Мокрый не боится дождя

Полицейский возвращает снимок на место.

– Так вы, господин Яхья, говорите, что в отеле массажист умелый.…?-важный посетитель произносит фразу неспешно, давая своему визави время на обдумывание.-А как насчёт косметолога?

– Да, господин Амер. Её зовут Малика.

НОМЕР «КРИШНАИТА»

«…Как раз в это время колесница Кришны въехала во Враджабхуми. По воле провидения он оказался там, где лежала при смерти Радхарани, и из его уст вырвался крик: «Радхе, Радхе! Пожалуйста, дай мне лотосы твоих стоп. Я хочу положить их себе на голову!» Кришна, истерзанный болью разлуки с Радхарани, пришёл в экстаз. Его руки и ноги втянулись внутрь тела. Он стал похож на черепаху».

Павел Петрович ощущает себя мальчиком, до которого доносятся звуки Всесоюзного радио. «Театр у микрофона». В рядах постоянных слушателей передачи числилась его матушка.

Белозерцев нерешительно топчется на площадке: неловко нарушать благоговейное слушание индийского эпоса. Но тут что-то щёлкнуло… И воцарилась тишина. Воспользовавшись шансом, он постучал. За дверью ничего не колыхнулось. Посетитель возобновил попытку. И был вознаграждён: дверное полотнище плавно раскрылось. В проёме предстала фигура, облачённая в свободно ниспадающую рубаху цвета жирных сливок и узкие обтягивающие штаны – судя по всему, индийского происхождения.

– Добрый день!– Павел Петрович сдабривает приветствие значительной долей вкрадчивости.

Обитатель номера молча отвешивает поклон. Его карие глаза подёрнуты влагой.

– Я бы хотел извиниться за вторжение. Если вы помните…

– Поиски увенчались успехом?– голос соседа приглушённый, с интеллигентными интонациями.

– Мальчика мы нашли. Это мой внук.Простите ради Бога, но нельзя ли нам поговорить?

Мужчина посторонился, давая проход. В нос ударил пряный запах тлеющих ароматических палочек. Отметив босые ноги хозяина, гость снял сандалии в прихожей. Оставшись в носках, он порадовался, что с утра позаботился об их смене.

Номер «кришнаита» такой же планировки, как его собственный: зона прихожей беспрепятственно переходит в гостиную, блистающую чистотой.

«Если постарался уборщик, то почему его рвение не распространяется на наш номер?»

Жаркий отсвет олеандров за окном служит великолепным фоном для белых одеяний хозяина. Легко, точно на шарнирах, он усаживается на пол и поджимает под себя ноги. Теперь гость возвышается над ним, переминаясь с ноги на ногу.Кришнаит жестом указывает на диванчик, и Белозерцев охотно пользуется шансом расположиться в традиционной позиции.

– Павел Петрович!– представляется он, по советско-российской привычке не называя фамилию.

– Ганга-Датта.

Белозерцев не решается попросить о повторе имени.

– Видите ли, у нас в отеле произошло ЧП. В бассейне утонула женщина.-Светло-фарфоровое лицо типичного вегетарианца остаётся бесстрастным.-Мы все нервничаем. Идёт дознание. Я бы хотел спросить вас…-Ганга-Датта, похоже, вовсе не задаётся вопросом: какое отношение к этому «дознанию» имеет вторгшийся господин.-Полагаю, в ваших глазах выгляжу странно, но эта смерть коснулась моей семьи.

– Что вы хотите узнать?– Глаза кришнаита уже избавились от предательской влажности, и предположение, что она вызвана историей Кришны и Радхи, кажется теперь маловероятным.

– В тот вечер… Когда мы зашли к вам… Вы видели что-нибудь подозрительное?

Сильно выраженный губной желобок Ганги-Датты – признак врождённой сексуальной харизмы- остаётся неподвижным. Однако по переносице прокатились волны. Сосед честно пытался вспомнить события двухдневной давности, но через считанные секунды сдался:

– Не припоминаю.

– Всё было, как в предыдущие дни?

– Пожалуй, да.

– А подозрительные звуки?

Ганга-Датта берёт два металлических кружка, соединённых верёвкой.

