Стрелы гламура

– Какая прелестная сумочка! – воскликнула та, разглядывая аксессуар подруги. – Ручки из одних застежек, цепочка с симпатичной звездочкой, шоколадный цвет! Это из Парижа?

– Да, – махнула рукой подруга, – сумка от Диор. Нужна для поддержания гламурного имиджа.

– Вот! Вот это Виноградов любит, – закивала головой Виктория, – он жутко неравнодушен к ухоженным дамам. Меня постоянно пилил, чтобы я чаще ходила в парикмахерскую.

– И правильно делал, – согласилась Марина, подкрашивая губы, – что у тебя на голове?

– Волосы, – удивленно ответила Вика.

– Вот именно, просто волосы, а должна быть укладка! – Марина сложила косметику обратно в сумку. Виктория следила за ней как завороженная. – И перекрасься в нормальный рыжий цвет, блондинки давно вышли из моды. – Сама она была яркой брюнеткой с длинными прямыми, как будто их только что выгладили утюгом, прядями.

– Ты так изменилась, – прошептала Вика, – стала совершенно другой. Такая холеная, стильная.

– Нужно соответствовать, – вздохнула Марина, – в наше рыночное время никак нельзя выглядеть базарной бабой. Конкурентки не дремлют: только заленишься, сразу уведут мужичка. Один раз не сходишь в солярий, в другой раз пройдешь мимо беговой дорожки, пожалеешь денег на лифтинг – и все, можешь ставить на себе крест и питаться жареной картошкой. Он уже обратил свой взор на худую, загорелую, подтянутую молодуху. В нашем возрасте нельзя рисковать.

– Да, я уже слышала, что сверстники предпочитают молоденьких, – закивала Виктория.

– Ты правильно понимаешь политику партии. Но только понимать мало, надо действовать. Я помогу, мы посетим приличные магазины и сменим твой имидж. Сколько у тебя денег?

– Четыре рубля, – шепотом поделилась Вика, скрыв заначку в пять копеек.

– Боже мой, твой имидж можно сменить только на тряпье бомжа! – всплеснула холеными руками подруга. – Да как же ты с такими деньгами передвигаешься по городу?

– На автобусе, у меня есть проездной, – пожала плечами Виктория, – а в блинной нас кормят в долг, мы расплачиваемся за все сразу в конце месяца. Но у меня на днях зарплата, ты не беспокойся.

– Беспокоиться должна ты. Единственный плюс такого существования впроголодь – то, что ты не наберешь лишний вес. Но и здесь очевиден минус – еще немного поголодаешь, и тебя будет сносить ветром. Почему Виноградов позволял тебе работать в такой малооплачиваемой дыре? Ты же говорила, что он занимал солидную должность в мэрии?

– Я как-то об этом не думала, – удивилась Виктория.

– Нет, это он о тебе не думал! Я все больше убеждаюсь, что Виноградов был к тебе совершенно равнодушен. Именно поэтому вы и не ссорились. По большому счету он тебя использовал, а ты, как законченная оптимистка, принимала его равнодушие за любовь.

– Разве можно так ошибиться?! – не поверила Вика.

– Можно, я уверена, что в молодости твой Виноградов принимал активное участие в народном театре, – ухмыльнулась Марина и достала деньги, собираясь расплачиваться.

– Да, – вспомнила Вика, – он хранит фотографии Отелло, которого играл в школе. Ой, Мариночка, я тебе обязательно отдам сколько должна!

– Не мелочись, кошелка, – улыбнулась Марина. – Я собираюсь потратить ради твоего благополучия такие средства, которые тебе и не снились.

Подруги поднялись и вышли из кафе. Пройдя квартал, Марина резко остановилась у припаркованной прямо на тротуаре серебристой иномарки с тонированными стеклами.

– Достали нарушители правил дорожного движения, – засуетилась Вика, – снова поставили машину на пешеходную дорожку. Подожди, сейчас я позову инспектора, пусть он оштрафует этого наглеца. Ты не думай, таких дураков у нас не так уж много, и Госавтоинспекция учит их штрафами!

– Не мельтеши! – оборвала ее Марина и нажала на брелок ключей, машина мелодично звякнула и открыла дверцы. – Усаживайся, поедем. – Ошарашенная неожиданным сюрпризом, Вика осторожно залезла на переднее сиденье рядом с водителем. – Откуда ты набралась правильных выражений?

