Дневники пропавшей девушки

Я обнимал её за хрупкую талию, чувствовал её тепло. Стало так уютно и хорошо, словно всё было по-старому. Перед глазами внезапно возник образ девочки с пирсингом-монро, и на секунду мне показалось, что я обнимаю её. Я отстранился от Лилит.

– Что не так? – спросила она.

Что могло быть не так? Она была прекрасна, мы были самой известной парой в колледже. Лучшая ученица, вдобавок красотка с огненными волосами, и успешный спортсмен, достояние колледжа. Не сказать, что красавчик-спортсмен, скорее моя красота была следствием моего успеха, но тем не менее что-то во мне было, так отмечали многие. Но сам я, естественно, не понимал такого ажиотажа к своей персоне.

– Хочешь прокатиться?

– Давай.

От дождя крыша стала скользкой, и я помог девушке спуститься, принимая её в свои объятия. Я накрыл её своей курткой, и в обнимку мы перешли на бег, чтобы дождь нас не настиг. Я галантно открыл перед ней дверцу своего «Форда»:

– Прошу.

– Как мило, – она улыбнулась.

Мы сидели в салоне, окружённые звуками дождя. Мелкие капли приглушённо стучали по крыше. Было так спокойно: ничего не предвещало. И Лилит была превосходна. В прочем, как всегда, в этом она была предсказуема до корней волос. А дождь создавал томную ностальгию, ведь в последние дни мы то и дело сидели в машине вот так просто, слушая ненавязчивую дождевую дробь. Словно нам было нечего сказать друг другу.

– Куда ты хочешь? – спросил я, повернувшись к девушке.

Она приблизилась ко мне, я снова почувствовал манящий запах её волос, я знал, что тот же запах исходит от её тонких запястий. Её глаза горели, губы сложились в соблазнительной улыбке. Она поцеловала меня. Сначала нерешительно, потом всё более настойчиво. Снова и снова наши губы встречались. Такие родные, но уже успевшие за последние дни стать чужими. Странное чувство. Я больше не ощущал нас единым целым. Что-то разорвало нашу связь. Девушка резко отстранилась и сказала:

– Я уезжаю завтра.

– Что? Куда?

– Ты же знаешь. К тёте. Она пригласила меня погостить. Это та влиятельная женщина, про которую я тебе рассказывала. С её помощью я смогу попасть на практику в отличное место, она даст мне необходимые рекомендации, – она словно пыталась оправдаться, но плохо скрываемый восторг застыл в её глазах.

Я устало выдохнул. Внезапно я понял всё. Это эмоциональное расставание было неслучайным. Я начал ощущать масштабы надвигающегося неизбежного будущего.

– Может, перекусим? – предложила Лилит, пытаясь вырвать меня из молчаливой задумчивости.

– Конечно, – глухо ответил я.

Всю дорогу Лилит держала руку на моём колене. Этот жест был таким неправдоподобным после её слов. Раньше мне нравилось, как она это делала. Но сейчас я ощутил лёгкую тень отвращения.

Миновав ароматную улочку типичного пригорода, мы подъехали к молодёжной забегаловке, где мы частенько любили брать кофе с собой. Когда я остановил машину, вылез из неё и открыл девушке дверцу, она кокетливо выскочила со словами:

– Мерси.

Я бережно закрыл дверцу, и приобняв девушку за талию, повёл её к входу. К моему удивлению, Лилит больше не казалась мне легкомысленной кокеткой, образу которой она так стремилась подражать. Наверное, так она хотела скрыть от окружающих свою серьёзную натуру. Как только я мог этого раньше не замечать?

Вывеска Loved by you[6 - Loved by you (с англ.) «любим (а) тобой», отсылка к песне Мэрилин Монро I Wanna Be Loved by You.] горела неоновым светом, приглашая посетителей погрузиться в атмосферу 50-х годов.

В зале было людно, уик-энд[7 - Выходные (англ. weekend) – суббота и воскресенье.] только начинался. Мы сели за столик у окна, выходившего на парковку, полную машин, послушно ожидавших своих владельцев. Наш столик был несколько отдалён от других, что позволяло спокойно общаться, не понижая тон, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Лампы над небольшой барной стойкой мерно гудели. Из автомата ненавязчиво звучали хиты 50-х, среди которых были полюбившиеся всем Elvis Presley – Love Me Tender, Louis Armstrong – Go Down Moses, The Animals – House of the Rising Sun и многие другие, которые неизменно волновали сердце, ибо эта музыка вечна.

К нам незамедлительно подошла официантка с бейджиком «Лора». «Лора» была в коротком бордовом фартуке, из кармана которого она достала потрёпанный блокнот с ручкой. Девушка приветливо улыбнулась, поправила локоны в стиле Мэрилин Монро и принялась любезно рассказывать о блюдах дня, но мы, как и большинство посетителей в этом зале, заказали пиццу на двоих и по стаканчику колы.

Лилит расположилась напротив меня, облокотив локти на стол, и положив лицо в ладони. Её волосы отдавали золотом на свету. Она улыбнулась и принялась бегло изучать стойку с фирменными коктейлями от заведения.

– Знаешь, Девин, мы вроде как хорошая пара.

Звучало как начало долгого неприятного разговора.

– Ты же знаешь, мы подходим друг другу, – вставил я.

