Новые саги о героях

Наверху послышался чудовищной силы грохот, тряхнувший весь дом. Начали рушиться панели. Элен преодолела последний пролёт и вылетела из подъезда, ей вдогонку неслась взрывная волна. Одновременно с этим сдетонировали тротиловые шашки в основании дома, он стал оседать, засыпая всё вокруг пылью и обломками. Посреди творящегося хаоса Элен, не успевшая покинуть зону разрушения, лежала на земле, прикрывая голову руками. За ней бросились несколько отважных подрывников и почти что на руках вытащили из пыльно-цементного облака. Взгляды всех стоящих во дворе тем временем были устремлены в небо, где на месте третьего этажа в пустоте небольшая часть пространства полыхала огнём странно чёрного цвета. Это смотрелось пугающе, но постепенно пламя стало уменьшаться. Разлом выгорел и закрылся.

Потрясённые этим зрелищем люди кинулись к спасённой Элен с объятиями и благодарностями, десятки рук тянулись к ней, чтобы просто прикоснуться, начальник тащил бутыль со священной водой. Ещё не успевшая прийти в себя от шока девушка стояла посреди толпы, не сводя глаз с чёрной дымки, медленно рассеивающейся над руинами первого подъезда.

Защитник

Когда в конце июня мама предложила поехать в деревню, для меня это стало неожиданностью. Мы не собирались туда раньше августа. И я, и отец были заняты работой. Но стоило мне только немного освободиться на какое-то время, как она тут же стала упрашивать о поездке. Мы не были там с прошлого лета, и понятное дело, за год она успела соскучиться по семье. И мне в общем-то тоже понравилась эта идея, так что отговаривать её я не стал. Поездки в деревню всегда приносили позитив, и природа там шикарная, свежий воздух, тишина, а город мне уже чертовски надоел. Мы с мамой условились поехать через два дня, которые я провёл в обычных своих предпоездочных занятиях – помыть и заправить машину, купить уголь для шашлыка, собрать вещи, предупредить о своём отсутствии на работе. Я до последнего не планировал брать с собой оружие, но, к счастью для нас, всё-таки взял прямо перед отъездом. Отца мы оставили дома на хозяйстве, да он и не любил особо деревню. Ранним субботним утром я сел за руль своей Ауди, и мы с мамой отправились в путь. Июнь был очень тёплым, в душе я поздравлял маму с таким удачным решением.

В дороге я представлял себе великое множество занятий, которыми смогу побаловать себя в деревне. Мы сможем сходить на рыбалку с двоюродными братом и сёстрами, купаться, само собой делать шашлык, может ещё удастся пострелять в лесу, или возможно даже исполнить свою давнюю мечту – разбежаться и прыгнуть с горки у плотины. Пролететь над полями и речкой было бы для меня наивысшим блаженством – такое красивое зрелище, да и вообще я не часто летаю, предпочитая не злоупотреблять этим. Не люблю, когда на меня глазеют. Но может быть повезёт, и у плотины не будет многолюдно. Я промечтал так всю дорогу.

Спустя час мы подъехали к знакомой пятиэтажке, и я припарковался на углу. Самое удачное место для моей чёрной машины – почти весь день в тени. Мы забрали вещи и поднялись в квартиру, застав там всю нашу огромную компанию: бабушку с дедом, тётю (мамину родную сестру) и её нового мужа, брата, сестёр и бабушкину подругу-соседку. Далее мы погрузились в весёлую деревенскую суету – болтовня, кулинария женской половины семьи, сборы на огород, магазины – как всегда часть продуктов забыли прикупить. Я в два захода отвёз всю компанию на наш огород-дачу, и мы делали шашлык, купались, гуляли и отдыхали всеми возможными способами. С горки я не прыгнул, но это мало меня огорчило. Хорошо, когда в запасе имеется хотя бы одна неосуществлённая мечта.

Так прошёл первый день в деревне, примерно так же и следующий. Мы планировали недельную поездку. И я думал, что она пройдёт схоже со всеми предыдущими нашими летними поездками в деревню. Но через два дня случилось нечто абсолютно безумное, нарушившее все привычные схемы деревенского отдыха.

Всё началось около полудня. У нас было затишье в мероприятиях, все разбрелись по своим делам, я лежал на диване и смотрел свои подписки в Ютюбе. На кухне играло радио Ретро, звучала песня Фредди Меркьюри “I was born to love you”. В комнату зашла мама. Кроме меня там больше никого не было, эту комнату мы с мамой делили на двоих, когда приезжали в гости. Квартира у бабушки была трёхкомнатная, и одна из трёх служила гостевой.

