Сова

Отвернувшись к окну, стремлюсь скрыть слёзы от мужчины, не замечая, что в какой-то момент машина останавливается. Проморгавшись, в глаза бьёт неоновый свет ярко-зелёной подсветки, и только в этот момент понимаю, что мы заехали на заправку. Надписи на незнакомом языке сливаются в неразборчивое пятно. Но Алексей машину не покидает, а повернувшись, отмечаю его взгляд, наполненный сочувствием и тревогой.

– Простите, – мнусь, опустив голову, чтобы не встречаться взглядами. – Проблемный вам достался пассажир, – вымученная улыбка, как попытка сгладить неприятный момент. Он ведь не обязан заботиться о моём моральном состоянии, выслушивая причитания. – Впредь постараюсь сдерживаться, чтобы не нервировать всхлипами.

– Юлия, – начинает мягко, – не стоит заранее рассматривать худшие варианты, как и предвкушать успех. Вы должны понимать, что сложностей не избежать, но при этом быть готовой решать их. Ваши переживания мне понятны, но с эмоциональной составляющей придётся справляться.

– Я поняла, – часто киваю. – Истерия мне несвойственна, и, как правило, я быстро справляюсь с эмоциональными всплесками, настраивая себя на лучшее. Марина утверждает, что я клиническая оптимистка.

– Всегда?

– Практически. Для меня стакан всегда наполовину полон. – Улыбаюсь, и сейчас без надрыва. – А для вас?

– А для меня важно, что в стакане.

Короткий ответ, свидетельствующий о взвешенности решений Алексея, а также о просчёте каждого сделанного шага. И если он рационален и трезв в принятии решений, как я оказалась его клиентом? Или есть причины, по которым он мне помогает?

Подумать мне не дают, потому что дверь отворяется, и мне предлагают выйти.

– Я подъеду, чтобы заправиться, – указывает на свободную колонку, – а вы можете сделать необходимые действия. – Намекает, что за время пути я ни разу не попросила остановки, а она уже необходима. – Выберете что-нибудь в минимаркете, а я сейчас подойду.

Молча соглашаюсь и иду внутрь небольшого здания. Ищу нужную дверь, и оказавшись в туалете, пугаюсь собственного отражения: красные глаза, распухший нос и растрёпанные волосы. Привожу себя в порядок, обвиняя в невнимательности. Притязаний на мужчину не имею, но выглядеть опрятно не помешает. Или же такими становятся все, кто провёл в пути пятнадцать часов? Кажется, быстро возвращаюсь, но Алексей уже у кассы, разговаривает с девушкой, которая услужливо улыбается, откровенно с ним флиртуя. Не сомневаюсь в его привлекательности, как и в том, что к знакам внимания он привык. И всё-таки интересно, он женат?

– Вы что-нибудь хотите? – Обращается ко мне, и девушка, минутой ранее стоявшая с улыбкой, становится серьёзной.

– Кофе, – бегаю взглядом по стеклянным витринам, – и что-нибудь съедобное. Например, это, – указываю на нечто, похожее на пирожок.

– Это с картошкой и индейкой. Берём?

Киваю, и через несколько минут в моих руках ароматный кофе и съедобный свёрток. Откусываю, оценив вполне сносный продукт, и только в этот момент понимаю, насколько голодна.

– А вы? – Отмечаю, что себе он ничего не взял.

– Хочу полноценный ужин. Через три часа будем на месте, и я позволю себе насытиться.

– Я столько не вытерплю, – усиленно жую, удовлетворяя свой организм.

– Поэтому и предложил. Пока вы спали, ваш желудок давал понять, что пора подкрепиться.

– Простите, – мне вновь неловко, и сейчас я надеюсь, что он слышал только мой пищеварительный орган.

– Юля, – останавливает, придержав меня за локоть, а я на секунду дезориентирована его прикосновением. Приятным, кстати сказать, потому как его ладони горячие. – Вы платите за поездку, понимаете? – Мой согласный кивок. – Поэтому вы можете сделать остановку в любое время, если она вам необходима. Не нужно терпеть и подстраиваться под меня – я обязан подстроиться.

А я всё ещё не могу позиционировать себя, как человека, имеющего возможность заплатить сто двадцать тысяч долларов, чтобы поехать за границу. Но если бы не обстоятельства, заставившие меня, обратиться в Организацию, сейчас я не стояла бы где-то в Польше, рассматривая лицо Алексея.

Его взгляд успокаивающий и проникновенный настолько, что я, открыв рот, нагло изучаю каждую морщинку. Сколько ему лет? Я бы сказала, около сорока, или больше? В любом случае на лице мужчины просматривается чёткий отпечаток жизненного опыта и возможных утрат, с которыми он не без труда справился. Не знаю, имеется ли та, что согревает его постель, но отчего-то ловлю себя на мысли, что он одинок. Или мне так хочется думать?

