Я слышу тебя из прошлого

Денег молодым не хватало, так как постоянно нужно было приобретать дорогие лекарства для Никиты. Раиса работать целыми днями не могла, чтобы не оставлять Никиту надолго одного. Особенно в первое время. Поэтому, она стала заниматься надомным трудом. Она и шила и вязала, перепечатывала статьи, выращивала на продажу цветы. Крутилась, как могла. Виталий частенько и сам старался помочь им, как мог. Правда, Раиса никогда денег не брала, но мало ли чем можно помочь людям, нуждающимся в этом? Постепенно жизнь молодой семьи наладилась, со здоровьем, спустя некоторое время, у Никиты стало гораздо лучше, и они вздохнули свободнее. Раиса даже устроилась на полставки в типографию неподалеку и продолжала заниматься надомным творчеством, что давало ей неплохой стабильный приработок.

И Раиса, и Виталий, да и все прочие, кто знавал Никиту раньше, понимали, что он пьет для того, чтобы почувствовать себя прежним, таким, каким он был раньше. Странно, но факт: после принятия некоторой дозы алкоголя, у Никиты, словно в организме отпускала какая-то пружина, которая заставляла его в трезвом состоянии замыкаться в себе, и он расслаблялся, начинал чувствовать себя почти здоровым. Он переставал ощущать свою инвалидность, будто даже молодел, у него разглаживались горькие складки на лбу, взгляд терял обычную свою мрачность и угрюмость. Все бы хорошо, но это грозило ему тем, что он мог превратиться в заядлого алкоголика, и он это понимал, но совсем отказаться от спиртного не мог.

Иногда к нему присоединялся и Виталий. Сказать точнее – это происходило не так уж и часто, но бывало. Первым человеком, к которому обращался Никита в поисках собеседника за столом, всегда был Виталий, и он редко находил причину для отказа. Наверное, ему тоже хотелось видеть друга прежним, они же выросли вместе, в один детский сад бегали, в одну школу, вместе гоняли мяч во дворе, а зимой – шайбу на катке. И вообще, товарищами были – не разлей вода. Было невыносимо тяжело ловить на себе тоскующий взгляд друга, а ведь Никита остался его единственным настоящим другом из его прошлого.

Когда-то их было трое, но, теперь уже кажется, что это было так давно, словно в прошлой жизни. Артема больше нет, он погиб в той же войне, где оставил свое здоровье, душевный покой и все свои надежды на нормальное будущее, Никита.

Виталий понимал, что нет для этого никакой причины, но чувствовал себя почему-то виноватым перед своими близкими друзьями: Артем погиб, Никита тоже хватил горя с лихвой, вернувшись со службы инвалидом. Виталий, вот он – жив и здоров, выглядит отлично, на здоровье не жалуется, выучился, получил неплохое образование, работает, не знает материальных проблем. Женился и сын у него родился. Короче, вполне преуспел в своей жизни. И в армии он тоже был, отслужил, как положено два года Отчизне, но служба его прошла в Амурской области, война его не коснулась, дала только почувствовать, как горько терять близкого человека, а другого друга встретить с той войны инвалидом. Получилось, что из них троих, только у него в жизни все сложилось нормально.

Застолья с Никитой заканчивались всегда одинаково: выливались в пьяные слезы и рассуждения:

– Почему? Почему погиб Артем, а не мы с тобой? Он бы тоже не отказался жить, а? Женился бы, детей родил! Мы здесь, а его нет! Почему именно его нет? Что? Судьба так распорядилась? А ведь он так любил жизнь! Нет, ты помнишь, каким он парнем был?

Почему именно Виталий избежал такой судьбы, было и так понятно – его служба Родине прошла вдали от Чечни, но Никита больше убивался от того, почему он сам выжил, уцелел, хоть и здоровье потерял, а Артем не смог.

Затем обычно приходила Раиса, если оказывалась не на работе или ещё где, и уводила мужа домой. Это если друзья проводили время у Семакиных. Никита затихал и покорно шел за женой, держа ее за руку как ребенок. Раиса после смерти его матери, осталась для него единственным светом в окошке. Детей они еще не родили, да и будут ли они у них? Вопрос еще тот, учитывая здоровье Никиты.

Если же сидели у них, Ольга спускалась этажом ниже и забирала Виталия. Не устраивала ему сцен, но смотрела на мужа укоризненно. Она, в свою очередь, тоже понимала, отчего время от времени происходят такие посиделки, но, само собой, совсем не одобряла их. Пыталась объяснить мужу, что бутылка Никиту не спасет, а Виталия – погубит.

