Верь. Живи. Люби

У нее ушел целый год на раздумья, тяжело было решиться начать новую жизнь. Славик приехал за Леночкой по первому ее зову. Она простилась со всеми, кто был рядом все это время, кто стал близок и дорог. Отец Анатолий напутственно перекрестил ее и пробасил:

– Дочь моя, как только найду способ связаться с отцом Владимиром, я дам тебе знать. Я все помню! Ты заслужила начать новую жизнь с чистого листа. Не плачь, у тебя все получится. И по– отечески обнял ее:– Ну, в путь…,– сказал Славик, и его огромный джип тронулся в неизведанное и загадочное путешествие, именуемое– жизнь!

Леночке дом сразу понравился, находился он по соседству с домом Славика тещи, в Тверской обл. Женщине было рукой подать до ее родной Калуги. Но туда ей совсем не хотелось. Там никого не осталось. Если только на могилку к бабушке. Но пока она еще была не готова посещать кладбище. Хотя после всего, что с ней произошло, пришло осознание, что потрачено драгоценное время впустую. Она так и не была на могилках двух самых родных людей. Годы жизни она подарила бесцветному и разрушительному призраку– страданиям.

В доме было все. Водопровод, электричество, душ и туалет в доме, интернет. Славик обо всем побеспокоился.«Добрейшей души человек»,– подумала Лена,– «мне никогда не расплатиться…»И она начала, шаг за шагом, осваивать жизнь на свободе. Еду приготовить, прибраться и т.д. Все то, к чему долгое время она была безразлична, и что делали за нее другие люди. Книги читались запоем, все подряд, как будто наверстывалось упущенное время. Затем Леночка дошла до интернета. Элементарные манипуляции с компьютером она не забыла. Набрала в поисковике: «помощь детям». Информации было предостаточно. Рассказы о детях, брошенных в детдомах, просьбы помочь собрать денег на операцию, срочную и дорогостоящую, отчаявшихся родителей для их малышей. Защемило тупой болью сердце и стало трудно дышать:– Что я могу сделать для них?! Что смогу, то и сделаю…,– твердо решила она для себя. Набрав московский рабочий номер телефона Славика, Лена уверенным голосом попросила соединить ее с ним:– Врач Лавренков слушает?

– Славик, я решила, когда надо ехать?

– Вот и отлично, я рад. Давай, берись за дело. Там не хватает такой боевой женщины как ты! У меня там есть знакомые, все уладим, ни за что не беспокойся.

– Я обожаю вас, родные мои, вы столько для меня сделали!!! Целую, пока.

***

Славик редко навещал свою мать. При всей широте его души, с матерью его отношения испортились тогда, когда он в 18 лет уехал от нее к отцу, в Питер. Поступил в Мединститут без всякой помощи, хотя мать ему пророчила большое будущее в педагогике. Ведь Любовь Георгиевна была заслуженным преподавателем, написала не одну научную работу, с рекомендациями, на тему воспитательной работы с трудными подростками. Так бывает. С собственным сыном общего языка она найти не смогла. Старые обиды на отца Славика, который бросил ее одну с годовалым сынишкой на руках, перенеслись на сына, который вырос и не оценил ее подвига материнского. Предал ее и уехал к отцу. Отец, однако, был рад сыну, но не настолько, чтоб что– то в своем привычном укладе жизни изменить. У него давно была другая семья, любимая работа, своя жизнь, где для Славика место не предусматривалось. Алименты он платил исправно. Бог не дал ему других детей. Но это не очень беспокоило его. По натуре отец Славика был человеком, свободным от привязанностей и семейных ценностей. Славика, однако, он пристроил в общежитие и поначалу помогал, правда, недолго. И в очередной беседе с сыном, как он считал, взрослым, дал понять, что в свое время он, когда учился, то по вечерам работал грузчиком на хлебозаводе, где и дослужился до заместителя директора, и ни от кого не зависел. Славик намек понял, перевелся на вечернее отделение, и стал работать, где получится. Пока случайно не устроился курьером в благотворительный фонд помощи детям, оставленных без попечения родителей. Работа целиком и полностью захватила его. Но при этом он не забывал об учебе. Славик приобрел бесценный опыт общения с различными Гос. Учреждениями и другими инстанциями. Где он только не был, какие только поручения не выполнял. Платили мало, но он чувствовал, что участвует в большом и очень важном деле, и скольким людям помог его фонд, совершенно бескорыстно. Окончив институт, Славика, как лучшего студента, отправили по рекомендации стажироваться в хирургическую клинику в Германии, где он пробыл год, затем поработал в Израиле по приглашению. Благодаря своим новым связям и возможностям, вернулся в Москву и открыл клинику, где выделил на собственное содержание несколько мест для тяжелобольных детей с проблемами опорно– двигательного аппарата, у чьих родителей нет средств на лечение или детишек– сирот. Подобрал себе коллектив таких же врачей– альтруистов и единомышленников, и с божьей помощью спас не одну душу, а то и жизнь.