– Перед Виноградовым я встречалась с гаишником, – призналась Вика.

– А, – что-то припомнила Марина, – точно! Надеюсь, вы расстались добрыми друзьями? – Вика потупила глаза. – Жаль. Я люблю нарушать правила дорожного движения.

Марина довезла подругу до магазинчика, помахала на прощание рукой и пообещала вечером встретить ее с работы. Виктория побрела обратно к обувным полкам с грустным видом. Там ее поджидала заинтригованная Машка, поймавшая перед уходом Вики обрывок фразы про отсутствие у той мужа. Скрывать теперь от нее что-то было бесполезно. Вторую половину рабочего дня продавщицы в небольшом обувном магазине занимались тем, что разбирали недостатки представителей мужского пола, винили их во всех бедах и слали на весь мужской род тысячу проклятий. Между этими разговорами Виктория пару раз позвонила Виноградову на работу, но тот, только услышав ее голос, сразу клал трубку, не желая иметь с ней ничего общего. «Гад, – думала Вика, – целый год прожили вместе, а он не хочет со мной поговорить!» Уверенность в том, что Афиноген ее просто использовал, с каждым часом только крепла.

– Что вы так пристально разглядываете продукцию, как будто первый раз видите отечественные сапоги?! – набросилась она на покупательницу, случайно забредшую в их магазин. – За итальянской обувью нужно ехать в Италию, за финскими сапогами – в Финляндию!

– А у нас что, – неподдельно удивилась покупательница, – перекрыли ввоз импорта?

– А вы только сегодня об этом узнали?!

– Знаете, – с трагической решимостью осужденной на казнь заявила та, – я беру эти сапоги! Мало ли что они перекроют завтра.

– Я подберу вам подходящий размерчик, – засуетилась Машка,отталкивая злую Викторию от потенциального покупателя. – Эксклюзив! Лучшая отечественная обувь, последний привоз, наипоследнийший писк и визг современной моды.

Виктория облегченно вздохнула, Машка правильно понимала политику торговли, чему-то она ее все-таки научила. Нет, не зря она работает старшим продавцом с маленькой зарплатой. И не такая уж у нее маленькая зарплата, в комоде осталась большая ее часть. Ах да. Сегодня они поедут выгонять Виноградова из ее квартиры. А завтра она накупит себе кучу тряпок и сменит имидж. Нет, кучи не будет. Марина ни за что не согласится бродить по Черкизовскому рынку, а в приличном магазине ей хватит только на гламурные тапочки. В любом случае выжить Виноградова нужно. Виктории стало совсем уныло оттого, что вечером она встретится с мужчиной, которого любила целый год. И он уже не назовет ее своей Викторией-победой, он обвинит ее во всех смертных грехах. Но, может, на этот раз они по-настоящему поругаются, и Виноградов не останется к ней равнодушен?! На всякий случай она позвонила к себе на квартиру и сообщила автоответчику, что вечером приедет для того, чтобы заняться выселением Афиногена. Для пущей достоверности Вика добавила, что пригласительный билет на это мероприятие от ее имени уже получили местный участковый, начальник домоуправления и председатель жилищного кооператива. Она пообещала автоответчику, что вынос тела Виноградова состоится при полном параде и стечении любопытного народа. Отступать она не собирается, никакой вины за собой не чувствует, мало того, она подозревает своего мужа в сговоре и предательстве. Это все Виктория выпалила одним махом под одобрительное покачивание головой продавщицы Машки и, довольная собой, бросила телефонную трубку на рычаг.

– Теперь он точно сбежит, – сказала Вика. – Виноградов всегда боялся людей. Они могут сплетничать, докладывать начальству, распространять заведомо ложную информацию о нем, как добропорядочном гражданине. Если меня разозлить, то я ему все это организую. А он меня разозлил.

– Правильно, – подтвердила Машка, – ты такая обозленная. Я тебя такой еще ни разу не видела!

– А я никогда раньше не расставалась с собственным мужем. У меня до Виноградова вообще мужей не было. А у него до меня, ты, Машуня, представляешь, было целых две жены!

