Порочный бит

Щелкнул выключатель, и яркая вспышка света заставила меня на секунду зажмурить глаза, а когда я их распахнула, то наследная задница уже смылась, оставив меня один на один с десятками маленьких крючков на платье и неудовлетворенным желанием, болезненно ноющим в низу живота.

Теперь понятно, зачем Эмелин камеристка. Такие шмотки просто невозможно ни надеть самой, ни снять.

Вывернув руки, как гуттаперчевый акробат, всё, что я смогла, это только грязно выругаться. На платье, на Антуана и на гнусную подножку судьбы в целом. Почему бы мне не влюбиться в любого другого парня? Вот Самойлов Родька, например, подкатывал со своим хреном. Тёртым. Чем не вариант? Ах, ну да, и тогда же меня утащил Антуан, завернув в свой пуховик, как в мешок. Он просто не даёт мне ни единого шанса на отношения, скотина эгоистичная!

Крючки моим пьяным пальцам не поддавались, и, окончательно обессилев в борьбе с ними, я громко выругалась на того, по чьей прихоти я в этот капкан влезла:

– Ну и гад же ты, Бертран!

В следующую секунду дверь распахнулась, но, к моему разочарованию, это был не Тоха.

– Отставить брань! – гаркнула Вика, заплывая в мою комнату с бутылкой шампанского и двумя фужерами. – Это ты так нашу звезду разозлила? Он примчал за свой пульт и врубил такой депресняк, что даже Бес скривился. Слышишь?

Скосив глаза в сторону все еще открытой двери, Вика замерла, улавливая тоскливые «Walking in My Shoes», наполнив и без того грустную музыку своими минорными битами.

Вика захлопнула дверь и протопала до небольшого диванчика в виде кушетки у подножья кровати.

– Ничего не вышло. Тоха никогда не полюбит меня так, как люблю его я, понимаешь? – пожаловалась я подруге, забираясь рядом с ней на кушетку и принимая наполненный шампанским бокал.

В любой другой день я бы наотрез отказалась пить эту шипучую дрянь, способную опьянить меня, как говорится, «в сиську», но после сегодняшнего провала не остается ничего другого.

– Ты ему предложила себя, а он отказался? – уставилась на меня мутными зелеными глазищами подруга. – Ах он кобель породистый! Да я ему сейчас «купирование» члена сделаю, чтоб писать мог только на собственные яйца!

Я аж прифигела от того, как быстро Вика переобулась от «не дари свой цветочек, не делай глупостей», до «как он посмел отказаться от такого подарочка»!

– Да погоди ты! – притормозила я всплеск генофонда Борзовых в этой кукле тощей. – Между мной и Тохой всё не так просто ведь. Я сама с трудом смогла принять в себе то, что в какой-то момент вдруг посмотрела на него другими глазами. Прикинь… мы ведь знаем друг о друге всё! Тоха даже один раз держал мои волосы, пока я блевала после клуба, где нам подсыпали какую-то дрянь в стаканы.

Казалось, что, рассказывая Вике о наших взаимоотношениях с Антуаном, я сама себя хотела убедить в невозможности других вариантов нашей с ним связи. За первым бокалом пошел второй, затем и под историю о событиях вечера – следующий.

– Да-да… – пробормотала Вика. – То есть грудь ты ему не показала? – осоловело уставившись на меня, уточнила она.

– Вроде нет, – неуверенно ответила я, так как алкогольный туман в голове становился всё плотнее, и я, честно говоря, не совсем улавливала, о чем мы собственно говорим?

– Ты должна пойти к нему и признаться, что ты его любишь! – внезапно вскочила Вика и вцепилась в мою руку, стаскивая с кушетки.

– Ему неинтересны такие как я! Он любит женщин опытных! – отказалась я.

Честно говоря, уже мечтая вырубиться в постели, а не о плотских утехах в объятьях принца.

– Угу. Истрепанных как пословица, скорее, судя по тем дамам, что вечно около него крутятся, – язвила Викуся, но тоже уже начиная клевать носом. – Любовь нужна всем, понимаешь? Всем! И раз я даже Аристову это смогла доказать, то и у тебя получится!

– Любовь волшебная страна… и каждый житель в ней обманщик… – грустно процитировала я.

Четвертый бокал шампанского оказался решающим, и все события дальше остались в моей голове как в тумане.

Хотела я этого или нет, но утро наступило. Глаза открывать совершенно не хотелось, но тихие звуки звяканья посуды заставили меня приподнять веки, чтобы через узкие щелки посмотреть, кто их производит.

Первое, что я осознала – я не в той спальне, где меня поселили. Интерьер в стиле «Хеннесси» подсказал, что я таки залезла в койку к Антуану. И под одеялом я совершенно голая!

Сквозь распахнутые в спальню двери я видела и другую часть апартаментов Тохи, состоящие, кажется, всего из четырех комнат.