Мать его, Любовь Георгиевна, не одобряла такого меценатства, но в дела сына не вмешивалась. Общение их заключалось во взаимных поздравлениях в праздники. А внуков своих она любила, особенно младшего Сереженьку. Он так напоминал ей Славика в детстве. И вот, Славик со всей семьей приехал к Любови Георгиевне. Начались каникулы у детей. А здесь природа, красота, лошади, озеро с радоновыми источниками. Да и надо было, наконец, поговорить о наболевшем. Мать была уже в возрасте, разменяла седьмой десяток лет, руководитель из нее уже никудышный. Да и здоровье оставляло желать лучшего. Но как человека старой закалки, ее трудно было уговорить уйти с должности директора интерната, и деньги она зарабатывала немалые. Хоть суть ее большого заработка была отступлением, иногда, от своих принципов, Любовь Георгиевна стала, с возрастом, все меньше задумываться об этом. В результате она не бедствовала и ни от кого не зависела. Но этой зимой она неудачно упала, перелом шейки бедра, 3 месяца была прикована к больничной койке, кости срастались медленно, походка так и не восстановилась полностью. От чего Любовь Георгиевна не долечила своих постояльцев– горемык, получила на старости лет сама. С трудом передвигалась с помощью палочки. Но в силу несгибаемого характера женщина хотела схватить «бога за бороду» и доказать всем, что есть еще порох в пороховницах. И не смогла. Летом, повидав сына и внуков, решила, что готова уступить место его протеже, и будет сидеть с внуками, заниматься их воспитанием. Славик пообещал матери, что человек этот будет свой, надежный, продолжит ее дело в нужном направлении, чтобы не всплыли некоторые ее делишки. Славик догадывался о некоторых делах маменьки, но ничего не мог поделать. Железная леди знала, что делает, и его это не должно касаться! Вдруг такой шанс! Все изменить! Помочь сразу многим людям, детей избавить от тирана– директора, заменить на заботливую, и мягкую женщину, которая научится благодаря этой работе жить, любить и держать интернат в порядке. Леночка умела это делать когда– то. А Славик обретет вновь мать, а его дети– бабушку.

Любовь Георгиевна стояла у центрального входа своего административного корпуса в доме– интернате. Дорогу, ведущую к шоссе, было видно издалека. Она стояла как постамент, гордо вскинув голову и слегка опираясь рукой о перила. Не каждый мог догадаться, глядя на эту фигуру, как больно ей дается каждый шаг. Подъехала машина с московскими номерами. Из нее нерешительно и одновременно легко выскочила худая девушка, блондинка с грустными голубыми глазами. Она, взяв только дамскую сумочку из машины, захлопнула дверь такси, издалека помахала ей рукой. И как– то сразу напряжение спало, камень упал с души старой женщины:– Сработаемся, значит!

С детской площадки выбежали внуки, затем, появился Славик с Лилией:– Ура, тетя Лена приехала! Ты останешься с нами!?

– Милые мои, если я понравлюсь вашей бабушке, то останусь здесь надолго!

