Замуж за 25 дней

Пес, обретя свободу, понесся вдаль. Скворцов невольно заслонил руками коленки.

– Давайте знакомиться, – предложил брюнет. – Анатолий.

– Цер – это небось Цербер? – не мог успокоиться Скворцов. – Или Церберюга!

– Соня, – она протянула Анатолию руку.

Между ними пробежала искорка. Хотя недовольный Скворцов все еще продолжал жаловаться и делиться мамиными советами, как отпугнуть побольше женщин, Соне уже было спокойно и легко. Новый знакомый решил вместе с ней дождаться врачей, чтобы помочь погрузить Скворцова в машину. Анатолий только вышел прогулять собаку и намеревался потратить на это мероприятие пару часов. Он рассказал Соне, насколько важно собаке, которая остается в закрытой квартире на целый рабочий день, хорошо выгуляться утром и вечером. Потом он спросил, свободна ли Соня вечером, затем его заинтересовало, есть ли у нее собака, или она, в этом месте красавец брюнет презрительно фыркнул, кошатница. Соня, сама не зная почему – возможно, подействовал свежий воздух или какая-то жидкость ударила в голову, – вдруг заявила, что она – тоже собачница, терпеть не может кошек и все такое. Анатолий воодушевился, подумав, что встретил родственную душу, и спросил про породу ее собаки.

– Она такая, – крутила руками Соня между сосенками, к которым они ушли от ноющего Скворцова, – такая… большая и черная!

– Водолаз? – радовался Толик.

– Нет, меньше.

– Доберман? – гадал брюнет.

– Почти, – тянула время Соня, пытаясь вспомнить название хотя бы одной похожей породы.

– Ротвейлер?

Соня поняла, что тянуть дальше нельзя. У всех собачников отличное чутье. Они за версту чуют кошатников и хомяководов. Поэтому утвердительно мотнула головой.

– Отлично, – снова обрадовался Толик, – Цер обожает возиться с ротвейлерами.

– Да, – быстро согласилась Соня, – они такие душки.

Дальше пошли выяснения, кто у нее – кобель или сука. Но если бы нормальный человек так прямо и спросил, то собачники изобрели свой, непонятный обычному человеку, язык. И вопрос уже звучал так: у вас девочка или мальчик? Соня начала выкручиваться, потому как сначала не поняла, о каких детях идет речь. В общем, к тому моменту, когда приехала «Скорая», у нее оказалась на воспитании хорошенькая двухлетняя девочка-ротвейлерша по кличке Зита.

Хорошо, что всего этого не слышал покалеченный Скворцов. Его зловредные комментарии сбили бы Соню с нужного направления, и она бы честно призналась, что любит ласковых пушистых кошек. Все время, пока продолжалась эта милая беседа, Скворцов сидел на скамейке и стонал, изрыгая проклятия в сторону Цера, появляющегося изредка после очередных круговых забегов. Соня каждый раз, глядя на собаку, изумлялась, как тот ловко обегает сосны, умудряясь вписываться в узкие пространства.

На работу Романцева снова опоздала и прямиком отправилась к шефу, с порога заявив, что у нее полное крушение личной жизни и ей, как свежий воздух, необходима неделя «за свой счет». Шеф для приличия покочевряжился немного, напомнил про соблюдение рабочего времени, про заграничную командировку для обмена опытом, еще чего-то там – Соня слушала вполуха – и отпустил.

Вернувшись домой, Соня навестила Сашу в надежде, что голубки уже успели поругаться. Но ее ждало горькое разочарование. Семейная идиллия в отдельно взятой провинциальной квартире процветала – мужик возлежал у телевизора, баба готовила на кухне борщ. Не хватало только парочки орущих младенцев, держащихся за материнский подол. Тем не менее, и Рудольф, и Саша были совершенно счастливы. Пообещав заглянуть на обед, Соня побежала к Воронцову.

