Власть армии

– Нет, конечно! Как такого можно хотеть?

– В чём же тогда проблема?

– Проблема том, что я должен… Я не могу не принять их предложения, – разведя руками ответил, и после небольших раздумий добавил: – Пока что ещё предложения… Я должен пойти… пусть даже против собственного желания. И именно в этом заключается их власть… весь ужас их могущества. Мы служим против воли… против своих убеждений.

Сергей обхватил голову обеими руками, взъерошил волосы и понуро продолжил: – Нет у меня стремления убивать. Я не желаю участвовать в войне. Я всё понимаю. Я вижу также ясно, как и ты, но получив эту бумагу… понимаешь… у меня не остаётся выбора. Я парализован. Моя воля… парализована. Я должен! Обязан откликнуться на призыв.

Светлане сложно было принять позицию Сергея… Несколько минут, неподвижно и слегка шатаясь, как будто перед обмороком, она пристально смотрела на него, но тот… после последних слов… молчал. И это виноватое молчание настораживало её.

– Речь идёт не только о твоей жизни, но и о нашей, – начала говорить Светлана. Её голос звучал взволнованно, – Тебя призывают. Хорошо. Я поняла. Но разве ты не слышишь призыва здесь? Неужели здесь… тебя ничто не держит? А как же мы, Сергей? Как же мы? Мама? Я? Карина? Ты не забыл? У тебя есть дочь… маленькая дочка. Кто о ней позаботится, в случае… если… ты…

Не в силах более сдерживать самообладание, Светлана дала волю своим переживаниям: – Серёжа… тебя призывают на войну. А там люди умирают. Ты понимаешь это? Как же мы будем…? Что если ты не вернёшься?

В комнате нависла тяжёлая атмосфера. Сергей подвинул стул поближе к Светлане и пытался её приобнять, но она не позволила: – Пожалуйста… не прикасайся ко мне…

– Не надо хоронить меня преждевременно. Может ведь и обойтись. Если так подумать… Если я пойду в армию – не обязательно означает, что отправят именно на передовую. Вполне возможно… буду отсиживаться на кухне… ну, и… предположим… чистить картошку.

– Дело не только в этом.

– А в чём же тогда?

– Ты готов бросить нас! Лишь бы откликнуться на зов этой бездушной машины…

– Света, ну, что такое ты говоришь? Участвовать в военных действиях мне хочется не больше твоего. Но… как ранее я уже сказал – это не вопрос выбора. На их стороне непоколебимая воля, а на моей – нервы. Их – целая армия, а я – один. Борьба неравная.

– Да, как же ты не поймёшь – нельзя уступать! – в попытке ухватиться за ускользающую возможность уговорить мужа, вспылила Светлана. – Не о пустяках идёт речь. Не забывай, тут посягают на твою жизнь… семью… свободу… на всё! Тут нужно сопротивляться!

– Сопротивляться? И как же ты себе это представляешь? Они ведь сильнее! Всех сильнее! Они… сильнейшие в мире!

– Я понимаю, если бы ты жертвовал собой ради чего-нибудь достойного. Жертвовать собой ради собственной идеи – можно понять. Но ради чужой? Ради удовлетворения гордыни политиков? До сего момента… Сергей… ты осуждал военную компанию нашей страны. Разве не помнишь? Ты говорил, что ни при каких обстоятельствах не отправишься на войну.