Она игриво встряхнула волосами, как будто ожидая очередного комплимента, но я не торопился тешить её самолюбие или помогать ей строить диалог.

Нам очень быстро принесли заказ, в выходные здесь готовили, опережая заказы. Мы поблагодарили официантку, локоны которой были так старомодно уложены, но, несомненно, были шикарны. От пиццы исходил манящий аромат плавленой моцареллы, начинка сочно водрузилась на тонком тесте. Я наблюдал за тем, как Лилит сосредоточенно промокнула свой кусочек пиццы салфеткой, убирая тем самым лишний жир. Затем она разрезала кусочек на более маленькие составляющие и аккуратно отправляла их в рот, не забывая каждый раз обмакивать губы салфеткой. Эта скрупулёзность действий начинала меня раздражать. Это же просто пицца! А не королевский званый ужин!

– Ну так что? Расскажешь о своей поездке?

Она нехотя отложила вилку с ножом, вряд ли она собиралась рассказывать мне всё в деталях. Ей проще было свести всё к ссоре и, не объясняясь, расстаться. Это так по-женски, если честно. И эгоистично.

– Это известная юридическая фирма, за меня уже замолвлено словечко. Через два дня назначено интервью, меня готовы взять на три месяца в случае удачно пройденного собеседования. За эти два дня мне нужно освоиться и, конечно, получить консультацию от своей тёти по всем интересующим вопросам. Ну ты и сам всё понимаешь.

Три месяца – не такой уж большой срок, но что будет дальше? Её тётка жила в Нью-Йорке, городе полном возможностей. Особенно для Лилит. Дела в учёбе у неё шли отлично, юриспруденцию она всегда изучала с большим интересом и схватывала всё на лету. Лилит была из тех, кто всегда знал, чего хочет от жизни, не тратя время попусту. Я был всегда горд за неё, ведь она стремительно развивалась и добивалась целей на «раз-два».

А что я? За моими плечами были лишь спортивные успехи, но, как и большинству парней, мне казалось этого более чем достаточно. Но буквально недавно я вдруг понял, что спорт – это не самое главное в жизни. Мне хотелось достичь чего-то, не гоняя всю жизнь мяч в угоду болельщикам. Я хотел чего-то другого, но не знал пока, чего именно. Когда я впервые заговорил на эту тему с Лилит, она была не очень-то довольна. Было престижно встречаться с выдающимся спортсменом колледжа, учитывая, что сама она подавала большие надежды в учёбе. А сейчас у меня не было ничего, чем стоило бы гордиться. Без спорта я никто. Именно так она и думала, я понял это сразу, хоть она и не говорила. За неё всё сказало её поведение. Мы стали много ругаться по пустякам, отношения накалялись и уже были не такими радужными, как последние четыре года. Я чувствовал, чем это чревато, но не думал, что она всерьёз подумывает о расставании. Сейчас оказалось, что она уже наперёд продумала всю свою жизнь, и в ней не было места для меня. Как пафосно это звучит, прямо фразочка из очередного женского романчика. Ясно было, что она собирается после колледжа переехать в Нью-Йорк, иначе она не уезжала бы туда на практику. А мне что делать там? Терпеть не могу большие города, она это знала. Жизнь в пригороде меня целиком и полностью устраивала. Так что, в каких мы отношениях? Создаём видимость счастливой пары? Но каждый из нас уже всё решил для себя. Лишь привычка делает своё дело. Да и надежда умирает последней.

– Рад за тебя. Кажется, это то, чего ты действительно хочешь.

Я не хотел, чтобы мои слова звучали предосудительно, но так и вышло.

– Девин, ты же знаешь, как много я трудилась, чтобы достичь высоких показателей.

– Знаю. Небось «Право» – твоя настольная книга, – усмехнулся я.

Она пропустила моё замечание и скептически спросила:

– А ты, уже определился, чем хочешь заниматься?

– Нет, – отрезал я и схватил стаканчик с колой, на котором выступил конденсат.

Вот и настал неловкий момент, когда нечего сказать двум столь близким людям, между которыми всё быстрее вырастает непробиваемая стена. Аппетит пропал, и я достал из заднего кармана деньги и кинул на стол, не забыв о чаевых для улыбчивой официантки, современной копии Мэрилин Монро. Правда, по мне, лицо Лоры было куда более красивым, чем у секс-символа 50-х годов. Но общественная любовь была столь высока, что со всех уголков страны посетители этой закусочной привозили в подарок статуэтки с Мэрилин Монро, и теперь барная стойка напоминала алтарь поклонения, пестря куклами с одинаковыми лицами. Эта дама стала одним из наиболее культовых образов американского кинематографа и всей мировой культуры. Но мало кого заботит, что она отдавалась всем подряд.

– Уже уходим? – Лилит недоумённо посмотрела на меня.

– Тебя довезти до дома? – грубо спросил я.

Она обиженно встала из-за стола, снова промокнула губы салфеткой, скомкала её и небрежно бросила на стол.

– Будьте так добры, – решительно двинулась в сторону выхода она.

Проходя мимо официантки, я улыбнулся и сказал ей:

– Спасибо за отменное обслуживание, Лора.

– До скорой встречи, я надеюсь, – улыбнулась она, и озорные искорки зажглись в её глазах.