– Нечего здесь у входа рассусоливать, пошли ко мне в кабинет,– провозгласила Любовь Георгиевна. Сын понял, у него все получилось…

***

Прошло уже два года после удачного завершения выборов Вадима Юрьевича. Квартира по лучше, дом побольше, охрана и высокопоставленные друзья, у Спецорганов за пазухой, Гос. Оклад и все остальные блага и привилегии государственного чиновника. Поступило очередное предложение, от которого теперь просто невозможно отказаться. Баллотироваться в депутаты ЗАКс, с переездом в Москву со всеми вытекающими обстоятельствами. В Москву так в Москву! Семья Прошкиных такой ход событий предвидела заранее и предусмотрительно приобрела недалеко от Воробьевых Гор небольшую квартирку в 210м.кв. Иришка уже, во всю, там обустраивалась и обзаводилась новыми нужными знакомствами. Предвыборная кампания кипела, дебаты за дебатами. Прошкин помог детскому дому в Тихвине, отправил помощь в дом престарелых, пообещал заняться преступностью, растущей среди молодежи и увеличить надбавки к пенсиям ветеранам войны и труда. Немыслимое количество пиарщиков работало над его имиджем и речами на радио и телевидении. Успех был предопределен, а точнее проплачен. Вадик не думал больше не о чем, кроме как о власти, деньгах и еще раз о власти. Ему казалось, что он всемогущ. В очередной раз вся свита из его коалиции решила собраться на родительской даче Прошкиных. Все приближенные уже не боялись сглазить удачу и заранее поздравляли Вадима Юрьевича с победой. Народу съехалось всех мастей и чинов. Соринке было негде упасть. Нанятые официанты носились как взмыленные лошади на арене цирка, готовясь к запланированному действу. Горевал лишь от одной мысли Вадим, что не дождались его успеха родители, умерли, сначала отец 8 лет назад, а через год и мать. Ничто человеческое не чуждо даже депутатам законодательного собрания! Заказан был праздничный фейерверк, к тому моменту, когда будут подсчитаны голоса, и объявлены фамилии избранников, все приготовления должны быть завершены. Музыканты модной московской группы репетировали в стороне. Стайка девушек, молоденьких блондиночек, сидела, переглядываясь и хихикая. Чему был верен Вадим Юрьевич, так это своему пристрастию к блондинкам, чему и соответствовал выбор. Любил он голубоглазых блондинок. Его благоверную это не волновало, ее воздыхатели тоже были на этом празднике жизни. Все ждали… Гости, друзья, коллеги. И вот долгожданное объявление…

– Ура! Мы победили! Полетели пробки из– под шампанского в разные стороны, запенились наполненные бокалы, которые еле успевали пополнять официанты. Радостные возгласы и тосты слышны были везде. Казалось, гулял весь Сестрорецк. На следующий день, к вечеру, их команду ждали в Москве.

Дом ходил ходуном, гости постепенно разъезжались. У кого здоровье позволяло, решили посмотреть фейерверк и убыть в сауну с девочками. В том числе и Вадик. Наутро писали во многих изданиях газетных: « Конкуренты устранили господина Прошкина В.Ю., разница с основным претендентом на пост главы ЗАКС от другой партии была в несколько голосов. Партия «Великая Россия» скорбит о невинно убиенном ее сыне и продвиженце ее идей». Прошкин и еще несколько его прихлебателей, в том числе две девушки, сгорели заживо в его доме. Останки его и других погибших опознали, отделили друг от друга, идентифицировали и констатировали время смерти и причину. Прибывшие судмедэксперты установили, что причиной возгорания стала неисправность проводки и электрики в электрической сауне, как говорят пожарники, то ли искра от фейерверка попала на крышу, то ли конкуренты избавились, то ли это кара божья! Этого мы никогда не узнаем… Дело, собственно, постарались замять….

***

Маму Лену приняли сразу и все, от воспитателей до детей. Перемены были слишком заметны и в лучшую сторону. Никто даже не вспомнил через месяц об уходе Любови Георгиевны. Елена Дмитриевна, новый директор интерната «Возрождение» быстро приняла все дела и вошла в курс дела. Всю поступающую помощь она делила между всеми детьми, находящимися на государственном обеспечении. Она выбила в каждую комнату по телевизору. По выходным к детишкам теперь приезжает Детский Драматический Театр из Питера и цирковые артисты с дрессированными животными. Леночка выделила в административном корпусе целый зал под занятия музыкой. Среди воспитанников было много одаренных детей с прекрасным слухом и голосом. Был взят на работу преподаватель. Иногда они устраивали вечера самодеятельности. Особенно любила музыку странная девочка, Любочка Селиванова. Разговаривать она не любила, ни о себе, ни о чем другом, да и нечего было рассказывать. Родителей нет, и не было, любит Орлика, и теперь музыку. А когда ее попросили спеть… эта некрасивая, ущербная, девочка превратилась из гадкого утенка в райскую птицу. Все присутствующие в зале ахнули. Такой великолепный голос и как? Откуда? Она пела «Аве Мария»… Как ангелочек! Все захлопали, мама Лена подбежала к девочке и обняла ее:

