Ты кличешь «любимой» меня на беду.
Ты злишься, когда я, рыдая, смеюсь,
Ты плачешь, когда как Химера я злюсь.
Устала. Как море в ночи забурлю,
Как молния чиркну, как гром зашумлю.
А знаешь….., я тоже тебя не люблю.
Мексиканское
В рюкзаке её кожаном,
Потёртом и неухоженном,
Навалено и положено
Всё, что нельзя продать:
Толстая школьная тетрадь,
Кактус (не могла не забрать),
Фотки памяти (ну как не рыдать!),
Чётки, нечётные отпечатки,
Точёный карандаш,
Початая бутылка виски,
Сигареты в цветастой пачке,
Деньги из старой заначки (но мало),
Ключи от тачки (древний «импала»),
Какого-то поэта стихи,
Но она напишет свои,
Замаливая чужие грехи.
На голове косынка или бандана,
Пот – как вода из фонтана,
Сейчас бы хоть с хлоркой из крана.
А сверху жарит солнце,
Раскаляя на пальцах кольца,
Она уже вряд ли домой вернётся.
Пить бросит, без ненормативной лексики
Жить начнёт наконец…..
Где-то там далеко, в Мексике.
Море
Моё море синее и пустое,
И на первый взгляд – совсем простое,
Только вот в нём нет воды ни капли,
Так откуда я знаю, что это море?
Ведь оно не живёт, не дышит,
Но мои разговоры слышит.
Жду – ответит, но это вряд ли,
Моё море, как Бог, немое.
Балет смертных
Эй, смертные! Немного тишины.
Мы в болтовне своей как бешеные рыбы.
Сквозь пальцы горы Андромеды не видны,
Лишь запах прелости от бирюзовой глыбы
Учуять мы в истерике готовы,
И слизывать с солёных пальцев мёд,
Все в язвах лица – явно не здоровы.
Дорвётся кто – тот в кулаке сожмёт