Дневники пропавшей девушки

– Вот и я о том же.

– Стоп. Может, я чего-то не понимаю. Но для чего ещё нужны друзья? – удивлённо покосился на меня он.

Мы стояли на небольшом крыльце, на границе двух миров: тёмная улица, где нас обдувал приятный ночной ветерок, и шумная гостиная, где толпились незнакомые люди, наверняка, с нашего колледжа.

– Просто расскажи мне всё максимально без подробностей.

– Это был самый улётный перепихон в ванне.

Я закатил глаза, предвидя целую серию подробностей.

– Мы специально оставили дверь открытой, а сами зашторились в ванне и принялись за дело. Сначала эта крошка порадовала моего дружка, ну ты понял, о чём я?

– Ну, конечно, Кетон, понял. Давай ближе к концу.

– Было прикольно заниматься сексом, когда тут же рядом кто-то заходил отлить, вот это класс, да? – он был ужасно довольным и по-любому гордился собой.

– Нет, чувак, это отвратительно! – со смехом сказал я и, бросив своего друга на крыльце, отправился в дом. Кетон был в своём репертуаре.

Сквозь густую толпу я различил Бэккера, который всё ещё чудесно проводил время с Фейт. Не то чтобы я сомневался, нет, между ними сразу возникла химия, я такие вещи чувствую: так же у меня было с Лилит. Я вышел на заднее крыльцо, облокотился на перила под фонарём, смотрел вдаль. Звёзды вдалеке светили мягко и лениво. Видя, как зарождаются чувства между Фейт и Бэккером, я вспомнил начало наших отношений с Лилит. И я невольно вновь подумал о том, что всё потерял. Как это произошло? В какой момент всё пошло не так? Наверное, тогда, когда я встретил её.

Время шло, но я продолжал стоять, силясь понять, что мне делать дальше. Что, если всё кончено? Означает ли это, что моя жизнь теряет всякий смысл?

Играла громко музыка, раздавался смех, пьяные вопли. Эта вечеринка была в самом разгаре, как в день нашего знакомства. Неужели вчера был наш прощальный секс?

Я вспоминал её запах: ненавязчивые нотки только сорванных цветов, немного фруктов. Её смех, который слишком редко срывался с её губ. Её кокетливую усмешку, которая всё чаще заменяла улыбку. Её огненно-рыжие волосы, роскошные под стать светло-голубым глазам. Я вспоминал её душистые тонкие запястья и как перестал их почему-то целовать. Правое запястье украшали три родинки, и если соединить их линиями, получится равносторонний треугольник. Это было так необычно и невероятно красиво. Я водил пальцем от родинки к родинке, мысленно соединяя их. Я вспоминал наш первый поцелуй, слишком поверхностный и короткий, чтобы запомнить его. Я вспоминал…

Я пытался понять, что же всё-таки было отправной точкой. Тот неловкий поцелуй или то, что я увез ее в Хэллоуинскую ночь далеко за пределы пригорода? Что заставило её тогда понять, что мы должны быть вместе?

17

Четыре года назад мы все только окончили школу и начали обучение в колледже. Я не мог нарадоваться своей свободе. Именно сейчас в моём окружении появились такие классные девочки. Я хотел показать себя во всей красе.

Была ночь Хэллоуина, мы оказались в одном клубе. Народу было слишком много, все были в костюмах, и даже какой-то придурок умудрился пронести настоящую бензопилу. В этом клубе вообще есть охрана, или это тоже парни в костюмах секьюрити? Мы с Кетоном и Бэккером тоже были в костюмах, того требовала политика заведения: в ночь Хэллоуина без костюма вход закрыт.

Я был в образе Элвиса Пресли – даже сходил к девчонкам, чтобы мне накрутили такую же крутую шевелюру. В солнцезащитных очках, расклешённых штанах и микрофоном в руке. Почему Элвис? Просто мне захотелось побыть хоть одну ночь королём. Элвис – король поп-музыки, обожаемый всеми девушками.

Бэккер был в образе легендарного ресивера Джерри Райса[26 - Джерри Райс – спортсмен, признанный лучшим игроком Национальной футбольной лиги всех времён.]: в красной футболке, где красовалась огромная цифра «80», а на спине была выведена фамилия игрока «RICE». Он даже натянул обтягивающие шорты и гольфы. Дополнительным атрибутом у него был мяч для американского футбола. Он даже нанёс автозагар, чтобы больше смахивать на афроамериканца.

Ну а Кетон, естественно, был в образе Хью Хеффнера[27 - Хью Хефнер – основатель и шеф-редактор журнала «Playboy».]: в чёрных брюках, бордовом коротком халате, подпоясанным чёрным ремешком в тон манжетам и лацканам, сзади красовалась надпись Playboy, а в руке была трубка. Кетон был высокого о себе мнения, мнил себя альфа-самцом всех времён и народов. Признаться, в этот вечер он пользовался особенной популярностью среди девушек. Было ли это заслугой его костюма? Я не знаю. В этом клубе было не сложно найти девочек лёгкого поведения, вокруг кишели сексуальные медсестрички, девушки-легавые, горничные. Так что вокруг Кетона их крутилось много, под стать выбранному им образу.

Конечно, нам с Бэккером тоже перепадало внимание. И многих девушек цеплял образ короля поп-музыки, однако ни одну из них я не хотел так, как хотел эту. В особенности, когда она принадлежала другому. Поэтому Лилит была совершенно недостижима для меня.

Я не любил её. Она мне не нравилась. У неё было чертовски привлекательное тело. Она была горячей. В костюме стюардессы с вырезами на боках, спине, груди, в коротенькой юбке и вызывающих белых чулках. На рыжих волосах красовалась пилотка. Мне казалось, что она была способна на многое. Это было видно по ней, по её костюму, по ее диким глазам. Я просто хотел её. И никогда больше я так сильно не хотел её, как в ночь Хэллоуина четыре года назад, когда она была в белых чулках в сетку.

