Метель

– Ну спасибо, – вздыхаю, запоминая версию деда. – А если в реальности он окажется доставщиком пиццы, который живет на съемной квартире?

– Скажешь, что с бизнесменом рассталась.

Вот так просто. Ну дедушка… Удружил так удружил, ничего не скажешь.

– Как все просто у тебя.

– Манюнь, ты и меня пойми. Достали эти свиристелки, под кожу влезут, прогрызут, просверлят, но своего добьются.

– Деда, ты вроде у меня не из болтливых, – с укором смотрю на родного человека. – По крайней мере, я раньше не замечала, чтобы ты откровенничал со всеми подряд.

– А я не со всеми, только, как назло, когда звонок от тебя, так Римма рядом крутится и ухо греет – никуда не деться. Там слово выхватила, тут кусочек – и все, через два часа весь поселок в курсе, что в твоей жизни происходит. Ругаю ее, а она извиняется и вновь за свое. Ай, – отмахивается, опускаясь на диван и шаря рукой в поисках пульта от телевизора.

– Так ты подальше от нее отходи или звонок скидывай, а перезванивай, когда один. Сложно?

– А вот сложно, – качает головой, – тебе еще не позвони, когда хочешь. Ты у нас деловая, занятая, вечно торопишься, бежишь куда-то… Поэтому и не пропускаю звонки.

– То есть теперь я виновата?

– А кто? Я, что ли?

– Отлично! И как я не поняла? – хлопаю себя ладонью по лбу. – Весь поселок в курсе моей личной жизни только потому, что я звоню не вовремя. Замечательно, – бурчу себе под нос, топая на кухню.

– Мань, не бери в голову, – голос дедушки доносится из соседней комнаты. – Поболтают и забудут.

– Зоя не забудет, – разговариваю сама с собой полушепотом. – Уверена, она не забыла, как утащила все мои вещи, пока класс был на физкультуре, а потом я нашла их в мусорке у дверей школы.

И как сегодня не припомнила при встрече – удивительно. Больше в этот магазин не пойду. Лучше потратить полчаса, но закупиться в другом.

Вспоминая свой поход за продуктами, неосознанно тянусь ладонью к правому боку. Слегка придавив кожу, ощущаю саднящую боль, а подняв край свитера, вижу потемневшее пятно, которое завтра станет синяком. Открываю верхний ящик комода, который дедушка по-прежнему использует для хранения лекарств, и нахожу подходящую по показаниям мазь. Щедро натираю ушиб, постанывая от боли, и мысленно ругаю Сказочника, который был невнимателен за рулем.

В одном он прав: одежда и обувь неподходящие. Высокие каблуки неустойчивы на скользкой, укатанной дороге. Благо мужчина успел среагировать и вовремя остановиться, а то прокатилась бы с ветерком на капоте машины, костей бы потом не собрала.

В который раз за день вспоминаю его лицо, силясь представить без бороды, и не понимаю, кто предстал передо мной. Перебрав всех знакомых мужчин его возраста, не нашла ничего похожего, отчего прихожу к выводу – приезжий. Охотников здесь всегда достаточно: приехал-уехал – никто не вспомнит. Но Сказочник, кажется, здесь не впервые, а одежда указывает на городского жителя. Не из дешевых, брендовая, качественная и хорошо узнаваемая, если периодически прохаживаешься по торговым центрам. Мы с Кристиной ищем что-то поскромнее, но не отказываем себе в удовольствии поглазеть, удивляясь ценникам на, казалось бы, обычные вещи.

Заглядываю в комнату, где на диване посапывает дедушка. Укрываю, забирая пульт и выключая телевизор, а затем иду в свою комнату.

Устала. Перелет, рыхлый сон в самолете, пересадка и дорога домой, беготня весь день. Да и разница во времени дает о себе знать, нарушая привычный режим организма. Переворачиваюсь и охаю, ощутив боль. Веселая ночка мне предстоит. Проверяю сообщения и звонки, которых накопилось немало, уделяя внимание письму от Власова, в котором он требует, чтобы я вернулась через неделю и не забывала достучаться до Мельникова. С удивлением отмечаю, что абонент, то есть глава «МельникГрупп» появлялся в сети час назад, но, набрав номер, слышу привычное «недоступен». Не суждено мне связаться с мужчиной, поэтому просто дождемся окончания аукциона и подписания контракта. Что-то мне подсказывает, что Власов зря паникует, думая о худшем. Некоторое время ворочаюсь, но усталость берет верх, и я проваливаюсь в сон.