Есть нечто странное в его притягательности и моей заинтересованности мужчиной, которого я знаю меньше суток. Мне такие, как он, не встречались. Были после развода мужчины – двое, как я и сказала. И в отличие от подруги, я не принимаю секс на один раз, придерживаясь формата постоянного общения. Первый раз встречи закончились через четыре месяца, второй – через пять. Они были не «моим», о чём громко и настойчиво голосил мой разум. Может, я просто долго была в одиночестве, поэтому сейчас застыла перед Алексеем, словно кролик перед удавом, всё ещё удерживаемая им. Разрывать контакт он не спешит, как и вернуть меня в реальность.

– Юля, всё в порядке? – слегка сокращает расстояние, и мои рецепторы впитывают ненавязчивый мужской парфюм с нотками кедра и апельсина, который хочется вдыхать снова и снова.

Ранее я его не чувствовала или была сосредоточена на другом?

– Да, – произношу на выдохе, всё ещё исследуемая серо-голубыми глазами, которые сейчас кажутся темнее. Или они просто серые?

– Тогда едем?

– Да, – соглашаюсь, но не двигаюсь с места.

– Для этого нужно сесть в машину. – Переводит взгляд на транспортное средство, и только в этот момент морок спадает, возвращая меня к окружающим звукам.

Осторожно лишаю себя его ладони и направляюсь к машине, сгорая со стыда. Я так откровенно на него пялилась, что становится неудобно. Я еду за дочерью, а не стремлюсь заинтересовать Алексея Евгеньевича. Скривившись, ругаю сама себя и оказываюсь на заднем сиденье, чтобы сразу забиться в угол, отведя взгляд.

Едем молча, лишь изредка чувствую гуляющий по телу взгляд, которым меня одаривают через зеркало заднего вида. Не поворачиваюсь, делая вид, что заинтересована мелькающими картинками. Но и данный момент становится проблематичным, потому что темнота медленно скрывает от меня горизонт, лишая причин не смотреть на водителя.

– Приехали, – оповещает мужчина, остановившись у двухэтажного простого здания, мало походящего на отель.

Белое строение с одноэтажной пристройкой, рядом с которым расположена часовня. Её нахождение здесь вызывает у меня вопросы, но, возможно, так принято? Территория подсвечена несколькими фонарями, поэтому разглядеть пространство вокруг в темноте не представляется возможным.

– Это гостиница? Больше похоже на частный дом.

– В общем-то, так и есть. Владелец выкупил заброшенное строение и сделал отель. Всего восемь номеров. Как правило, здесь останавливаются парочки: тихо, отдалённо, подальше от ненужных глаз.

– А зачем подальше? – Получаю неоднозначный взгляд. – А, поняла.

Ничего я не поняла, но сегодняшний лимит на глупые вопросы, как мне кажется, подходит к концу.

– Я узнаю, есть ли свободные номера. Паспорт дайте.

Протягиваю документ, и Алексей направляется в здание. Интересно, есть «поздний заезд»? Но если он знает об этом месте и останавливался здесь не раз, есть шанс, что имеются преференции. Возвращается через пять минут, и судя его виду, мы остановимся здесь. Хотя мне всё равно – ощущение усталости накатывает волнами, подталкивая тело занять горизонтальное положение.

– Есть свободный номер. Но он одноместный. Поместимся или найдём другой отель?

А я не хочу куда-то ехать и искать: спина ноет, а я мечтаю принять душ и сбросить накопившееся напряжение, закрыв глаза и обдумав этот день.

– Поместимся, – заверяю мужчину, надеясь, что в номере есть диванчик, на котором я с лёгкостью размещусь.

– Тогда выходите.

Открывает багажник, чтобы взять свою сумку и подхватить мою. Попадаем в маленький холл, встречающий мягким светом и уютной атмосферой. На ресепшене мнётся мужчина средних лет с приклеенной улыбкой и уставшим взглядом. Алексей подаёт паспорта, и мужчина, открыв документы, одобрительно кивает. Что означает этот жест, не знаю, да и мне всё равно.

Они о чём-то беседуют на польском, а я улавливаю схожие с русскими слова. И правда, если вслушаться, можно примерно понять, о чём беседа. Не вмешиваюсь, и лишь когда Алексей достаёт деньги, чтобы расплатиться, подхожу, предлагая несколько купюр. Насколько я поняла, траты в дороге – моя забота. Но он отталкивает мою руку, возвращая внимание мужчине. Что не так?

– Mam nadzieje, ze twoja zona sie spodoba[2 - Надеюсь, твоей жене понравится. (пол.)]. – Улыбается, протягивая ключ, который крепится к кольцу с массивным брелоком.

Вероятно, о ключ-карте здесь не слышали, да и странно устанавливать сложную систему для восьми номеров. Мне отчётливо слышится слово «жена», но я не придаю значения, ожидая, когда меня направят в нужную сторону. Алексей подталкивает меня к лестнице, довольно узкой и ведущей на второй этаж, идёт в конец коридора и отворяет дверь.

Осматриваюсь и понимаю, что с размещением на диване проблема, потому что в номере одна кровать, тумба, шкаф, зеркало и телевизор на стене. К тому же номер на мансарде, а скошенная стена и окно вверху, делают его ещё теснее из расчёта нахождения двух человек.

– Я предупреждал, – Алексей замечает мою растерянность, – но вы сами дали добро.