Древо смерти

– Мисс Такер, это вы? – Фрэнсис Тонк в очках и любимой шляпке с цветочками на широких полях вышла из гостиной. – Что вас привело к нам сегодня?

Элизабет повторила свою просьбу.

– О, конечно! Конечно! – Старушка проводила её в гостиную. – Подождите. Я сейчас всё достану.

Элизабет обвела взглядом тесную комнатку. Всему здесь не хватало места: камину, большим креслам и столу, шкафам, забитым книгами, и втиснутым в угол буфету. От множества картинок с портретами, пейзажами мельтешило в глазах. На каминной полке стояла бисквитница из голубого фарфора с белым орнаментом в виде виноградной лозы. Элизабет, прищурившись, рассматривала необычную вещицу. Похожая была и в её доме.

За маленьким окном послышался стук. Элизабет резко обернулась: сквозь мутное стекло виднелся неясный силуэт. Светлая рубашка и тёмные брюки. Мужчина. Неужели ухажёр Джейн пришёл мириться?

Элизабет опрометью бросилась к двери, ударившись на выходе об низкую перекладину. В саду никого не было, но у калитки стоял мужчина. Элизабет знала всех жителей деревни хотя бы в лицо, но его она видела впервые. Мужчина с копной золотистых кудрей на голове, в синих брюках, синем пиджаке и белой рубашке. Незнакомец широко улыбнулся, от чего выражение лица стало немного напоминать волка и, отсалютовав Элизабет двумя пальцами, пошёл вверх по улице.

Элизабет была готова броситься за ним, но тут, как назло, появилась миссис Тонк.

– Ох, милочка, почему вы стоите на улице. Сейчас ужасно холодно. Немедленно зайдите в дом!

Элизабет вздохнула. Ничего не поделаешь. Уходить, а тем более убегать без веской причины – дурной тон, а этого, несмотря на всё желание, не позволяло вбитое с детства воспитание. В руках у мисс Тонк обнаружился тюк, из которого торчал кусок светлой ткани.

– Здесь всё, что нашла, но думаю, не мешало бы простирнуть и отутюжить, но что я вас учу. Вы уже взрослая, а казалось, совсем недавно были малюткой и носились с моей Джейн по саду. Хорошее было время, – старушка даже смахнула невидимую слезу.

Элизабет не помнила, чтобы они с Джейн когда-нибудь были дружны, хотя в домашнем альбоме и хранилось несколько фотографий с совместных пикников.

– За неимением лучшего общества, – прокомментировала мама, когда Элизабет впервые спросила об этом, – пришлось позволить тебе водиться с этой деревенщиной. Хорошо, что это быстро сошло на нет.

Элизабет не испытывала тёплых чувств к девушке, о дружбе с которой даже не помнила, но сейчас видимо под влиянием от открытия могилы совсем молодого самоубийцы , в груди что-то сжалось.

– Джейн была совсем плоха , когда я пришла. Надеюсь, она не заболела?

Миссис Тонк вся подобралась, став похожей на бигля, готового сорваться за добычей.

– Это всё из-за этого мальчишки Фрита. Весь в отца. Такого спесивца и наглеца, как старый хрыщ Фрит я в жизни не видала. И мальчишка не лучше. Только приехал – заявился «требовать собственность», – Она всплеснула руками.

Фрит! Элизабет чуть не подпрыгнула. Такой удачей нельзя не воспользоваться.

– Я что-то никогда не слышала о подобной семье, – Элизабет сделала длинную паузу, надеясь, что по глазам не видно, насколько она заинтересована. – Давно они уехали?

– Да уж лет двадцать. Вся деревня вздохнула спокойно, а теперь вернулся. Ох, ждать беды. Помяните моё слово!

Элизабет кивала, стараясь запомнить все факты.

– А что они сделали?

Миссис Тонк нахмурилась.

– Да, какая уж разница. Не забивайте мисс голову всякими глупостями. Это я просто раздухарилась.

Элизабет хлопнула глазами и чуть не застонала от разочарования. Ведь всё так хорошо шло.

