание ценного самого по себе, на восприятие доброго, красивого, обогащающего видение мира;

– он изменяет действительность и обращается к лучшему при любой возможности (к лучшему – самому по себе, а не только «для меня»);

– когда невозможно изменить условия, когда необходимо вынести обстоятельства, он не просто пассивно мирится с ними, а вопреки всем страданиям растет и развивается до полного расцвета своих человеческих возможностей, меняется к лучшему.

Забегая вперед, скажем, что здесь мы кратко обрисовали учение Франкла о ценностях переживания, созидания и отношения, которые указывают три пути к жизни, исполненной смысла. Они занимают центральное место в системе экзистенциального анализа и находят практическое применение в логотерапии.

Возвращаясь к прежнему вопросу – свободны ли мы в нашей жизни, – теперь можно сказать, что ответ зависит от (изменяемой!) точки зрения на то, что есть жизнь. Если жизнь – это исполнение желаний и требований, то она зависит от обстоятельств и в этом отношении несвободна. Если же смотреть на жизнь сущностно и воспринимать ее как взаимодействие с выпавшими мне обстоятельствами, то в ней содержится масса возможностей, позволяющих формировать и выдерживать ее.

В свете наших размышлений о свободе человека стоит упомянуть еще одно важное соображение. Как мы уже сказали, человек имеет не абсолютную свободу, а лишь свободу формирования обстоятельств своей жизни. Но мало того: и этой ограниченной свободой мы не всегда можем распоряжаться! Жизнь полна возможностей, и они могут быть не только неправильно использованы, но и упущены! Как дом из кирпичей, мы строим нашу жизнь из множества маленьких решений, каждое из которых покоится на многих этажах решений, принятых ранее. Эти прошлые решения могли давно изгладиться из памяти, однако они определяют те возможности, что открываются перед нами сегодня, и придают направление решениям последующим. Если человек, например, из простого любопытства или устав от напряжения однажды прибегает к алкоголю или наркотикам, это его вполне свободное решение – и в первый раз, и в следующие разы. Но со временем развивается привычка и появляется зависимость, которая эту свободу все больше ограничивает, и отказываться от стимуляторов становится все тяжелее. Выбирая определенные действия и поступки, не важно, допустимые или безответственные, мы выбираем и прокладываем себе жизненный путь, исключая тем самым другие пути. Мы никогда не задумываемся о том, что свобода имеет историю. Прежние решения формируют набор нынешних возможностей, расширяя или ограничивая его.

Когда мы поднимаем эти темы в терапии, пациенты бывают поражены, насколько свободными, оказывается, они были в формировании своей жизни.

Один пациент, например, страдал от затяжных приступов беспричинного страха и болезненных спазмов в плечевых мышцах; его мучил страх, что он против своей воли бросится с лестницы, что жена покинет его без его согласия. После экзистенциально-аналитического прояснения обстоятельств, приведших к этой фобии, он вынужден был признать, что годами действовал против себя и своего чутья, считая это правильным. В бесчисленных маленьких решениях – а оказалось, что это были решения! – он отмахивался от «голоса совести» и откладывал решение неотложных вопросов и задач, если они не отвечали его доминирующим целям. Очевидно, страхи разразились, потому что его устремления шли вразрез с его собственной жизнью; следуя им, он подвергал свою жизнь большой опасности, подталкивая ее к краю бездны. Безвыходное положение, в которое он загнал себя, проявилось в его страхах; в курсе терапии эти страхи удалось раскрыть и снизить их интенсивность.

Возможно, вы удивитесь или даже испугаетесь, когда обнаружите, насколько часто в течение одного-единственного дня, одного часа имеете возможность распорядиться своим миром или самим собой, насколько часто вы принимаете решения, в большинстве случаев (и вполне оправданно) – совершенно «случайные», неосознанные. Действительно, каждая минута предоставляет нам десятки возможностей – мельчайших и крупных, незначительных и самых важных, – между которыми мы постоянно выбираем. Выбираем, сообразно обстоятельствам, в каждом случае – одну. Так мы формируем свою жизнь, каждый отдельный ее фрагмент, ибо то, с чем мы взаимодействуем в эту минуту, в этот час, – и есть наша жизнь в этот час, это навсегда останется нашей жизнью на этот час.