В этот же раз Виталию особенно не хотелось напиваться, но Никита не уходил, упорно дожидаясь, пока друг не согласится посидеть с ним. Впрочем, Семакин знал, что, если не пойдет он к нему, Никита пригласит к себе кого-нибудь еще, так уж лучше он, чем чужой человек с улицы – Никита никогда не пил один.

– Ты запер свою квартиру? – вздохнув, спросил Виталий. Никита утвердительно кивнул. – Тогда заходи, у меня Ольга тоже уехала и сына с собой забрала.

– Че, к матери погостить? – спросил Никита, с радостью проходя на кухню и садясь за стол. – Так давай, я за бутылкой-то сбегаю!

– Не надо никуда бегать, есть у меня, а Ольга не к матери уехала. Не знаю я, где она, похоже, она меня бросила, ушла от меня, – впервые озвучил вслух Семакин свою осторожную, но уже носившуюся в его мозгу, догадку.

Произнеся ее вслух, он как будто обжегся ею, вздрогнул и торопливо разлил по стопкам водку, придвинул к Никите нехитрую закуску. До этого момента Виталий старался не приходить окончательно к такому выводу, гнал от себя неприятные мысли, уверял себя, что Ольга все же вернется ближе к вечеру и все будет нормально. Может быть, она просто решила его проучить, оставив одного на выходные. Дескать, пусть муж прочувствует, каково это, когда вторая половина отсутствует.

– Ну, ничего себе, е-мое! – расстроился Никита, услышав от друга чудовищную весть. – Ольга-то, отчего могла тебя бросить? Ты – нормальный мужик, с мозгами у тебя порядок, не то, что у меня. – Никита поморщился, громко вздохнул. – Зарабатываешь ты прилично, сын у вас имеется, любишь ты ее, чего еще-то? Уж кого бросать, так это меня, я же только наполовину теперь человек, ты знаешь, каким я стал. Но моя Раиска – ни-ни, говорит, что умрет вместе со мной.

– Любит она тебя, твоя Раиска, – горько усмехнувшись, сказал Виталий, опрокидывая следующую стопку в рот.

– А тебя, значит, Ольга не любит? – стал шутливо задираться Никита. Он успел немного выпить еще до прихода к Виталию, поэтому пьянел в скоростном режиме. – А ну, признавайся, чего ты успел такого натворить, что она решила вдруг тебя бросить?

Виталий только пожал плечами, так как вины особой за собой не чувствовал. Он уже решил напиться от огорчения и наливал стопку за стопкой. Вскоре, друзья уже вспоминали Артема, шумно заспорили, кому из них нужно было погибнуть, чтобы Артем остался жить. Время от времени разговор возвращался к отношениям с женами. Виталий в очередной раз удивлялся, как он мог ошибаться в Ольге? Как она могла его бросить? Ведь он всегда полагал, что у него крепкая семья? Выходит, что она и не любила его никогда! Притворялась, получается?

– Нет, ты прикинь, получается, она смогла вот так просто и легко бросить меня! Бросить, словно надоевшую вещь?

– Не-не! Не могла! – сокрушенно качал головой Никита. – Она еще вернется, ведь ты классный мужик!

Вскоре, запасы спиртного у Виталия закончились, и дошла очередь до бутылки, за которой сходил к себе домой Никита.

Раиса позвонила в дверь, когда Виталий уже мирно засыпал, пристроившись на диванчике кухонного уголка. Дверь пошел открывать Никита, который, несмотря на то, что пить начал раньше Виталия, на ногах в этот раз держался гораздо дольше.

– А-а, опять надрались, я так и знала! – укоризненно сказала Раиса, увидев в дверях любимого муженька. Муженек виновато улыбнулся. Она прошла мимо него на кухню, Никита пошел за ней. – А Ольга-то где? Ну ладно Никита, а ты-то чего напился? Фу, ну и запах! Хоть бы окно открыли и проветрили! – Раиса помахала перед своим лицом рукой и открыла форточку, посмотрела вопросительно на мужа. – Ну на часок тебя одного нельзя оставить! Зря тебя с собой к отцу не взяла. Что теперь за вид у тебя? Ведь опять приступ может быть. Что за безответственность такая?

Никита, не в силах произнести что-нибудь внятно, только состроил недоуменную гримасу и развел руками, таким образом, обозначая свой ответ.

– Понятно, голубки. Меня нет, Ольги нет, вот вы быстренько и сообразили, развлекаетесь таким способом что ли? По-другому уже не умеете?

Никита опять картинно развел руками, сокрушенно цокнув при этом языком. Дескать, не умеют.

– Виталий, вставай, давай, запри за нами дверь, мы уходим. Запри и ложись нормально – в кровать. Раздеться не забудь. Давай-давай, поднимайся!