– Подождите, мне нужно знать, а то вдруг мы с ним встретимся, – поспешно добавила Элизабет.

Седые брови миссис Тонк сошлись на переносице.

– Может вы и правы, – старушка понизила голос. – Дед Фрита был убийцей, и когда его поймали, покончил собой, но сынок, змеёныш, до последнего всем доказывал, что это ошибка. Мужу моему покойному даже зуб выбил, когда он попытался пристыдить наглеца. Вся семейка у них гнилая. Я отцу Лислу только сегодня об этом говорила. Паства должна знать об опасности.

Элизабет чуть не поморщилась. История получалась прегаденькая, но стоило тормошить деревню?

– Понятно. Я тогда пойду. Надеюсь, Джейн скоро станет лучше.

Элизабет вышла из дома и зашагала вниз по улице, вертя головой. Конечно же, молодого Фрита нигде не было. Что ж, тайна раскрыта: убийца покончил собой; опозоренная семья уехала от греха подальше, а вернувшийся внук принёс на могилу цветы. Значит, Фриты так и не смирились с обвинениями. Что же там случилось? Элизабет решила расспросить отца и мать. Они точно должны что-то знать. Она как раз переходила дорогу, когда из-за поворота с рёвом выскочила машина. Элизабет замерла, словно олень, не в силах сделать и шага. Визг тормозов, грязь разлетается в стороны. Машина замерла в шаге от неё. Послышалась отборная брань. Элизабет, чувствуя, как внутри всё опустилось, а затем подпрыгнуло к самому горлу, сделала шаг назад.

Дверь распахнулась. На дорогу выскочил Джеймс. Красное лицо стремительно побледнело.

– Элизабет! Боже! Что ты здесь делаешь? – брат бросился к ней и силком оттащил в сторону.

– Перехожу дорогу, – ответила она.

Джеймс выглядел, как и раньше: широкое лицо, квадратная челюсть, густые брови нависают над тёмными глазами.

– Хватит шутить! Я мог сбить тебя! – он потащил Элизабет к машине.

– Мне больно!

– Это не больно. Вот отхожу тебя ремнём! Знать будешь!

Элизабет закусила губу. Очень хотелось напомнить, что она уже не ребёнок, но рука у брата была тяжёлой, поэтому Элизабет, молча, села в машину. До дома ехать ещё минут двадцать. Может брат и остынет. А нет, мать Элизабет в обиду не даст.

Машина рванула с места, так что её вдавило в жёсткое сидение. Краем глаза Элизабет заметила светлые волосы и белую рубашку. Фирт стоял возле почтового ящика, смотря прямо на них и даже улыбался.

Элизабет залилась краской. Её как маленькую отчитали на глазах у приезжего. Что он о ней подумает? Элизабет чуть шею себе не свернула, пытаясь рассмотреть выражение лица мужчины. Не вышло. Машина уже была слишком далеко.

– Куда ты смотришь? Загуляла с кем-то?

Элизабет резко обернулась и посмотрела на брата. Руки в кожаных перчатках вцепились в руль. Взгляд не отрывался от дороги. На лице пульсировали желваки.

– Нет, конечно, – сказала она. – С чего такое пришло тебе в голову?

Джеймс не повернулся к ней, резко крутанул руль. Машина развернулась. Элизабет ударилась бедром об дверь.

Брат продолжал молчать. Элизабет вспомнила, как во время визита в Лондон его жена, Матильда, почти каждый день уходила, чтобы встретиться с подругами, а возвращалась под утро, весёлая и довольно пьяная. Добавьте к этому исчезающие из дома украшения, в которых обвиняли очередную горничную, и сына, не вылезавшего из-за карточного стола. И не удивительно, что за последние десять лет Джеймс стал таким дёрганным и грузным.

Машина въехала на подъездную дорогу и остановилась у двери. Элизабет тут же дёрнула за ручку.

– Прости.

Она обернулась. Джеймс скрючился на своём месте, положил голову на обруч руля.

Элизабет коснулась широкого плеча.

– Что-то случилось?