Чуть короче жизни

– И что так? – отец Федор откусил большой кусок пирога и принялся неторопливо жевать, не спуская глаз с иностранца.

– Я просила Герни не оставлять меня надолго! – вмешалась Ирил Данни. – Я так привыкла, что он всегда у меня под рукой!..

Надежда Никитична чуть заметно скривила губки: не нравилось ей присутствие молодого секретаря рядом со стареющей родственницей.

– Жаловалась мне барышня: вы ее напугали! – не отставал от Вольфа отец Федор.

Ирил с удивлением посмотрела на Вольфа:

– Ты мне ничего не говорил!

Маменька насторожилась, а Женя досадливо вздернула брови: она не ожидала, что отец Федор заговорит об этом при всех.

– Я уже извинился, – спокойно сказал Вольф. – Меня попросили исполнить роль пирата в живых картинах, а я несколько увлекся.

– Ему приходилось встречаться с пиратами! – сообщила Ирил. – Мне даже пришлось однажды объясняться с властями по этому поводу! Герни посадили в тюрьму совместно с целой шайкой.

– Вы сидели в тюрьме?! – испугалась Надежда Никитична. Она нервно скомкала платок и приложила его к пылающим щекам. Слишком много сразу впечатлений для их спокойной сельской глубинки!

– Недолго! – кратко ответил Вольф.

Глядя на испуганную хозяйку, Ирил невольно улыбнулась:

– Милочка, не беспокойтесь, Герни вполне безопасен. Обычно он и мухи не обидит.

Отец Федор доел пирог, обвел взглядом комнату:

– Евгения Александровна, а что я вашего Кертона не вижу? Не заболел ли? Это – собачка, – пояснил он гостям.

Ирил кивнула, поднося к губам тонкую фарфоровую чашку (госпожа Данни решила отдать дань местному чаю). Женя позвала Глафиру и попросила ее привести Кертона. Надежда Никитична тем временем принялась жаловаться на погодные условия, большие налоги и на повсеместное казнокрадство чиновников. Между тем, Глафира привела Кертона.

Помахивая хвостом, пес вошел в комнату и сразу ткнулся носом в колено отца Федора. Щенка, прижитого Пальмой от какого-то благородного сеттера, подарил Жене отец Федор. Кертон поприветствовал прежнего хозяина, повернулся в сторону накрытого стола и выразительно засопел в сторону пирога. Женя взяла кусочек, но дать его собаке не успела: шерсть на холке Кертона встала дыбом, пес рванулся, подскочил к Вольфу и застыл с клокочущим в горле ворчанием. Надежда Никитична вскрикнула, Ирил резко взмахнула рукой, с пальцев ее сорвался крошечный огненный шарик и завис перед мордой Кертона. Вольф не шелохнулся. Он смотрел не на Кертона, он смотрел на отца Федора.

– Что это за шутки, отче? – спросил он укоризненно.

– Молния! – в ужасе пролепетала Надежда Никитична.

Кертон продолжал рычать, но в тоне его появилось беспокойство. Огненный шарик, висящий перед носом, определенно смущал его. Женя машинально протянула руку, схватила собаку за ошейник, заставляя оставаться на месте. Шарик повисел и медленно поплыл в сторону раскрытого окна.

Едва «молния» выпорхнула за окно, Надежде Никитичне подурнело. Она сильно побледнела, шумно задышала и потребовала доктора. Женя выволокла пса за дверь, крикнула Глафиру, и началась суета. Надежду Никитичну препроводили в спальню, накапали сердечных капель и послали Прохора на станцию за фельдшером.

Пока отец Федор и Женя помогали Надежде Никитичне, Ирил проверила хозяйке пульс, принесла из своей комнаты нюхательную соль и велела Глафире дать ее пострадавшей. Пару раз вдохнув пары, Надежда Никитична успокоилась, пожаловалась гостье на странности погоды, сотворившей молнию без малейшего признака грозы, и спокойно уснула.

24

Когда отец Федор, Женя и Ирил вернулись в столовую, Герни курил возле раскрытого окна чудную толстую сигару. Ирил устало опустилась в кресло, что-то быстро сказала секретарю не по-русски, и Вольф выбросил недокуренную сигару.

– Я же извинился! – сказал он отцу Федору.

Бывший священник вновь сел на свое место и принялся за следующий кусок пирога. Женя боязливо присела поближе к отцу Федору.

– Так что вам нужно на самом деле? – стряхнув крошки с одежды, наконец, спросил отец Федор.

Ирил резким тоном что-то приказала Вольфу, секретарь поморщился, но подошел к столу.

– Давайте вначале представимся! – предложил он. – Что вы можете, кроме натравливания собак на беззащитных гостей?

Отец Федор пожал плечами:

– С какой стати я буду выставляться перед бесовским отродьем?

Вольф потемнел лицом, дико сверкнул глазами. Жене вновь на секунду стало жутко, но она взглянула на совершенно спокойного отца Федора и устыдилась своего страха.

Ирил привстала, вокруг головы ее появилось белесое облачко, которое, мягко соскользнув с высокой прически, поползло к отцу Федору. Священник досадливо кашлянул. Облачко с негромким треском лопнуло.

– Ладно, я был не прав! – согласился отец Федор. – Долго мы еще будем испытывать друг друга или все-таки перейдем к делу? В какой-то степени я представляю интересы Надежды Никитичны, и мне небезразлична цель вашего приезда.

– Моя племянница Элен серьезно больна. Для ее излечения мне нужна помощь людей со сходным составом крови. Моя и моей сестры мать была родной сестрой матери Надежды Никитичны, которая, значит, приходилась тетей мне. Таким образом, с Надеждой Никитичной мы – двоюродные сестры, а ее дочь Евгения, также приходится мне племянницей. Разница в возрасте у девушек незначительная. Я приехала просить помощи у родственников.

– Не понял, каким образом родственные связи могут помочь излечению девушки?

– Болезнь Элен особого свойства, – после секундной паузы сказала Ирил. – Скорее из сферы духовного, нежели физического.

– Безумие?

– Нет. С разумом у нее все в порядке. Одержимость.

– А почему вы не прибегните к помощи церкви?

Ирил тяжело вздохнула.

– Я пыталась. Пара церквей сгорела.

– Почему вы считаете, что родственники помогут?

– Нужно увеличить силу Элен, и тогда она изгонит Чердже сама.

– Вам известно имя беса?

– Да. Дух Чердже разделился между Элен и молодым человеком. Стоит им встретиться, как начинаются катаклизмы. К несчастью, Нэти Рикат и Элен любят друг друга, и разлука причиняет им боль.

Отец Федор задумался, и какое-то время в комнате было тихо. Вольф снова молча курил у окна, Женя тщательно складывала салфетку голубем, Ирил сидела, неподвижно глядя в пространство. Наконец, противно зажужжала влетевшая в окно муха, отец Федор погладил бороду.

– Сдается мне, вы не договариваете самого главного! – сказал он наконец. – Почему эта дрянь вселилась в девушку?

Ирил тяжело вздохнула, Вольф швырнул сигару за окно и повернулся к священнику:

– А вам не кажется, что вы слишком много вопросов задаете?!