– Ты чудо господне, у тебя многое забрал боженька, но кое– что дал взамен. Ты будешь радовать людей своим голосом и кого– то сделаешь счастливее. Любочка вывернулась из объятий мамы Лены и убежала. Она не привыкла к проявлению чувств. Она всю свою, еще такую короткую жизнь, прожила, не нуждаясь в этом. Лена нашла ее в конюшне. Что– то безудержно тянуло ее к этой девочке, она не понимала что!? Может просто потому, что она почти ровесница ее погибшей дочери, погибшей двенадцать лет назад. Они посмотрели друг на друга и, молча, раскрыли объятия. Встретились два одиноких исстрадавшихся сердца. Так они долго сидели, обнявшись, и только слышны были дыхание лошадей и стук их сердец. Наутро жизнь Лены и Любы изменилась, все это поняли. И даже приобретшие друг друга женщина и девочка– сирота. Наступивший день был полон новых чудесных перемен в жизни обитателей. Приехал давний друг отца Анатолия– отец Владимир. С помощью влиятельных друзей Славика было решено построить возле дома– интерната небольшой храм в честь св. Пантелеймона. Где настоятелем будет о. Владимир. Очень набожный и глубоко верующий человек. Среди местных жителей в округе быстро разнеслась молва. Люди приходили семьями, все предлагали посильную помощь. Дело быстро наладилось. К зиме храм был выстроен, освещен и открыт. Детям нравилось ходить по воскресным дням на службу, кто мог, приходил сам, кого везли на коляске. Люба, гордо держась за руку мамы Лены, бывала там чаще других. Ей нравилось слушать цветастые и витиеватые речи настоятеля храма.

Тем временем, Леночка все чаще возвращалась к мысли, что хочет удочерить Любочку, и стала интересоваться ее прошлым. Но в деле не было ничего, кроме даты рождения, год и число– 9 августа. Сердце Лены екнуло и заныло. Странное совпадение или знак? Стала подготавливать Елена Дмитриевна документы в отдел опеки и попечительства, да все не дает покоя судьба родителей Любы, да и свидетельство о рождении повторное. Решила она, посоветовавшись со Славиком, навестить его мать. Уж она точно должна быть в курсе… Недолго собираясь, рванула она в Москву. Славик встретил ее натянуто, как будто что– то произошло, а ей не хочет говорить.

– Славик, милый, позволь поговорить с твоей мамой,– взмолилась Леночка.

– Она в больнице, у нее был сердечный приступ, что– то мучает ее, не хочу лишний раз волновать ее. Неужели подождать нельзя?

– Это очень важно, я чувствую, она должна знать про прошлое Любы,

вдруг ее родители живы и ищут ее, не по– божески это …

– Обещаешь, что только это и все!? Марш домой, к детям,– шутливым уже тоном сказал друг.

– Обещаю, спасибо!

***

Мама Славика лежала в его клинике. За ней был здесь лучший уход. Сиделка не отходила ни днем, ни ночью. Увидев вошедшую в палату Леночку, Любовь Георгиевна напряглась сначала, а потом тихо, казалось с облегчением, выдохнула и проговорила:

– Я ждала тебя. Как долго ждала. Совесть моя меня замучила. При жизни еще Любочку похоронили ее родители. Я тому виной. Пошла на сговор…Деньги все проклятые! Больше ничего не скажу. Сама все узнаешь– время придет. Езжай в Питер, на Ковалевское кладбище, найдешь– Алена Прошкина. Иди с миром и не держи на меня зла…