Она была почти как порно звезда. Я хотел её, но я не мог её заполучить. И часто потом, занимаясь быстрым неумелым сексом с очередной мимолётной девкой, я представлял её. Мне хотелось знать, как она стонет, как извивается, как кричит во время секса и закатывает свои глаза, полные беспричинного холода.

Когда я встречал её после Хэллоуина, мой взгляд невольно скользил по ней, останавливаясь на губах. И я знал, что этими губами, которые она складывает в кривоватую усмешку, она целует этой ночью другого. Она улыбалась. Облизывала губы. А я всё смотрел…

Я думал, что у меня никогда не хватит смелости рассказать ей правду. Особенно когда она смотрела на меня глазами, похожими на две вечно холодные льдинки, не сулящими ничего хорошего. А мне было интересно, смотрит ли она на кого-нибудь влюбленными глазами. И какие они? Глаза Лилит полные любви.

– Давай уедем отсюда? – прокричал я Лилит сквозь музыку ночного клуба, название которого призывало вернуться в прошлое, в расцвет кинематографа, к черным перчаткам по локоть, держащим грациозно мундштук.

Хэллоуин был в разгаре, пьяная нечисть водила хороводы. Как бы они случайно кого не вызвали!

– Тебе невесело? – поинтересовалась она, ведь мой стакан давно уже был пуст, но я не торопился его наполнять, ведь моя рука согревала своим теплом её холодную коленку, на которой внатяжку были белые чулки в крупную сетку.

18

– Просто давай прокатимся, – моя рука уверенным движением скользила Лилит под юбку, которая смело обтягивала её бедра, сообщая всем и каждому, что девушка неробкого десятка.

Сложно было поверить, глядя на неё сейчас, что у неё нет парня. Она словно кричала о том, что она доступна. Я выпил, но был в том состоянии, когда голова еще трезва, а тело хочет расслабиться и позволить себе что-то более смелое. Но рука, которая так рьяно рвалась к цели, кажется, боялась, что ее так и не остановят. А что Лилит? Она также боялась. Но боялась того, что не узнает, что будет дальше. Она должна была поехать.

– Давай прокатимся, – вторила она мне и призывно поднялась.

Воспользовавшись моментом, когда Лилит отошла в уборную, я отправился в машину и переоделся в холодном салоне, взъерошил волосы, разрушая стиль Элвиса. Мне сейчас хотелось быть собой.

Девушка вышла на крыльцо клуба, накинув бежевое пальто на свой костюм стюардессы, я невольно обрадовался этому.

Я проводил её к авто, которое я взял без проса у отца пару часов назад, но намеривался вернуть, как только, так сразу. Конечно, она об этом не знала. Для неё – это была моя тачка. Черный внедорожник Toyota RAV 4 встретил нас холодной кожей салона. Девушка внимательно наблюдала за тем, как я умело обращался с машиной, и, кажется, её это не на шутку заводило. Я не спрашивал, куда бы ей хотелось поехать, просто повез её прочь, оставляя световой купол над пригородом далеко позади. Прочь от того места, где у неё кто-то был. За окном пролетал лес, и мы были одни в своей утопической реалии. Я начал чувствовать страх от предстоящей близости, и больший страх от того, что она откажет. Мы впервые вдвоем, нас не окружает толпа, барабанные перепонки не лопаются от громкой музыки, и мы относительно трезвы. Печка работает во всю, но её голые ноги не в силах согреться. Это была очень холодная ночь.

Я ехал нескончаемо долго, пока не понял, что мы по-настоящему вдвоём, вокруг нас только лес. Мы заехали в какой-то отворот без какого-либо опознавательного знака. Немного поплутали по узкой дороге и в итоге упёрлись в тупик: машина дальше не проехала бы. Я заглушил мотор.

– Хочешь покурить?

– Я не курю, спасибо, – сказала она, но лукавые огоньки плясали в глубине её холодных глаз.

Я вылез из машины и уже открывал пассажирскую дверь со словами:

– Не хочешь попробовать?

Без лишних слов она вылезла, опираясь на поданную мной руку. Мы прислонились к носу машины и выкурили первую на двоих сигарету. Здесь, в лесу звёзд было гораздо больше, так как уличные фонари не заглушают их свечение. Она с восхищением смотрела на гладь неба, усыпанную множеством ярких точек.

Я был слишком пьян, когда наши губы встретились на мгновение в толпе клуба несколько часов назад. Но я давно успел протрезветь и с сожалением думал о том поцелуе, который так и не отложился в полной мере в моих воспоминаниях.

Сейчас снова настал момент предвкушения от зависшего в воздухе поцелуя. Но ни она, ни я не спешили разрядить воздух этим смелым поступком. Мы не смотрели друг на друга, боясь той близости, что объяла нас так спонтанно. Я уже не думал, что у меня хватит смелости заняться с ней сексом. Она больше не выглядела так доступно, как казалась мне в клубе.

Мне больше не довелось трогать её стройные ноги, обтянутые плотной белой сеткой. И я больше не видел её в столь откровенных нарядах. И, кажется, я так и не увидел глаза Лилит полные любви.

19

– Эй, привет, – услышал я знакомый голос.

Нехотя я развернулся и увидел Анабель. На ней была одежда. Как странно.

– Отличные шорты.

На ней были чёрные шорты, под которые она надела тёмные колготки, а наверху – тёмно-зелёная кофта с длинным рукавом. Волосы как-то хаотично лежали, создавая ощущение, что она не расчесывалась.