Тревожный Саббат

Я тоже должна была связать свою жизнь с ареной. Но, кажется, на мне природа отдохнула, хоть и занималась в цирковой школе до тринадцати лет. Вот откуда я умею крутить пои и веера. Мышечная память – это вам не хухры-мухры.

– Расскажи об отце, – попросил Заратустра. – Он тоже факир?

Ким вздрогнула:

– Не хочу говорить о нем.

– Ты должна, – жестко сказал фаерщик. – Я хочу знать всю правду.

– А если я не скажу? – прошептала девушка.

– Тогда ты уйдешь. Я предупреждал.

– Нет! Не мучай ее, – воскликнул Чайна, протянув руки к Ким.

Та отшатнулась:

– Хорошо, слушайте. Мой отец сел в тюрьму… уже пятнадцать лет как. Родственники рассказывали, что за убийство и разбой. Но недавно бабушка обмолвилась, что он был террористом и пытался взорвать церковь с серебряными куполами. Отец стремился уничтожить светлые зоны. Давно это было. Скорее всего, он уже не в нашем мире.

Повисла тишина.

Затем Асмодей мягко сказал:

– Прости, девочка. Вижу, как тебе больно вспоминать прошлое. Но это необходимо. Иногда жизнь – это и есть боль. А ты производишь впечатление мертвеца.

Ким вздохнула, чувствуя жар, разливающийся по телу.

– Знаю, что мертвец и отмороженная. Но вы хотели услышать мою историю. Так слушайте.

– Не поверите, у меня было вполне нормальное детство. Чай, тебя так интересовали мои волосы… Так вот, до тринадцати лет, они были до пояса. Я училась неплохо – цирковая школа приучает к дисциплине. Имела много друзей в классе. А отец меня по-своему любил, даже баловал. И он не был злым или жестоким человеком, только очень задумчивым. Часто рассказывал сказки о каком-то замке в Тибете, где каждый находит свое счастье.

У Асмодея пересохло в горле:

– Расскажи эту сказку нам.

– Я ее не помню, – растерялась Ким. – Столько лет прошло.

– Ты должна ее вспомнить, – твердо сказал Заратустра. – Остальное сейчас не так интересно. Поговорим об этом позже.

– Но… я не могу.

– Тогда мы расширим твое сознание. Чайна, у меня есть очень старый пуэр. Завари его так, как надо.

– Ты с ума сошел? Никто не знает, как чай на нее подействует. Это непредсказуемо. Я в этом не участвую, – развел руками фаерщик. – И ты не спросил Ким, хочет ли она вспомнить.

– Я хочу, – заверила девушка.

– Все под контролем, – улыбнулся Асмодей, но улыбка вышла неуверенной.

Чайна пожал плечами и приготовил чай – не меньше ста граммов и настаивал двадцать минут до иссиня-черного цвета. Асмодей сам протянул чашку Ким и напутствовал:

– Пей не спеша, дыши после каждого глотка и не бойся.

Внезапно Чайна рассмеялся:

– Мой уважаемый Заратустра, у тебя сейчас такой вид, будто ты встанешь перед ней на колени. Это китайская традиция – подать чашку, стоя на коленях. Вот что значит – научный интерес.

– И что же она означает? – поинтересовалась Ким.

– Просьбу о прощении, – сообщил Асмодей. – Или же… предложение о женитьбе.

– Или и то, и другое, – дополнил Чайна. – А если девушка принимает чашку, значит, она согласна.

Ким быстро выпила пуэр. Несколько минут ничего не происходило. Затем она почувствовала странную легкость.

– Легенда о Шаолине такова, – заговорила фаерщица каким-то не своим, приглушенным голосом. – Каждый человек ищет счастье, смысл жизни. И для каждого оно свое. Но есть некое материальное место, Шаолинь, где каждый получает то, что хочет. Но сбываются не общепринятые желания – любовь, здоровье, деньги. А именно то, чего больше всего хочет конкретный человек. Увидев раз Шаолинь, он понимает, для чего пришел в этот мир. Но трагедия многих ищущих в том, что они зацикливаются на поиске. И не замечают, что живут.

– Но как его найти?

– Не знаю, отец не говорил. Наверное, он погиб за свой Шаолинь, но так и не нашел его. Помню, он часто куда-то уезжал.

– Куда уезжал, Кимушка, ответь?

Внезапно Ким упала на пол и начала трястись. Изо рта ее пошла пена. Чайна бросился к девушке.

– Не трожь, – приказал Асмодей. – От прикосновений будет только хуже. Облей ее водой.

Это помогло.

Ким пришла в себя:

– Получилось. Я вспомнила давно позабытое.

– Да, ты рассказала немало интересного. А теперь отдохни. – Асмодей указал на кровать, накрытую кружевным покрывалом. Вышитые подушки лежали на ней горкой.

Девушка легла и сразу провалилась в глубокий сон.

Через два часа фаерщики деликатно разбудили ее и отвезли домой.

6

На следующее утро Ким явилась на работу с реквизитом, который выдал ей Асмодей, даббл-стаффами и поями, вызвав гору интереса и расспросов.

– Ты решила кого-то побить палками? – захихикала Цеся.

– Нет, это, наверное, шампуры для мангала.

– Ошибаетесь, ребятки, приспособления нужны Ким, чтобы воспитывать особо надоедливых клиентов. Вот явится какой-нибудь скандалист, а она его хряссь по хребту.