В зоне моей видимости была часть гостиной с большим ансамблем мягкой мебели и широкой барной стойкой. А возле нее, как ни в чем не бывало, крутился Тоха. В одних боксерах…

В голове практически отсутствуют воспоминания о том, как я сюда попала. Лишь короткие обрывки, где я помню, как мы с Викой допились до стадии жёсткого стёба над всеми странностями мужской половины человечества. Начиная от неспособности запомнить, где находится корзина для грязных носков, и заканчивая их неизлечимой тягой поглазеть на женскую грудь… Точно! «Покажи ему сиськи»! Эта пьяная авантюристка уговаривала меня взять этого быка за рога. Точнее, за один, на который он и без моих сисек находит кого насадить без усилий.

Я пришла к нему с требованием снять с меня это чёртово платье, в плену маленьких крючков которого я оказалась по его вине!

Вот же черт! Сейчас на трезвую, хоть и больную, голову всё произошедшее вчера казалось верхом идиотизма. Череда глупых поступков, начиная с этого переодевания. И во всем виновата только я сама. И до обильного принятия на грудь, я вчера была взвинчена, взволнована до предела своим планом. И мне так хотелось понравиться этому искушенному мачо, что я шла у него на поводу, словно овечка на веревочке.

– Всё нормально, госпожа Александра, я готов подождать, пока ваше сиятельство изволит подняться с постели! – обернувшись через плечо, громко известил меня Тоха о том, что заметил мое пробуждение.

Искрящийся смехом взгляд Бертрана настойчиво намекал мне на ночное шоу в исполнении хомячка.

– Боже… – простонала я, испытывая самый настоящий испанский стыд. – Мне так стыдно!

От стыда горели не только мои щёки. Я не переживу этот позор! Муки совести спалят меня изнутри адским пожаром.

Из-за невозможности самостоятельно облачиться во вчерашний элегантный капкан из гардероба Эмелин мне пришлось завернуться в одеяло, чтобы доползти до барной стойки, где Антуан собственными руками выставил на стойку всё, что привезли в его апартаменты слуги.

– И почему это я госпожа? – пробурчала я, затащив задницу на барный стул и хватая бокал с дымящимся ароматным кофе.

Бертран развернулся ко мне, и мои глаза уперлись в идеальную мужскую грудь. Гладкая, загорелая кожа так и манила к ней прикоснуться. Пощупать рельефные мускулы, отлично просушенный пресс с мягким очертанием пресловутых кубиков.

– Ну а как? – деланно изумился Тоха, выгибая свои точеные брови. – «Я хочу, чтобы ты был моей маленькой грязной шлюшкой, Бертран!» – пропищал Тоха, изображая мой голос.

Сука! Нет, скорее сучка! Это всё Вика!

«Скажи ему, что хочешь быть его маленькой похотливой шлюшкой! Что он может сделать с тобой всё, на что только хватит его грязной фантазии! У мужиков от такого мозги полностью отрубаются!» – советовала мне Вика, провожая до дверей опочивальни принца.

Мамочки! Я ему так сказала? Хотя… судя по ржущему лучшему другу, я всё перепутала. Какая же я… нелепая недотёпа!

Но хуже всего, что я вспомнила! Я наехала на Бертрана, требуя расстегнуть мне платье, а он… и не сопротивлялся.

В голове отчетливо промелькнул весьма эротичный сюжетец. Я не помню, что говорила ему, но дьявольски откровенный интерес в глазах Антуана всплывал в памяти очень отчетливо. Он злился, матерился, но требование выполнил… ещё как.

Резко развернув меня лицом к стене, он шептал мне что-то на французском. Так яростно выплевывая ругательства, что от его шепота мне становилось жарко. Медленно, словно разворачивает долгожданный подарок, расстегивал один крючок за другим. А я сходила с ума, от порхающих по моей спине пальцев, от его близости… и кажется, даже тихо постанывала…

– О, нет… – простонала я, закрыв лицо ладонью.

Тоха в ответ на мои страдания от стыда и похмелья только ещё шире растянул улыбку.

– О, да! О-о-очень горячий круассан для моей госпожи, – пододвинул ко мне тарелочку Бертран и, снова надо мной угорая, отошел к своему мини-холодильнику в двух шагах от стойки.

Усыпанные по боксерам бананы с заигрывающе задранными бровями и типа распахивающими «полы» кожуры пытались меня склеить, недвусмысленно намекая на более близкое знакомство с содержанием этих трусов. Уверена, такой экземпляр любая не прочь развернуть… ох эта широченная спина, узкая талия и круглые ягодичные мышцы. Залипать можно вечность, глядя на принца в труселях.

– Может, ты оденешься? – мысленно вынесла я глазам строгий выговор и постаралась найти что-то интересное в тарелке с круассаном.

– Хм… вчера ты просила меня об обратном, – не унимался Тоха, заставляя снова и снова меня краснеть. – Приказывала показать тебе, кхм… ma bite.* Хотела потрогать мой зад…