– Господи, не может быть! – прошептала Леночка. Она выбежала из палаты, ноги несли ее сами к выходу, прочь отсюда, почва вылетала из– под ног. Лена твердо решила ехать в Питер. Люба поедет с ней! Как вышли на Московском вокзале из поезда, Люба занервничала, вцепилась в маму Лену, но та успокоила ее, хотя у самой кошки скребли на душе. Такси от вокзала по прямой быстро домчало их в сторону Дороги ЖИЗНИ на Ковалевское кладбище. Смотритель долго припоминал, но вспомнив, подсказал приблизительное направление, где искать могилу Алены. Ангелочка белого над черным гранитом Лена увидела издалека. Ирина тоже оглянулась на странную парочку, приближающуюся к ней. Пригляделась, и потеряла сознание, рухнув на могилу ребенка, похороненного родной матерью при жизни его, а до этого брошенного ею же в детдоме. И тут в голове Елены сложились все пазлы. Она стала вспоминать случайно прочитанные в газетах статьи о депутатстве ее бывшего мужа, о его карьерном росте, удивилась еще тогда, что нигде не упоминалось о дочери, вспомнила о его неожиданной гибели на пожаре.Ирина, очнувшись так же неожиданно, как потеряла сознание, театрально самостоятельно встала в позу раскаявшейся блудницы, вскрикнула:

– Доченька моя, ты жива! Я твоя мама! Ты помнишь меня?

– Я Люба Селиванова, а это моя мама,– и девочка сильно прижалась к Леночке, так что у той комок к горлу подступил и ручьем потекли слезы.

Разрыдалась Лена от того, что представить не могла, как вынесла все это маленькая сильная девочка и не понимала, почему носит земля таких матерей, как Ирина Прошкина!

Эпилог.

9 августа. Любочке 16 лет! Пришли все, кого она любила и кому она была дорога. Мама Лена была такая счастливая, муж Саша нежно обнимал ее. Они были хорошей, дружной, любящей парой. Любочка к тому времени перенесла несколько сложных операций в Германии, был долгий восстановительный период, затем пластические операции. Теперь она выглядит симпатичной молодой девушкой, блондинка с голубыми глазами, как мама. Надо же– такое сходство!

Дорога длиною в жизнь

Приговор врачей прозвучал как– то обыденно, монотонно, без тени сочувствия. «Рак… предпоследней стадии, лечению не поддается. Слишком поздно!»

– Почему это коснулось меня? За что? Ведь все у нас только начиналось, казалось впереди целая жизнь,– он сжал челюсти так, что прикусил язык, лишь бы не показать всей боли и растерянности доктору. Галочка казалось ему, Игорю, святой, самой прелестной и надежной женщиной, женщиной с которой он хотел бы прожить всю жизнь.

– Как я мог жить и ничего не замечать,– корил он себя,– ведь, по словам врачей, болезнь прогрессировала уже около года. Как раз тогда, когда они приняли решение жить вместе, и Игорь переехал к Галине.

***

Ему было тридцать шесть лет, когда он повстречал Галину. Молодой мужчина стоял на остановке. Был морозный день, уши уже заледенели на ветру, маршрутки проскакивали мимо одна за другой. Час пик. Игорь безжалостно критиковал себя за то, что снял квартиру спальном районе новостроек. Сэкономил… Пронизывающий декабрьский ветер, казалось, сковал все внутренности. Молодой человек замерзшими руками, поочередно меняя их, щелкал зажигалку, тщетно пытаясь прикурить. Медленно из– за поворота, показался автобус, набитый людьми, словно банка с солеными огурцами.

– Все, на этот раз я влезу, во что бы то ни стало,– решил он,– в конце концов, полезу по головам…

Автобус остановился. Игорь встал наизготовку, словно легкоатлет, на низком старте. Двери автобуса распахнулись, с задней площадки посыпались люди, спотыкаясь и матерясь друг на друга. Наш герой только уже было приготовился согреться и как следует поработать локтями, чтоб влезть в толчею, как на него вывалилась, в буквальном смысле, женщина. Она зацепилась полой своей красивой норковой шубы за поручень на выходе, дернулась как птица в силке, не рассчитала силы и упала прямо в объятия молодому человеку– спасителю. Реакция его не подвела, он подхватил ее как пушинку. И этот автобус явно уже Игоря не подождет! Водитель быстро захлопнул двери транспорта, и автобус медленно тронулся по мокрому снегу. Дамочка растерянно поблагодарила симпатичного молодого парня и попыталась встать на ноги, но поняла– это невозможно. Каблук вдобавок ко всему приказал долго жить. Видимо, падая со ступенек, Галочка, а так звали женщину, зацепилась им. Она заплакала, как девчонка. Разве мог Игорь оставить женщину в таком состоянии, ему уже было совсем не холодно. Плевать на дела, он слишком хорошо был воспитан, чтоб бросить даму, пусть и незнакомую, в беде.