– Что ты говоришь?! – ошарашенно произнесла та. – И зачем ты выскочила за него замуж?!

– Я же не знала про двух жен, – оправдалась Виктория, которой в последнее время часто приходилось это делать. – Влюбилась как последняя идиотка и потеряла бдительность.

– Ты что, – разочаровалась Машка, – даже не заглядывала в его паспорт?! Мужчинам обязательно нужно заглядывать в документы. – Виктория тут же поняла, как много общего у женщин с милицией, занимающейся паспортным контролем. – Паспорт мужчины, – продолжила Машка, – это жалобная книга, из которой можно узнать много интересного, если читать между строк. А у Виноградова наверняка было ясно между строк о регистрации браков написано, что он – бабник и вертихвост. – Оправдывать мужа не было смысла. Марина и Машка были правы: она сглупила. Оставалось только исправлять положение.

Марина заехала за ней, опоздав только на полчаса. Виктория вздрогнула, когда под окнами магазина просигналила серебристая иномарка. Она не привыкла к тому, что ее встречают с работы на машине. Раньше Виноградов встречал пешком, но это было так давно, что уже казалось неправдой. К тому же встречи Виноградова довольно быстро закончились, и Виктории приходилось возвращаться по темным улицам одной. Машка от всей души пожелала ей на прощание удачи, и Вика поняла, что не все женщины стервы. Среди них встречаются настоящие подруги и добросердечные приятельницы, от этого женская доля бывает не такой печальной.

Печальным было зрелище, которое увидели подруги, открыв дверь Викиными ключами. В сумерках брезжащего из-за занавесок света неясными очертаниями над вошедшими глумилась комната, в которой Виктория провела долгий год своей замужней жизни. Ее рука потянулась к выключателю, раздался глухой щелчок, но после него ничего не последовало. Вика нажала на выключатель еще раз.

– Твой выключатель оправдывает свое название, – вздохнула в потемках Марина и потянулась к нему сама. Щелчок, и снова темнота. – У тебя отключили электричество за долги?!

Виктория засопела от дурных предчувствий и по стенке на ощупь прошла к следующему электрическому устройству. Оно также бездействовало.

– Афиноген! – крикнула Вика, – вылезай и прекрати баловаться со светом! – Ответом на ее истерический зов послужили тишина и сумрак. – Я знала, что он сбежит!

Всю степень ущерба они разглядели с помощью Марининой зажигалки в виде дамского револьвера. Ущерб был велик, в комнате практически ничего не осталось. То, что им позволил увидеть слабый огонек, удручало до крайности: диван, стол, старый бабушкин шкаф. Больше ничего не было. Даже люстры, которую они с Виноградовым вместе выбирали в гипермаркете. Вместо нее зловеще зиял пустой черный плафон для единственной лампочки. Вика села на диван и заплакала – такого свинства от Виноградова она не ожидала. Мебель была не бог весть какая, но теперь ей придется покупать новую. Мысль о том, зачем Афиногену понадобилась люстра – у него в квартире своя из венецианского хрусталя, – мешала принимать действительность более спокойно. Внезапно в коридоре раздались шаркающие шаги. Мужчина, а то, что это был именно мужчина, сомневаться не пришлось, – он ударился в потемках о косяк и смачно выругался, – намеревался пройти в темную комнату к девушкам.

– Виноградов не должен меня видеть! – пылко зашептала Марина и полезла в пустой шкаф. – Отделайся от него быстренько или я за себя не ручаюсь!

Дверца скрипнула и закрылась с обратной стороны. Виктория утерла нос, выпрямила спину и постаралась придать своему милому личику наплевательское выражение.

– Бум! Б-ля! – раздалось совсем близко с ней, и на диван кто-то сел.

– Вы кто? – прошептала Виктория, догадываясь, что это не ее бывший муж. Тот обычно пах древесно-пряным ароматом, этот же благоухал прокисшим портвейном.

– У! Е! – вздрогнул мужик и отпрыгнул от Виктории на другую сторону дивана, но в темноте не рассчитал и приземлился на пол. Полушерстяной ковер с пола Виноградов тоже забрал, потому звук падения костлявой задницы получился слишком звонкий.

– Ой! – поморщилась Виктория, переживая за гостя. – Больно?