«Девятка» встретила ее мерным урчанием, блестящим, отмытым видом и веселой музыкой. Алексей хотел что-то сказать по поводу поломок, но Соня, сунув парню в руку деньги за ремонт, лихо села за руль и укатила в архитектурное бюро. Предстоящая встреча с Анатолием требовала серьезной подготовки. Без Ларисы здесь было не обойтись. До вечера требовалось срочно найти двухлетнюю ротвейлершу Гиту или Зиту – Соня забыла, каким именем представила свою собаку. Но она особенно не расстраивалась, можно сказать, что просто оговорилась. Какая разница, как зовут собаку.

– Ты что?! – возмутилась Лариса, сидя на своем крутящемся секретарском кресле. – Этим ты плюнешь ему в душу. Поверь. Напряги серое вещество и вспомни точно. Тогда он у нас в кармане!

Марь Ванна, – щебетала она по телефону, – у вас нигде не завалялась собачка?

Лариса звонила приятельнице – продавщице одного из тугуевских бутиков.

– Точно? Жаль. А у Вер Петровны? Только белка? – Она посмотрела на Соню. – Тебе белка не нужна? Нет, Марь Ванна, нам нужна собака. Нет, не ондатровая, ротвейлеровая… А, таких шуб не бывает. А живых собачек? У вас нет. Ага.

Оль Васьна, у вас лишней собачки нет? Пудель? Сонь, нам нужен пудель? Нет, Оль Васьна, пудель отпадает. Я знаю, что хорошая собака. Знаю, что родословная как у папы римского… Нужен ротвейлер. У кого? Понятненько.

– Нин Санна, собачку не одолжите?

Методом получасового опроса тугуевских аборигенов выяснилось, что нужная собака есть у Нины Александровны, которая согласилась ее одолжить на один вечер за вполне приемлемое вознаграждение. Все складывалось удачно – совпадала порода и пол. Не совпадал возраст и кличка. Звали ротвейлершу Эльвира – повелительница тьмы, ей стукнуло девять лет. Но это уже были мелочи жизни. Хотя если бы Соня знала, насколько они осложнят ее жизнь, поискала бы лучше Зиту.

День седьмой

Ротвейлер и жена – один черт

Эльвира-повелительница на первый взгляд казалась довольно обычной собакой, похожей на тех, какие тусуются в каждом дворе. Ну, если не считать ее грозного вида и огромнейших клыков, в которые Софья с ужасом вглядывалась, когда та зевала. Ротвейлершу оторвали от любимого занятия – целыми днями она спала на хозяйском диване. Плюс был в том, что Нина Александровна работала менеджером в строительной компании и постоянно ездила в командировки. Собачку она оставляла разным знакомым, поэтому Соня для Эльвиры предстала в образе одной из них – к своим девяти годам Эльвира почти потеряла нюх, слух и зрение, что, в принципе-то, и спасло Соню от неприятностей. Хотя одна неприятность все же случилась.

Ротвейлерша просыпалась к вечеру и требовала играть с ней. Делала она это довольно своеобразно: тыкала мордой в те места на теле очередного временного владельца, куда дотягивалась или которые под морду подворачивались – рука, нога, голова… На сей раз ей подвернулось очень анекдотичное место – Соня как раз наклонилась, чтобы с нижней полки гардероба достать легкомысленные туфельки ярко-красного цвета. В этот момент очнувшаяся от сна Эльвира подошла к ней и ткнула мордой туда, докуда дотянулась. Толчок получился резким и сильным, Соня потеряла равновесие и упала в шкаф, припечатывая лбом заднюю стенку. Та с треском выскочила, следом за ней верхние полки сложились, как карточный домик. Хорошо еще, что благодаря многочисленным тряпкам крушение шкафа прошло практически безболезненно. Только на лбу, как фонарь, зловещим сине-фиолетово-красным цветом светилась здоровенная шишка. Свидание пришлось отложить на следующий день.