– Мы с Мариной сходим на рынок, прогуляемся, не соскучишься пока без нас?

– Нет, идите конечно. – Я отложил телефон. – Может быть, сходить с вами, помочь сумки донести?

– Да не надо, мы не будем брать ничего тяжёлого. Просто пройдёмся, посмотрим вещи. Марина обещала показать какие-то интересные штуки, у нас дома такие не продаются.

– Хорошо, если что – звони, я подойду.

Мама и тётя ушли, и я остался один с дедушкой и сёстрами. Прошло около трёх часов, за которые я измучил телефон, телевизор и даже одну из книжек, которые читал здесь в детстве. Мама всё не возвращалась. И трубку не брала.

Я уже начинал ощущать лёгкое беспокойство и вышел из квартиры на улицу. Никаких конкретных идей у меня не было, в нашей деревне не так много улиц, и возможно, я бы их обошёл, а потом заглянул на рынок. Но далеко уйти я не успел, около первого подъезда я встретил Костика, брата одной из подруг моей младшей сестры. Он поприветствовал меня на американский манер, как всегда любил это делать.

– Хай, Тони.

– Привет, Костик.

У нас с ним была разница в возрасте практически в 15 лет, но в деревне, где все друг друга знают, в том числе и родственников с города, границы обычно стираются легко и быстро.

– Тут твоих маму с тётей армянская мафия забрала. Теперь их в рабство продадут.

Он сказал это так буднично-спокойно, словно бы в деревне это было в порядке вещей. Поэтому я даже не сразу ощутил тревогу.

– Подожди, о чём ты говоришь? Прикалываешься, Костик? Какая ещё мафия?

– А ты не знал, что у нас тут мафия живёт уже давно? Иногда совершают всякие нехорошие вещи, людей тоже похищали. Твои сели к ним в машину, и их увезли.

Всё это звучало какой-то дикостью, однако это было довольно-таки точным объяснением, почему мамы так долго нет, и она не отвечает на звонки.

– Ты лично видел? Они сами садились?

– Да, я видел. Сами. – Говоря со мной, Костик вертелся и кривлялся, как обезьяна. Казалось, увиденное никак его не обеспокоило. – Если хочешь, можешь за ними съездить, может их ещё не успели продать в рабство. Мафия живёт в большом доме, за родником, по дороге на Кострово. В ту сторону одна дорога, мимо не проедешь.

Если хочешь. Конечно я хотел. Вот только что можно сделать в одиночку. Я поспешил к своему подъезду, на ходу поблагодарив Костика за информацию. Меня по большому счёту не удивило наличие здесь армянской мафии, как впрочем и любой другой. Меня также не удивило, что к ним в машину села тётя – авантюристка и любитель водить дружбу со всеми подряд, особенно с теми, кто готов угостить рюмочкой. Удивило только то, что с ними села мама. Она всегда была очень осторожным человеком, с подозрением относилась к незнакомцам; что заставило её посчитать чужую машину безопасной?

Я плохо представлял себе план их спасения. Мне был знаком дом, о котором говорил Костик, мы видели его несколько раз, когда ездили купаться на песчаный карьер. Большой двухэтажный самострой, кое-как покрытые побелкой стены, множество разномастных окон. Размеры дома были действительно огромны, он строился явно с расчётом на несколько кланов. Мне предстояло столкнуться с маленькой армянской армией. У меня даже была мысль позвонить ребятам, с которыми я работал, и позвать на выручку, но от этой идеи быстро пришлось отказаться. Во-первых, из города они доберутся сюда нескоро, и драгоценное время для спасения близких будет потеряно на их ожидание. И во-вторых, мои отношения с ними были исключительно в рабочих рамках, и звать их сюда решать мои проблемы, рисковать, ввязываться в ненужный конфликт – грозило негативными последствиями как им, так и мне. К помощи полиции я тоже прибегать не собирался. Если они мирятся с армянской мафией на своей земле, значит мне в их тесный симбиоз никак не вклиниться. Так что разбираться с похищением суждено только мне одному.

Я поднялся в квартиру за ключами от машины. Конечно, я ни слова не сказал родным, даже не стал объяснять, куда ухожу. Лучше пусть побудут в неведении, пока я не разрулю проблему. Каким образом – я прекрасно понимал. Вести переговоры мы не будем, с мафией нужно говорить на её языке. Не могу сказать, что это как-то особо пугало меня, скорее злило. И чем дальше, тем сильнее. Я очень любил родителей. И сама мысль о том, что кто-то пытается причинить вред моему близкому человеку, приводила в ярость.