Простые истины

Выставляю перед ними тарелки, отмечая хороший аппетит. Теперь дети соревнуются друг с другом даже в еде, внимательно наблюдая за количеством съеденной пищи. Соперничество работает на меня, позволяя накормить непосед нормально, оставив сладкое, как бонус, напоследок. Нина часто идёт на поводу у Егора, позволяя сладости перед едой, но со мной мальчики поняли, что стоять на своём до последнего я буду принципиально.

Детский вихрь, закончив ужинать, срывается с места, оседая в детской и продолжая доламывать большого робота. С нетерпением жду, когда выброшу в мусор то, что останется от подарка папы Егора.

Закрутившись на кухне, пропускаю вызов мамы. В последнее время с ней сложно. С ними обеими. Никак не придут к общему знаменателю по вопросу развода Нины и ухода её от мужа. Я, словно буфер, отгораживаю одну женщину от другой, не позволяя случиться катастрофе мирового масштаба.

– Привет, мам. Мальчиков кормила, не слышала звонок, – поясняю свою невнимательность, чтобы избежать претензий от родной женщины.

– Нина звонила?

– Звонила. Всё хорошо, каждый день в офисе познаёт новое, старается успеть за куратором.

– Что с Ореховым? – прилетает уже привычный вопрос.

Заводится, направляя на тему бывшего зятя и желая очернить его ещё больше. Но в последнее время я обрываю маму, не погружаясь в тему бывшего мужа сестры.

– А что с ним?

– Яна, не прикидывайся! – повышает голос. – Мало того, что он выпер Нину ни с чем, оставив с голой задницей, так ещё и элементарного дать не желает. Алименты мизерные, дом предусмотрительно записан на Лидочку, даже машину отобрал, хотя я прекрасно помню, что это был подарок на рождение Егорки. Мразь чистой воды, – зло выплёвывает в трубку, словно это я виновата в генетической предрасположенности Орехова к скотству. – Говорила я ей. Все говорили, что…

– Мам, хватит, – резко обрываю, не желая в тысячный раз выслушивать надоевшие до тошноты причитания. – Всё уже сделано. Невозможно вернуться в прошлое и изменить решение. Так случилось. Прими это и живи дальше. Можно до бесконечности склонять бывшего мужа твоей дочери самыми омерзительными эпитетами, но ситуация останется неизменной: Нина была за ним замужем, есть Егор. Всё.

Замолкает на мгновение, вероятно, сейчас скинет звонок, не найдя в моём лице поддержки. В последние несколько месяцев я, словно между двух огней, выступаю хрупким балансом, желая наладить отношения между мамой и сестрой, но пока принимаю весь огонь на себя, едва сдерживаясь от резких высказываний.

– Почему она не хочет со мной поговорить? – Раздражение сменяется тоскливым спокойствием, когда мама стремится выяснить причину нежелания Нины элементарно позвонить.

– Потому что ей трудно и больно. Сейчас она нуждается в поддержке, понимании и сострадании, если хочешь. Нина и сама прекрасно понимает, чем ей аукнулось решение связать свою жизнь с мужчиной, который ей не подходил изначально, но совершенного не вернёшь. Остаётся лишь принять, и сейчас она на стадии этого самого принятия. Я потратила слишком много времени, чтобы вытащить её в реальный мир и задуматься о собственном будущем и желательно новом мужчине, который станет ей настоящей опорой и даст им с Егором надежду на настоящую семью. Прекрати её постоянно тыкать палкой, возвращая мыслями к ненавистному тебе зятю, и, возможно, Орехов выветрится из её памяти намного быстрее, – произношу длинную речь, надеясь на понимание взрослого человека. Я устала вытаскивать из депрессивных мыслей сестру и ругаться с матерью, напоминая об элементарном такте.

– И всё-таки ты на её стороне, – разочарованно выдыхает, а я готова взреветь от негодования.

– Я – это я. Я люблю вас обеих с позиции дочери и сестры. Не могу заставить Нину разложить перед тобой свою душу на молекулы. Пока она не готова к разговору.

– Но ведь с тобой она разговаривает, – кидает упрёк, ещё раз напоминая, что старшая дочь в критический момент пошла ко мне, а не к ней.

– Я не обвиняю, а объясняю – это разные вещи. Иногда она прислушивается, иногда всё же стоит на своём. Нина – взрослая девочка, способная самостоятельно распоряжаться своей жизнью, принимая важные решения. Уверена, ты желаешь ей добра, но добро у тебя получается с кулаками, а ей сейчас нужно другое. Дай ей время прийти в себя, осознать, чего желает, и принять собственные ошибки, и тогда она сама придёт к тебе.

– Ладно. Я подумаю над твоими словами. Передай ей привет.

Отключается, а я оседаю на стул, устало прикрыв глаза. Бесконечная битва, в которой мне не посчастливилось выступать в роли переговорщика без права снять с себя полномочия. Одно и то же на протяжении нескольких месяцев: заезженная пластинка без смены репертуара.

В такие моменты я вспоминаю Сашу, который всегда мог молниеносно расставить всё по местам, решив все вопросы одним махом. Невероятная способность мужа показать кто есть кто без перехода на личности мне бы сейчас невероятно пригодилась. Но я так не умею. Привыкла говорить открыто, как думаю, как понимаю, за что часто в меня прилетает человеческое недовольство. Долго и нудно объясняю сестре правила этого жестокого мира, из реалий которого она выпала на долгих шесть лет, спрятавшись за розовые стёкла огромных очков, но всё чаще осознаю, что мне и самой хочется скрыться за широкой спиной сильного мужчины.