– Да, не расстраиваетесь так, это всего лишь каблук. Давайте я вас провожу, вам куда?– спросил Игорь.

Галина засмущалась и оценивающим, недоверчивым взглядом окинула вскользь, предлагающего помощь, молодого человека, интуиция подсказала– ему можно доверять.

– Я вам буду очень признательна, в наше время такой любезный мужчина как вы– редкость!– а про себя подумала, лишь бы отвязаться от него недалеко от парадной своего дома, чтоб не дай бог, он не предложил довести ее до дверей квартиры. Галина на тот момент разменяла уже пятый десяток, и казалась сама себе уже видавшей жизнь. Воспитала одна сына, с того момента как бывший муж оставил ее и маленького Петю без средств к существованию. Ушел, не оглядываясь, к молодой девице. Сын был от рождения инвалид по слуху со значительным отставанием в развитии. Она билась за его полноценную жизнь как могла, но против врожденного диагноза она была бессильна. Ее муж отказался понимать Галину, он настаивал оставить ребенка в соответствующем его диагнозу, учреждении, ведь на тот момент они были молодой, здоровой семейной парой и вся жизнь, ему казалось, впереди, с большими возможностями и другими здоровыми детьми. А хоронить себя собственными руками, как он выражался, не входило в его планы. Галочка была непреклонна, материнское сердце любило малыша и надеялось на чудо. Когда ребенку минул годик, бывший муж Галины объявил, что уходит. На квартиру не претендует, по работе его переводят в Москву и там же предоставляют жилплощадь. Впоследствии Галина от общих знакомых узнала, что у Макса (бывшего мужа Галины) давно была другая женщина, моложе и без материальных и жилищных проблем, а главное– без больных детей. Жила она в Москве, к ней же он успешно переехал. В результате все свои молодые годы Галочка посвятила своему ребенку, пытаясь оградить его от всех невзгод и неприятностей. Учила его на дому. Врачи разных направлений были частыми гостями в их доме. Алименты, надо отдать должное чудо– отцу, Макс платил исправно, но на содержание больного ребенка их, конечно, не хватало. Спасал только ее положение стабильный доход от ведения бухучета на нескольких ИП, что позволяло работать удаленно. По профессии она была финансовый аналитик, которая давала надежду, со временем найти работу более высокооплачиваемую, но только тогда, когда ребенку станет значительно лучше и он перестанет бояться чужих людей.

На момент знакомства с Игорем Галине было 42 года, Петру уже 20. К его многочисленным диагнозам добавилась уже и шизофрения, не буду мучить читателей подробностями этой тяжело протекающего психиатрического заболевания, скажу только, что 2 раза в год Петя в обязательном порядке проходил курс специальной терапии в психиатрической лечебнице. Он жил своим звуконепроницаемым мирком, со своими странными фантазиями и желаниями, он был тих, молчалив, отстранен от внешнего мира, а сам он не испытывал ни малейшего желания с ним налаживать, с этим внешним миром, хоть какой– нибудь контакт. Галина давно уже смирилась с таким положением вещей и событий в своей жизни и в глубине души уже даже была спокойна за сына, так как могла предсказать теперь уже каждый шаг его жизни– каждый его шажок зависел от нее. Пожизненно ее малыш, ведь без матери Петя действительно не мог существовать, только в больнице под сильнодействующими психотропными медикаментами. Поэтому о личной жизни Галина даже и не думала. Хотя поклонников со временем стало крутиться немало возле нее, ведь она еще достаточно молода, красива и ухожена. Все серьезные предложения она отклоняла, не надеясь на их серьезность и не веря в то, что посторонний мужчина продержится рядом с ее сыном больше одного дня, помня, как родной отец сбежал от него сразу после рождения. А разрываться она не хотела и не могла, ведь свой выбор она сделала уже давно!

***