Так крепко сплю, что когда ощущаю прикосновение к плечу, отмахиваюсь, желая понежиться в постели и порадоваться неожиданному отпуску не по своему желанию. Но вспоминаю о состоянии деда и резко поднимаюсь, хватаясь за бок.

– Тихо-тихо, – дедушка ласково гладит по плечу, успокаивая мой взбесившийся организм. – Это я.

– Что-то случилось? – тру глаза, осматривая деда. – Зачем так рано разбудил?

– Рано? Обед уже.

Бросив взгляд на часы, понимаю, что он прав, но мне кажется, что я только закрыла глаза, а меня уже подняли. Потираю ушибленное вчера место и тихонько стону.

– Манюнь, что такое? – родной человек встревоженно меня осматривает, а затем приподнимает край пижамы и присвистывает. – Это тебя в Москве, что ли, так? Кто? Почему? – сыплются вопросы, пока дедушка вертит меня, осматривая заодно и спину.

– Это меня Сказочник так… – бурчу под нос, сползая с кровати и шаря в поисках тапочек.

– Кто?!

– Мужик какой-то вчера перед магазином наехал. Ну как наехал, чуть в бок подтолкнул и вот, – показываю пальцем на бордовый синяк.

– Кто такой? – дед выпрямляется, принимая боевую стойку. Даже о недомогании забыл, когда речь зашла обо мне.

– Не знаю, – развожу руками и иду в ванную. – Сказочник какой-то, – не закрывая дверь, чищу зубы и умываюсь. – Не местный точно. Наверное, из заезжих. Охотник, а может, просто ценитель природы или фотограф. «Нива» у него, темно-синяя. Номера наши.

Перечислять можно бесконечно, потому как кого здесь только не встретишь, но обычно летом, которое у нас короткое и нежаркое.

– Я сейчас Василичу позвоню и все узнаю.

Андрей Васильевич – бывший участковый, вышедший несколько лет назад на пенсию, до сих пор в курсе всего, что происходит в поселке. От него не скрыться, даже если очень захотеть. Слышу, как дед общается с Василичем на повышенных тонах, а по проскакивающим словам и постоянном упоминании моего имени понимаю, что уже сегодня я буду знать все о Сказочнике.

– Ну что? – интересуюсь, как только вхожу на кухню и улавливаю аромат булочек. Вероятно, тетя Римма уже побывала у нас.

– Все узнает, Мань. Ты не переживай. Найдем и накажем! – опускает кулак на стол, тут же почесывая тыльную сторону ладони.

– Зачем наказывать? Беседу провести. Воспитательную, – предлагаю свой вариант. – Я и сама хороша: решила быстро пробежаться до магазина в привычной для столицы обуви и расстелилась прям перед его капотом. Повезло, что вовремя остановился, а то… Приехала домой, называется.

– Извинился хоть?

– Нет, – и тут я говорю чистую правду, потому что вместо извинений Сказочник указал мне на неподобающую одежду.

– Вот за это и наказать!

– Ты сначала его найди.

– Василич найдет, не переживай. Все знает, все видит, никто от него не ускользнет.

– Вот и посмотрим.

Заканчиваю спор, не надеясь встретить мужчину, виновного в том, что я сейчас готова скулить при каждом неосторожном движении. Принимаюсь за готовку для себя, потому как заботливая соседка обед для дедушки, полезный и ароматный, уже принесла и выставила на столе. Стук в дверь отвлекает лишь на секунду, а затем дед направляется в прихожую, и через минуту до меня доносятся уже два мужских голоса, один из которых незнаком.

– Мань, я тебя познакомить хочу, – стою спиной, ополаскивая овощи в раковине и нарезая картошку. – Четыре года уже Алексей к нам приезжает, стал практически своим, местным. Человек основательный, серьезный, рассудительный. Иногда ко мне в гости заходит, поговорить, чай попить. И не только чай. Мань, ну повернись уже!

– Здравствуйте, Маша. Много о вас слышал…

Выключаю воду, а обернувшись, не верю своим глазам. Передо мной Сказочник…

– Алексей, значит? – мужчина растерянно кивает, а меня потряхивает, оттого что он так нагло ворвался в мой только что начавшийся день. А напоминание в виде болезненного ушиба не позволяет контролировать то, что сейчас вылетает из моего рта: – Так вот, разочарую я вас, Алексей, – медленно подхожу почти вплотную, – местная я.

– Понял уже, – сглатывает, не отводя взгляда и изучая меня. – Так бы и сказали, что внучка Ильича. Я бы тогда…

– Что? – прищуриваюсь. – Отказался бы от язвительных комментариев или протянул руку помощи?