Шах и мат

Ведущий выглядит ошеломленным, будто и подумать не мог, что такое возможно, но быстро приходит в себя.

– Когда ты понял, что играешь достаточно хорошо, чтобы назвать себя профессионалом?

– А я достаточно хорош?

В зале раздаются смешки. Я закатываю глаза.

– Давай так. Ты всегда хотел стать профессионалом?

– Да. И еще я знал, что нет ничего слаще победы.

Ведущий вздергивает брови:

– Так уж и ничего?

Сойер не сомневается ни секунды:

– Ничего.

– А…

– Мэллори? – На мое плечо опускается чья-то рука. Я подпрыгиваю, из уха вылетает наушник. – Тебе помочь?

– Нет! – улыбаюсь миссис Агарвал, засовывая телефон в задний карман. – Только что закончила смотреть видеоинструкцию.

– О, замечательно. Не забудь о перчатках, когда будешь добавлять кислый раствор.

– Не забуду.

Остальные почти закончили опыт. Я хмурю брови и пытаюсь ускориться. Несколько минут спустя, осознав, что нигде не могу найти воронку и кругом рассыпаю пищевую соду, перестаю думать о Сойере и о том, как звучал его голос, когда он сказал, что никогда ничего не хотел так сильно, как играть в шахматы.

Я не вспомню о нем еще около двух лет. До тех пор, пока мы не встретимся в первый раз у доски.

И пока мне не удастся размазать его по стенке.

Часть I. Дебют

[2 - Начальная стадия любой шахматной партии. Игроки расставляют фигуры максимально выгодным для себя способом и мешают сделать то же самое противнику.]

Глава 1

Два года спустя

Истон умна, потому что заманивает меня обещанием купить бабл-ти. Но если бы она была умна по-настоящему, то дождалась бы, пока я пригублю свой шоколадный напиток с сырной пенкой и бобовыми шариками, прежде чем сказать:

– Сделай для меня кое-что.

– Нетушки. – Я ухмыляюсь, затем выдергиваю две трубочки из контейнера и предлагаю одну ей, но подруга как будто не замечает.

– Мэл. Ты даже не дослушала, что…

– Нет.

– Это касается шахмат.

– Что ж, в таком случае… – Я с благодарностью улыбаюсь девушке, которая протягивает мой заказ.

Мы несколько раз тусили с ней прошлым летом, о чем у меня сохранились смутные, но приятные воспоминания. Малиновая гигиеничка, мурлыканье группы «Бон Ивер» в ее «Хендае-Элантре», прохладная кожа. Ни в одном из этих воспоминаний нет ее, но на моем стаканчике она написала «Мелани», так что, думаю, мы квиты.

Обмениваемся с ней короткой, заговорщической улыбкой, и я поворачиваюсь к Истон.

– В таком случае – дважды нет.

– Мне нужен игрок. Для командного турнира.

– Я завязала. – Проверяю телефон. Время 12:09. У меня есть еще двадцать одна минута, чтобы вернуться в гараж. Мой босс Боб не совсем добрая и понимающая душа. Иногда я даже сомневаюсь, что она у него есть. – Давай посидим снаружи, прежде чем я проведу остаток дня, копаясь в «Шевроле-Сильверадо».

– Ну давай, Мэл, – сердится Истон. – Это шахматы. И ты все еще играешь.

Когда учительница моей сестры-шестиклашки Дарси объявила классу, что собирается отправить их морскую свинку на «ферму с зелеными лугами», Дарси решила выкрасть ее, сомневаясь, что это реальная ферма. Естественно, выкрасть свинку, а не учительницу. Я жила бок о бок с Голиафом Спасенным весь последний год, в течение которого мне приходилось отказывать ему в остатках от ужина, потому что ветеринар на коленях умолял нас посадить его на диету. К сожалению, у Голиафа есть сверхспособность: он пялится на меня, пока я не растаю. Собственно, в этом они с Истон похожи. Одинаковое выражение чистого, непреклонного упрямства.

– Не-а. – Я присасываюсь к трубочке. Божественно. – Я забыла правила. Напомни, как там ходит эта маленькая коняшка?

– Очень смешно.

– Нет, правда, что это за игра? Королева захватывает Катан[3 - Имеется в виду настольная игра «Колонизаторы».], минуя золотое по…

– Я не прошу делать то, что ты делала раньше.

– А что я делала раньше?

– Ну, помнишь, когда тебе было тринадцать и ты положила на лопатки всех подростков в шахматном клубе Патерсона, а потом и взрослых? Им пришлось приглашать игроков из Нью-Йорка, которые тоже опозорились. Вот такого мне не нужно.

На самом деле мне было двенадцать. Я прекрасно помню это, потому что папа встал рядом со мной, положил руку на мое костлявое плечо и гордо заявил: «Я не выиграл у Мэллори ни одной игры с тех пор, как год назад ей исполнилось одиннадцать. Не правда ли, она невероятная?»

Но я не поправляю Истон и плюхаюсь на участок травы рядом с клумбой увядающих цинний. Сомневаюсь, что в Нью-Джерси живет хоть кто-то, у кого любимый месяц – август.

– Помнишь, что случилось на показательном сеансе? Когда я чуть не грохнулась в обморок, а ты велела всем отойти в сторону…

– …и отдала тебе свой сок. – Истон садится рядом со мной.

Краем глаза замечаю ее идеальные стрелки, затем перевожу взгляд на мой заляпанный маслом рабочий комбинезон. Мне нравится, что некоторые вещи не меняются. Перфекционистка Истон Пенья, у которой всегда есть план, и ее взбалмошная напарница Мэллори Гринлиф. Мы учились вместе с первого класса, но почти не общались, пока в возрасте десяти лет не стали ходить в шахматный клуб. Истон в каком-то смысле была уже довольно зрелой. С тех пор она почти не изменилась: потрясающая и крайне целеустремленная.

– Тебе правда нравится играть в это дерьмо? – спросила она меня, когда нас объединили для совместной партии.

– А тебе нет? – удивилась я.

– Конечно нет. Мне просто нужны разноплановые кружки. Университетские стипендии сами себя не заработают.