Глава 2. Дороги, ведущие в никуда

Свобода вынуждает принимать решения (призывает к решению). – Типичные способы уклонения от свободы: конформистские и тоталитарные. – Дезориентация – бедствие нашего времени – ведет к экзистенциальному вакууму и произволу.

В предыдущей главе мы говорили о той свободе, которой обладает человек при формировании обстоятельств своей жизни. Однако свобода – это не только дар, но и обязательство. Открывая нам возможности для формирования жизни, она одновременно настоятельно требует принятия решений (ведь даже когда мы не останавливаем свой выбор ни на одном из вариантов, мы тем самым принимаем решение не выбирать). Оглядываясь назад, – порой с печалью, – мы испытываем гордость за то, что были – тогда – свободны. Как бы я ни поступил в прошлом со своей свободой, к чему бы – к успеху или поражению – это ни привело, – я сделал это сам, выбрав по каким-то своим соображениям одно и отвергнув другое. И в любом случае – независимо от того, было то решение хорошим или плохим для моей жизни, моей биографии, – я в ответе за него. Я несу ответственность за каждый выбор, сделанный свободно (об этом мы поговорим подробно в последней главе).

Но именно по этой причине люди иногда избегают личной свободы: им досадна и тягостна ответственность за те поступки, которые не привели к успеху. Ведь это так удобно – иметь на случай неудачи «стрелочника»! В этом случае не будет стыдно ни перед другими, ни перед самим собой и, следовательно, не придется решать одну из самых трудных в жизни задач – не придется меняться.

Какие отговорки используются чаще всего? Есть целый ряд оправданий, сводящихся к конформизму. Люди утверждают, что «так принято», «в наше время иначе нельзя», «хочется быть не хуже других»… Кроме того, так поступил бы, конечно, каждый, – да и один раз не в счет… Хотя к таким оправданиям прибегают в любом возрасте (не нужно быть психотерапевтом, чтобы найти достаточно примеров), по моему опыту, конформистские отговорки чаще свойственны молодым.

Многие люди считают, что вынуждены поступать так, а не иначе, под влиянием какой-либо силы. Отговорки тоталитарного типа – ссылки на внешнее или внутреннее давление, которое ограничивает свободу. Это давление может быть обусловлено общественными требованиями или политическим положением, требованиями науки, иногда – профессиональным долгом, неодолимостью собственных импульсов, иногда – влиянием родителей.

В этом случае речь уже не идет о присоединении к чужому мнению, ведь люди, использующие тоталитарные отговорки, чувствуют себя объектом давления, во власти которого они, по их представлениям, находятся.

Поясним это следующим примером.

Женщина сорока лет, педагог, профессор, как-то сказала мне во время экзистенциально-аналитической беседы: «Воспитание – это все; как человека воспитали, таким он и будет». В ответ на просьбу пояснить свои слова она перечислила те влияния, которым подвергается ребенок с самого рождения вплоть до зрелого возраста. «Воспитание совершенно деформирует человека, программирует его, и не во власти ребенка избежать этого. Воспитание закладывает будущие решения и предопределяет, чему человек будет радоваться. Видите ли, так было и со мной. Все ковры в моем доме – ручной работы, и они мне нравятся, но – только потому, что так воспитала меня мать. Сама по себе я не придаю этому никакого значения», – сказала она.

Когда женщина произносила эти слова, ее голос стал жестким, а тон, которым она о себе говорила, резал слух. У меня возникло предположение, что представление о всепобеждающей власти воспитания было отговоркой, которая позволяла моей собеседнице не принимать решений. В процессе экзистенциально-аналитической беседы это предположение подтвердилось. Разговор прояснил, что она годами подавляла себя этим убеждением, стоило только возникнуть конфликту ценностей! Ведь она не могла оправдать присутствие в своем доме красивых ковров и прочих предметов роскоши социальными причинами. Сама она достаточно непритязательна в отношении вещей – лишь бы они выполняли свое назначение. В чем-то она действительно ведет простой образ жизни, она его принципиальная сторонница и чувствует себя в простой обстановке естественней и комфортней, чем в роскоши.