– Благодаря им, мирской шум сюда не проникает. Воспевание святых имён – главный способ оградиться отскверны.

Белозерцев выжидательно молчал. Ганга-Датта расценил это на свой лад. Он прикрыл глаза и запел, отбивая такт металлическими кружками:

–  Харибол –нитай-г-о-о-р! Нитай-г-о-о-р -харибол!

Затем с большой неохотой он приоткрыл веки и воззрился на посетителя с явным, хотя и деликатно-дозированным состраданием.

– Простите, но… как вы оказались в столь мирском месте, да ещё без поддержки единоверцев?– осмелился полюбопытствовать посетитель.

– Я не санньяси, который может посвятить себя духовному служению. У меня семья. Работаю в компании, которая распространяет косметические товары. Кришна благословляет меня: продаж много.

«Это не Кришна, дорогой друг, а твоя гендерная принадлежность. Какая потенциальная покупательница устоит перед нею?»

– Руководство поощрило меня путёвкой в Египет. Я бы, разумеется, предпочёл получить вознаграждение в денежном эквиваленте…

«Ох, как я понимаю тебя, мужик…»

– Я колебался. Всё-таки курорт не способствует благочестивым мыслям. Но потом подумал, что и здесь найдутся те, кто жаждет истины…

« А ты идеалист. Но кажется, безобидный».

– Хотите ощутить нектар воспевания святых имён?

Белозерцев делает неопределённый жест. Что-то типа движения лобастого бычка, готового ласково, но ощутимо боднуть. Ганга-Датта проигнорировал его. Но последовавшую паузу, надо полагать, понял как знак согласия. А быть может, ему не терпелось снова погрузиться в транс. Шторки глаз опустились, голова подалась назад.

–  Гопала – Говинда- Рама! Мадана- Мохана!

Голос набирал мощь. Белозерцев повёл плечами, словно стараясь порвать обволакивающую пелену.

Вступили железные кружки.

« Как же они называются?»– Процесс припоминания был болезненным. Звёздчатая сеть нейронов в мозгу натягивалась – до мучительной дрожи, так что казалось: вот-вот лопнет. Чтобы избавиться от навязчивой чехарды слов, он принялся осматривать комнату. Ароматическая палочка, помещённая в обычную чашку, уменьшилась на треть. Её тлеющий кончик надломился – коричневая трубочка пепла упала на пол. Взгляд, проследив за траекторией её полёта, двинулся вверх – к причудливым узорам дымка. Они завораживали. Неудивительно, что те, кто практикуют медитацию, смотрят на создаваемую «здесь и сейчас» живопись горения.

« Почему в своей жизни я прошёл мимо этой красоты?»

Белёсые полупрозрачные линии на глазах принимали определённую форму. Белозерцев напряг зрение. В дымном узоре угадывалось слово. Лю… Лю? Он подался вперёд, пытаясь помочь глазным хрусталикам. Люси… Кончик растёкся, подхваченный воздушными потоками помещения. Наблюдатель заморгал, расслабляя отяжелевшие веки. Затем потёр глазницы. И снова глянул на ароматические палочки. Очередная порция пепла скользнула вниз. Канул в небытие и мираж. Игра человеческого мозга? К нему Павел Петрович относился с почтением. Включая и собственный. И даже теперь, когда он стал слабеть… Но данный случай не относился к заурядному сбою. Выданное им имя принадлежало реальной женщине. Чтобы уменьшить напряжение, Белозерцев откинулся на спинку дивана. Обзор несколько увеличился. Взгляд наткнулся на низкий столик, на котором стояли две куклы. Одна из них в отливающем золотом сари. Изящную головку с пробором по середине и красно-коричневым пятнышком над переносицей венчало покрывало – в тон сари. На кукле-мужчине – шаровары, чалма, а в руках – дудочка. На миниатюрной шее -цветочная гирлянда.

Он знает их. Благодаря книжке « Легенды и сказания Индии», которую читал внуку. Это Божественная чета – Кришна и Радхарани. Эта их «лав-стори» растрогала сердце экзотического соседа!

–  Мадана-Мохана!- певец продолжает набирать обороты.

Жизнь вокруг запульсировала чаще.