Лето

Саша оглядывается на фасады зданий за спиной.

Как-то в четверг она пришла сюда довольно поздно, взглянула вон на то здание и увидела уборщиц, убиравших его в одиннадцать вечера.

Как будто Саша должна была это увидеть.

Но и это ничего не значило. Просто совпадение.

Возможно, совпадение никогда не имеет того смысла, который мы ему приписываем. Иначе оно бы не было совпадением, ведь так?

Саша оборачивается и снова смотрит на море.

Говорят, в ясный день с «Ай-360»[12 - «British Airways i360» – смотровая вышка высотой 162 м на набережной Брайтона, открытая 4 августа 2016 г. С нее открывается панорамный вид на Брайтон, Саут-Даунс и Ла-Манш.] невооруженным глазом можно увидеть Францию.

Скорее всего это не так. Просто Франция слишком далеко для невооруженного глаза.

(«Хай-360». «Лай-360».)

Невооруженный глаз! Разве глаз бывает вооруженным?

Саша – человек на тротуаре, в городе, в стране, на планете, которого сверху видит огромное множество спутников, находящихся там не для того, чтобы мы могли увидеть, как чудесна и прекрасна наша планета из космоса, а для того, чтобы люди, управляющие спутниками, могли приблизить изображение людей по разнообразным причинам, никак не связанным с тем, что почти всем и каждому на планете действительно нужно.

Так для чего же тогда они нужны?

Что, если суть вообще-то не в видении?

Все – лишь маскировка.

Саша вспоминает девушку по телевизору, кричавшую премьер-министру в Австралии: «Вы идиот. Вы идиот. Вы идиот».

Со всех нужно сорвать маску, немедленно, как эта девушка сорвала маску с того мужчины.

Роберта нигде не видно.

Саша снова сверяется с часами.

Убеждается, что Шип-стрит почти прямо за спиной.

Вон там. Вон там слегка поодаль фигура. Саша сразу его узнает – она может узнать его даже с капюшоном на голове. Это его плечи.

Саша спускается на пляж.

Привет, – говорит она.

Он молчит.

Она садится рядом на мокрые камни.

Он не смотрит на нее. Но говорит:

Можешь просто дать мне руку, Саш, всего на минуту?

Он хочет подержать ее за руку?

Он кажется таким маленьким и хрупким.

Потому она протягивает левую руку. Он хватает ее, засовывает под свою (теплую) куртку и вытирает ее мокрую ладонь о свой свитер.

Закрой глаза, – говорит он.

Нет, – говорит она.

Пожалуйста, – говорит он.

Зачем? – говорит она.

Всего на минуту, – говорит он.

Она вздыхает. Закрывает глаза.

Он всучивает ей в руку что-то холодное, изогнутое, стеклянное.

Не смотри пока, – говорит он.

Что это? – говорит она, не открывая глаза.

Подарок, – говорит он. – На будущее. Подожди минуту.

Обеими руками он крепко обхватывает сверху и снизу ее руку с каким-то подарком внутри. Саше кажется, что Роберт очень долго сжимает обеими руками ее руку.

Он отпускает ее. Но у Сашиной руки очень странные ощущения.

В ней лежит довольно большая стекляшка с двумя изгибами. Та состоит из двух соединенных стеклянных сфер. Она длиннее Сашиной ладони. Гладкая, стекло довольно тонкое, а внутри – что это? Ярко-желтый песок?

Саша пытается раскрыть ладонь, чтобы как следует рассмотреть. Ладонь почему-то не раскрывается. Эта штуковина к ней прилипла. Рука к ней прилипла.

Это часы для варки яиц.

Роберт тычет Саше в лицо бутылочку с суперклеем – лишь бы сестра успела увидеть, что это.

Потом Роберт бежит по пляжу, а Саша карабкается за ним по камням, но тут ее осеняет, что нужно быть осторожнее – нельзя карабкаться или барахтаться, ведь штука, которую брат приклеил к ее руке, сделана из тонюсенького стекла и ее нельзя разбивать, иначе Саша порежется и осколки стекла прилипнут к руке.

Саша выкрикивает имя брата.

Она видит, как его спина исчезает под перилами.

Саша стоит на каменистом склоне и трясет рукой, словно пытаясь стряхнуть эту штуку. Та прилипла как раз поперек первых трех пальцев. Саша не может их разогнуть. Она может двигать большим и мизинцем. Они не прилипли. Она может пошевелить лишь кончиками остальных трех пальцев.

Саша тянет за штуку. Когда тянешь, очень больно.