Незабудка

– Там в боковом кармане моей сумки, кажется, были таблетки от головы. Подай, по-братски.

Нашла то, что просила Женя и протянула полупустой блистер. Видимо, эти таблеточки она принимала чаще, чем нужно. Женька закинулась лекарством и тяжело выдохнула.

– Мне нужно в душ.

– А еще одеться.

– Ой, – Женя только сейчас поняла, что светит своей грудью и поспешно прикрылась простыней. – Сорри.

– В ванне свободно. Еще все спят.

– Отлично. А ты оказалась веселой, Свет. Зря я на тебя гнала.

– Ага, – безучастно ответила соседке.

Трезвая Света и пьяная – это две разных Светы. И пьяную Свету часто тянет на приключения, в пределах разумного. Я могла петь, могла танцевать, могла сесть на шпагат, могла пить пиво на скорость, могла даже целоваться с кем-нибудь. Может, я встретила Славу по пути в туалет? И что потом? Сбежала? Это я тоже могла.

Через час домик вожатых уже сотрясался от голосов и топота. Парочка человек мне дало пять ладонью, кто-то просто приветливо улыбался. И вообще выглядело так, будто я самый известный человек в этом небольшом здании. Ощущения были слегка странные. Словила себя на мысли, что ищу глазами Славика. Ох, и сдался мне этот странный персонаж. Если он пытался привлечь моё внимание загадками, то у него это получилось.

Женя закончила со сборами и выглядела настолько свежо, будто вчера и не пила. В восемь утра мы подняли наш отряд, отправили умываться. Выслушали тонну возмущений, почему вода только холодная.

– Чтобы закалялись! Выбора у вас все равно нет: либо так, либо никак, – отвечала Женя на вопрос.

Возмущения были бы куда сильнее, знай они, что воду брали прямиком из реки. Благо, речка у нас довольно чистая, если верить экологам. Тянуть трубопровод за город никто не стал бы, тем более горячей воды. Вода подогревалась точечно лишь в душевых и кухне бойлерами, пройдя предварительную очистку и фильтрацию прямо на территории лагеря.

После умывания – зарядка. Отвели детей на стадион, где пожилой физрук Филипп Викторович, заставил поразмять косточки. Кровь разгоняла по организму остатки алкоголя, становилось жарковато и слегка мутило.

– Ты что-то позеленела, подруга, – едва дыша констатировала Женька.

– На себя бы посмотрела. За звание “Шрека” можем с тобой бороться.

Женька засмеялась и я подхватила её веселье. Когда страдаешь не одна – всегда легче. Есть тот, кто тебя понимает в моменте.

Далее по расписанию – завтрак. И я была благодарна вселенной, что это была не манная каша, которую я с детства терпеть не могу. Немного овсянки, вареное яйцо, хлеб с маслом и сыром. Процентов на шестьдесят я походила на здорового человека. Снова почувствовала на себе взгляд мелких засранцев, что обсуждали мою грудь. Психанула, подошла и отвесила каждому по щелбану.

– Веселиться закончили и уткнулись к себе в тарелки, – строго приказала несносным детям. – А то позвоню вашим мамам.

– Только не мама!

– Ешьте быстро.

Вернулась на свое место. Женя тихо аплодировала мне.

– Браво. Моя школа.

Я закатила глаза, но в душе радовалась ликовала.

Следующая остановка – игры на свежем воздухе или, по-другому, отрядное время. Детям позволялось выбрать себе досуг. Женя пошла с частью ребят играть в бадминтон на пляж, а я осталась около домика: кто-то играл в карты, кто-то в шахматы, кто-то в домино.

– Светлана Александровна, давайте с нами в дурака?

– Марк, ты бы лучше пошел с Женей на пляж. Чет вот только тебя болтливого сегодня не хватало.

– Проиграть боитесь?

– Я? Еще чего. Да я вас сделаю на раз-два.

– Может, на раздевание сыграем? – предложил Паша и заржал, как чайка.

– Какой же ты придурок, Паш! – ему сразу же прилетело от девчонки с косичками и очень яркими губами.

– Больно, Оксан!

– А ты думай, прежде, чем говорить, – сквозь зубы поругалась Оксана на Пашу и покосилась на меня.

– Да Светка нормальная, чё ты? – также шепотом ответил он ей на ухо.

– Слышь, на “Светку” мы не договаривались. Обсуждайте меня тогда, когда я не тут.

И Оксана и Паша смущенно уставились в свои карты, а я, так уж и быть, согласилась сыграть с ними пару раз. Хотя больше хотела спать и мечтала о тихом часе. Как я ненавидела его в детстве, дура. Это же самое лучшее, что есть в жизни – спать. Во время обеда у меня уже тряслись руки от усталости, а в глаза можно было вставлять спички. Я почти умылась супом, когда меня отключило на минутку.

– Свет, я тебя хотела попросить… – Женя начала шептать мне на ухо, когда мы уже оставили детей в палатах. – Мы там с Костей хотели… – Женя подмигнула, а я её уже совсем не понимала. – Ну ты поняла.

– Не поняла. Я спать хочу.

– Ну… поспи в комнате у Кости.

– Еще чего!

– Тс, – Женя зажала мне рот рукой. – Не ори. Ну, короче, погуляй.

– Да нет!

– Ну да. Свет, всё. С меня должок!

Женька вообще не дала мне ничего возразить, просто убежала и закрылась в нашей комнате, не удивлюсь, если подперла дверь шкафом. Сначала хотела ломиться, но поняла, что сил моих не осталось. Написала сообщение: “Жень, и какая комната его?”. Получила ответ: “Вторая слева с конца коридора”.

– Шикарно…

Во второй день меня уже выгнали из комнаты. Нашла нужную дверь, толкнула, оказалось открыто. И на том спасибо. Она выглядела также как наша – две кровати, две тумбочки и один шкаф. Еще письменный стол. Ничего лишнего. И все такое ветхое и старое, что аж смешно. Как будто не могли закупить нормальные кровати что детям, что персоналу.

– И какая мне нужна кровать? – спросила скорее сама у себя, но внезапно услышала ответ очень знакомым голосом.

– Моя – та, что справа.

Глава 4.

В уставе вожатого черным по белому написано, что мы не должны находиться на территории лагеря в состоянии алкогольного опьянения, должны держать на высоте свой моральный облик, быть лидерами, не допускать панибратства, а еще, что мы не должны оставлять детей одних. Были и другие пункты, но их я вроде не нарушала.