Отматываю плёнку своей жизни на несколько лет назад, с горечью признавая: если бы каждый человек знал своё будущее, имел способность предугадывать события, вероятно, совершил бы меньшее количество необдуманных шагов, просто наслаждаясь приятными моментами. Я так много не сказала Саше, что каждый раз, вспоминая мужа, до боли в груди откликается прописная истина – люби, пока есть возможность. Не замечаю, как по щекам стекают слёзы, и, смахнув набежавшую грусть, собираюсь позвонить сестре. Если и я, подобно Нине, скачусь в апатию и тоску, в нашей семье не останется ни одного человека, который просто радуется каждому новому наступившему дню.

– Ну что? Узнала? Или он рядом? – Мне безумно интересно, насколько выгодным вариантом является сосед Нины, что, не удержавшись, начинаю именно с этого вопроса.

– Ты о чём?

– В смысле? Узнала, женат твой сосед? Мы о чём два часа назад говорили, а? Нин, не прикидывайся дурочкой – тебе не идёт.

– Сказал, что живёт один. Где семья – не знаю, вероятно, просто развелись и живут отдельно.

– Ну вот же, вот, я говорила тебе. Он свободен! – готова хлопать в ладоши. – Надо брать!

– Что брать?

– Нин, ты словно тапком ударенная! Что, кого, зачем… Ещё бы спросила – а зачем мужчина нужен и что с ним делают. – Иногда поражаюсь наивности сестры, которая по возрасту, несомненно, старше, но её непонимание периодически вводит в полный ступор. – Ты вроде старше, а я тебе прописные истины поясняю. Красивый мужчина, уверена, интересный и привлекающий внимание. Так, он зачем приходил?

– Собрался рыбу готовить и просил проконтролировать его действия, чтобы не повторить вчерашних ошибок.

– Проконтролировала?

– Угу.

– Что с тобой? Что случилось? – напрягаюсь, услышав слёзные нотки в голосе Нины.

– Когда я у него была, Юра позвонил…

– И? – началось, а точнее, продолжаются выпады Орехова.

– Возмущался, что Егор не желает проводить с ним время, больше тянется к бабушке и вообще всё больше увеличивает расстояние в отношениях. Обвинил, что я настраиваю ребёнка против него, говорю гадости и вообще принижаю отца в глазах сына. А я ведь молчу, Ян, понимаешь? Просто Егорка сам не тянется к папе, его больше привлекает общение с бабушкой Лидой.

– Знаешь, мне Егор сказал, что вчера после прогулки в парке бабушка потащила его в ваш дом, а там эта Ира. Сказал, что тётя угощала его конфетами, по его мнению, невкусными, и слишком много улыбалась. В общем, не понравилась ему Лесникова, и он попросил бабушку поехать к нам домой. Юру они не дождались, поэтому, вероятно, ты сегодня выслушала в свой адрес много лестного. – Кратко передаю беседу с племянником, опустив подробности разговора с самим Юрой, оказавшимся так некстати у дверей нашего подъезда. Вероятно, Орехов не поделился с Ниной, побоявшись получить от меня добавку. – Ну, чего замолчала? Нин, всё идёт, как идёт, и вряд ли ты способна повлиять на ход событий, как и заставить Егора желать встреч с папой. Ты не препятствуешь их общению, ничего не запрещаешь, позволяя встречи по желанию Орехова, но пока ребёнок хочет проводить время только с бабушкой.

– Ты права, – покорно соглашается, – но отказывается Егор, а прилетает мне. Юра меня не слышит или просто неспособен на простое понимание. Вбил в голову, что я настроила сына против него, и живёт с этой мыслью, закипая всё больше и больше. А я ведь молчу…

– Та-а-к, давай ещё расплачься, – вздыхаю, приготовившись к вселенскому потопу. – Не стоит он твоих слёз. Всё. Решили. Ты разведена, нужно что-то новое, свежее, правдивое.

– И как, по-твоему, теперь верить в это новое, а?

– Нин, перестань видеть в каждом человеке обманщика и лжеца. Ты только себя в угол загонишь, понимаешь?

– Понимаю, но пока перебороть себя не могу. Может, ещё не время? Не встретился ещё человек, рядом с которым я забуду о прошлых обидах и смогу снова довериться?

– И тут мы возвращаемся к нашему потрясающему соседу, – напоминаю сестре, что вокруг полно прекрасного, а мужчина в соседней квартире вполне сойдёт за это самое прекрасное в чистом виде.

– Знаешь, он меня поцеловал…

– Да ладно! – Телефон едва не падает на пол, а я в последний момент успеваю его подхватить, размахивая руками в воздухе подобно жонглёру. – Вы второй день знакомы, а уже дошли до поцелуев?! Сильно, сестра!

– Прекрати! Позвонил Юра, наговорил кучу гадостей, уйти к себе не додумалась, поздно спохватившись, от обиды просто расплакалась, как маленькая, а он утешить решил… и вот…

– Это хорошо. Значит, ты вызываешь у него желание защитить, укрыть от плохого, пожалеть.

– Отлично, блин. Вот что-что, а жалость не то чувство, которое бы я хотела вызывать в мужчине.

– Не знал, как утешить, и решил прибегнуть к старому, как мир, способу. Всего-то. У меня Саша всегда так поступал: мы так и ссоры, и слёзы заканчивали.

– Орехов так не делал…