Раиса потрясла Виталия за плечо. Тот с трудом проснулся, разлепил веки и недоуменно уставился на Раису. Сообразив, кто перед ним стоит, он нашел в себе силы подняться, правда ему при этом помогла Раиса, пошел за ними в прихожую, запер дверь и лег. На пол. В детской.

Ночью он проснулся от того, что сильно замерз. Долго не мог понять, где он находится, наконец, с трудом сообразил, что уснул прямо на полу в детской комнате. Окно на ночь осталось приоткрытым, и комната порядком выстудилась.

Виталий напился на кухне воды из-под крана, заметил при этом, что кухонные часы показывают три часа ночи и пошел досыпать в спальню. Там он кое-как разделся и улегся в кровать, укутался в легкое одеяло. Сон, однако, уже не шел к нему. Без Ольги в кровати было совсем неуютно. Голова побаливала, неприятные воспоминания только усиливали эту боль.

«А вдруг, она не просто так от меня ушла, а ушла к другому мужчине? – вдруг прорезалась в голове страшная мысль. – Да-да, не просто ушла, оттого, что разлюбила, или оттого, что ей надоело, что я выпиваю чаще, чем хотелось бы. Она ушла потому, что полюбила другого мужчину!»

От этой мысли у него враз похолодели ноги и сильно забилось сердце. Он быстро сел в кровати, ощутив при этом легкую тошноту от резкого движения. Виталий вдруг вспомнил, как Ольга не так давно рассказывала ему, что встретила в магазине своего бывшего одноклассника Володю Любавина. Жена была поражена тем, что одноклассник за то время, что они не виделись, здорово изменился. Если бы он сам не подошел к Ольге, она бы ни за что его не узнала и просто прошла мимо. Володя выглядел шикарно: на носу – очки в дорогущей оправе, прическа что надо – волосок к волоску, сам очень ухожен, в отлично скроенном костюме. Весь такой подтянутый, преуспевающий, деловой, и, в то же время, приятно простой в общении. Он довез Ольгу с Димкой до подъезда, помог занести сумки в дом. От предложенного Ольгой кофе, правда, отказался, сказав, что торопится на деловую встречу. Сынишка после той встречи не раз, захлебываясь от восторга, рассказывал, какая здоровская у дяди Вовы машина – вся такая большая, черная и блестящая. И дядя Вова, между прочим, обещал ребенку покатать их с мамой в следующий раз. Димка был очень рад такой замечательной перспективе.

Ольга, смеясь, рассказала, как в старших классах Володя не на шутку вдруг влюбился в нее, но она тогда и вовсе не смотрела на нескладного и неуклюжего вихрастого юношу в очках, да еще и стеснительного в ту пору неимоверно. А когда его вызывали к доске, то он, несмотря на то, что всегда отлично знал материал по любому предмету, сильно заикался от волнения, вызывая смешки одноклассников.

– Нет, ну надо же, как он изменился! Весь такой великолепный, респектабельный, держится с достоинством, и, в то же время, легко и просто. Заикаться перестал, видимо вылечился. Уверенный весь в себе такой, но очень приятный в общении. Никакой заносчивости! И не женился до сих пор, представляешь! – сказала она Виталию как-то уже совсем задумчиво.

Семакин тогда не обратил особого внимания на ее восторженный рассказ, потому как, мало ли у кого какие обожатели были в школьные годы? Да и у него тоже такая девочка жила в воспоминаниях о туманной юности. Девочку ту звали Машей Лопуховой, и она не давала ему в школе проходу, что, конечно, было очень для него лестно, но и очень обременительно. Машенька старалась попасться ему на глаза где только можно, даже возле туалета подкарауливала, делая вид, что случайно проходила мимо. Пацаны посмеивались над Виталием, но не исключено, что и завидовали. И где теперь эта Маша? Давно выскочила замуж, когда еще он в армии служил. Поэтому, воспоминания жены о каком-то там заике-однокласснике, стеснительном и смешном, а теперь ставшем видным и интересным, ему тогда никакой тревоги не внушили. Теперь вот все отчетливо вспомнилось и Виталию стало как-то не по себе. Получается, зря он в то время проигнорировал рассказы Ольги. Наверное, надо было внимательнее прислушиваться к словам жены. Вдруг, она за то время, что прошло с момента первой их случайной встречи, виделась с Любавиным еще? А может, и не раз! Ведь не исключено, что Ольга ушла с сыном именно к нему, этому Володе. Ишь, красавец какой выискался! Школьную любовь свою вспомнил? Интересно, чем этот Любавин лучше его, Виталия? Нет, ну понятно, от него благополучием и достатком разит на версту, но разве это главное?

Виталий скрипнул зубами, тяжело заворочался в постели. Стал припоминать, может, Ольга еще чего говорила, да он не обратил внимания, или уходила как-нибудь надолго, и неизвестно куда, но ничего больше, указывающего на Ольгину скрытую от него жизнь, вспомнить не смог. Но это его теперь совсем не успокоило.

– Надо подождать, – сказал он, с неудовольствием отметив про себя, что частенько начал разговаривать вслух сам с собою, – вернется.

«А если нет?» – сразу забегали в его голове мысли. – «Нет, я не хочу! Я ее люблю! Они мне нужны, я без них жить не смогу!»

Он выбрался из постели и еще раз сходил на кухню, выпил теперь уже минеральной воды из холодильника, при этом с ненавистью осмотрел неубранный стол, на котором остались стоять две пустые бутылки и остатки недоеденной закуски. Под столом стояла еще одна пустая бутылка. Она-то откуда еще взялась? Что-что, а такого беспорядка на кухне он не любил.

Виталий подумал, что и в самом деле слишком часто стал выпивать, вот уже подряд два дня получилось, пора завязывать, иначе это может войти в привычку. Получается, что Ольга права, уйдя от него, говорила же, что ей совсем не улыбается перспектива жить с вечно поддатым мужем, и растить при таком отце ребенка.

Ближе к утру ему с трудом удалось заснуть. Спал он неспокойно, во сне ему привиделось, как он бежит за набирающим скорость поездом и что-то кричит изо всех сил Ольге, которая смотрит на него из окна вагона глазами, полными печали, а позади нее стоит незнакомый Виталию молодой мужчина в очках, который по-хозяйски положил ей руку на плечо. Вот уже у Виталия нет никаких сил бежать за поездом дальше, он спотыкается, падает, больно подворачивает ногу, а состав исчезает вдали, унося от него прочь жену и сына.

Утро воскресенья встретило Виталия ярким светом и, уже ставшей почти привычной, ненавистной тишиной в квартире. Стрелки на часах показывали полдвенадцатого.

– Ох, ну и ничего себе! – неприятно изумился Семакин. – Второй день к обеду просыпаюсь! Так можно и всю свою жизнь проспать! Вот я соня! Что же такое-то, а?!

Он сроду так долго не спал. Конечно же, сказалась неспокойная ночь и посиделки с Никитой. Он вскочил с кровати, бросился в ванную. Кинул на себя взгляд в зеркало и совсем расстроился. Да… Лицо его в этот раз ничем не отличалось от того, что он увидел в зеркале прошлым утром. Оттуда на него смотрел точно такой же опухший, помятый и неприятный человек, в котором ему даже не хотелось узнавать самого себя. Ну и мерзкий вид у него!

Недовольно бурча и кляня себя на чем свет стоит, Виталий с остервенением принялся умываться, чистить зубы и бриться. Бурчал он в свой адрес, высказал себе все, что хотел, по поводу того, что ему надоело видеть свою гадкую рожу в этом зеркале. Высказавшись, он почувствовал некоторое удовлетворение, дал себе слово не прикасаться к спиртному вовсе, не то что пить его, хотя бы в ближайшие полгода. Засомневался, было, в реальности такого большого срока, но постарался подавить в себе всякие сомнения. Нужно же хоть во что-то верить! Иначе как жить без веры и надежды?

Попутно он вспомнил о существовании на свете гадкого красавца Володи Любавина. Тьфу, вот ведь и фамилия-то у него соответствующая! Семакин принял решение, что нужно найти этого великолепного франта чтобы убедиться, что Ольга с сыном не у него. Ну, а может, как раз и у него. Такое тоже вполне может быть. Ну, что ж, хотя бы узнает все точно. От горькой правды все равно не убежишь. Что случилось – то и случилось. Придется принять любой факт.

Виталий привел в порядок кухню, убрал пустые бутылки в мусорное ведро, но потом подумал, и вынес мусор во двор, хотя в ведре было еще полно пустого места, и можно было подождать с походом к мусорным бакам. Просто Виталию не хотелось постоянно натыкаться взглядом на свидетельства, порочащие его вчерашнее времяпровождение.

Удовлетворенный результатами своей уборки, Виталий решил приготовить себе что-нибудь на завтрак, точнее уже на обед, так как время завтрака давно прошло. В холодильнике он обнаружил кастрюлю с голубцами – Ольга приготовила еду перед тем, как уехать, чтобы брошенный муж не помер ненароком с голоду. Виталий, непонятно по какой причине, есть голубцы не захотел, возможно, от обиды на жену. Такую вот забастовку протеста устроил. Он гордо решил, что и сам справится с приготовлением пищи. Омлет с колбасой ему прекрасно подошел.