– Нам надо срочно менять имидж и амплуа нашего одинокого сердцееда со шрамом, парни. И леди, разумеется.
Я прищурился. Надеюсь, это выглядело грозно.
– И что это значит? – невнятно рыкнул я сквозь две женские ладошки, по-прежнему лежащие на моих губах.
– Это значит, котик, что тебе придется в ближайшем времени жениться, – показал все свои белоснежные тридцать два будущий постоянный клиент дантиста.
– Аху…
– Ой! Ой-ой-ой! – тонкие пальчики соскользнули с моего оскала, а сидящая рядом Алеена нервно зачастила:
– Рик? А где Рик? Приведите Рика, пожалуйста. Дизель, дай руку, Мари, и ты тоже. Ой, ой-ой, вы чувствуете? Ронни, ты представляешь? Мари, это же оно, да? Да, Дизель? Это же… это же мой ребенок? – и миссис Несовершенство прижала наши с Мари руки к ее аккуратному животику.
Под рукой едва заметно что-то шевельнулось. Черт его… даже не знаю, как описать это ощущение – словно золотая рыбка ткнулась в ладонь. Так невесомо, так нежно. И всю мою злость, весь гнев на дебильную ситуацию и чертовых девок, практически разрушивших мою карьеру, словно смыло.
Я посмотрел на сияющую от восторга Алеену, на летящего вверх по лестнице Саважа, который вызвался привести счастливого папашку, а сам явно собирался остаться на дежурстве у колыбели любимой племянницы, на тоненько повизгивающую от эмоций Мари, на расплывающиеся в довольных лыбах рожи братанов, и махнул рукой. Ну не скандалить же, в самом деле, когда тут такой праздник.
– Птенчик, можно те…
– Ронни, на пару слов…
Ну, хоть не придется волоком тащить нашего долбо… продюсера, замечательного нашего, прекрасного продюсера для приватной беседы.
Мы зашли в маленькую каморку, облюбованную нашей миссис строгой директрисой, которую все так «жутко» боятся, что ей даже пришлось поставить самый жесткий и неудобный стул для посетителей – а то выгнать всех этих оболтусов, заполонивших нашу съемочную площадку, совершенно невозможно. Только жесткий стул и низкий рык Кевина, охраняющего свое рыжее сокровище, позволяют Мари хоть иногда спокойно поработать над сметами и отчетами.
– Ну ладно, благодетель, поговорим без свидетелей? – оскалился я, а Ронни попятился, тщетно пытаясь выставить хоть какую-то преграду перед собой.
– Ронан Салливан, успокойся и давай поговорим серьезно.
– Именно этого я и пытаюсь от тебя добиться. Что за хер… гребаная моторня с женитьбой? Ты совсем… охре… движок засбоил, да?
– Так, мальчик мой, ты, возможно, не совсем понимаешь задумку. Вряд ли на этом свете существует реальная женщина, ради прекрасных глаз которой ты примешь обет моногамии. Не тот ты тип, знаешь ли.
Я не тот? Да я такой тип, что ты еще не знаешь, какой я!
Нет, постойте, моногамия – это когда всю жизнь с одной и той же? А, тогда все верно, тогда я не такой тип. Однозначно.
– Поэтому, когда я сказал о необходимости смены имиджа и женитьбе, я имел в виду… э-э-э… скажем так… – Ронни покрутил в воздухе руками, будто пытаясь поймать мысль.
– Ронни, кончай уже. Говори прямо. Фиктивный брак.
– Честно говоря, нас устроил бы даже фейк. Но такой, знаешь, полновесный. Чтобы о нем трубили таблоиды. И, к счастью для нас всех, я вижу удачную возможность этого поворота в сюжете нашего шоу.
– А поконкретнее можно? Что-то эти «счастье-везение-удача» до хрена подозрительно звучат из твоих уст.
– Неужели это досадное происшествие, в котором и вины-то моей почти совсем не было, на корню убило доверие между нами?
– Досадное происшествие – это заняли твое место на парковке, Ронни. А меня, считай, в дерьме выкупали на всю стра…
– Тш-ш-ш-ш, я тебя прекрасно понимаю, птенчик! И потом, даже если бы не было этого шоу, ты и сам прекрасно постарался – знаешь, сколько сотен тысяч просмотров и лайков набрало твое горячее выступление с той брюнеткой?
– Короче, Ронни, выкладывай свой гениальный план. И на этот раз все начистоту, без всех этих своих… – я повертел в воздухе кистью, пародируя его жест.
– Так я же и так все как на духу…
– Ронни, я реально сейчас без чувства юмора! И без этих твоих чертовых птичек-курочек! Что за прогон дебильный про женитьбу?
– Не уверен, что точно понял смысл слова «прогон», но я озвучил план, что по моему опыту должен реально сработать.
– Серьезно? Народ, включая всех этих бесноватых, что готовы в меня сейчас дерьмом двадцать четыре на семь швыряться, уверуют, что я – кобель, мерзавец и коварный соблазнитель – вдруг преображусь в придолбнутого однолюба и истово верного семьянина? Да херня же полная!
– Птен…
– Р-р-р-р-р…
– Сокровище мое…
– Ронан, просто Ронан!
– Ну что за злюка! Ты на глазах становишься похож на нашего мрачного мистера Доэрти! Преображение прямо налицо. Смотрю и верю. Так с чего бы и другим не поверить в твою волшебную метаморфозу, особенно если все подать под правдивым соусом, используя все то, что сейчас тебе пытаются поставить в вину, себе на пользу.
– Не выйдет ничего. Люди не идиоты. В смысле не полные же и не наивные.
– Знаешь, милый мой птен… Ронан, если бы люди хотели правду и ничего кроме правды, то не зачитывались бы любовными романами и не ходили бы толпами на фильмы с сюжетами подобными нашему. Женщины, а именно они наша главная целевая аудитория, от мала до велика грезят сказочной идеей, что одна судьбоносная встреча способна мгновенно изменить гуляку, засранца, извращенца, гея, выбери любое, обратив его чудодейственным образом в натурала или там паиньку и самца степной пеструшки.
– Кого? – поперхнулся я воздухом.
– Это грызуны такие. Создают моногамные семьи на всю жизнь. Не знал?
Бля, я с ним реально е*нусь. И это не за горами.
– Ты вчера википедию курил, что ли? Или уснул под «Энимал плэнет»? Ты чего мне сейчас мозг-то засираешь? Четко, без вот этих своих… можешь мне сказать, что мы делать будем?
– Говорю четко: мы предложим этой твоей подружке с того видео выйти за тебя.
– Не выйдет, сказал.
– У меня всегда выходит. И входит, если надо. Не переживай, я такой контракт состряпаю, что для тебя никаких последствий не будет. Проявим щедрость и немного коварства, и вуаля – ты превратишься в добропорядочного семьянина…
– Я говорю тебе – ничего не выйдет. Не с этой точно.
– Я тебя умоляю, ты не веришь в папочку Ронни? Думаешь, не смогу уговорить-подкупить-прижать какую-то девчонку? А через полгодика мы устроим вам бурное расставание, виновата будет, само собой, она за отдельную плату, а ты весь покинутый несчастный страдалец. Да эти стервы, что сейчас сожрать тебя хотят живьем, рыдать у нас будут в три ручья, жалея несчастного Дизеля!
– Ронни, блин, да тормозни ты в своих наполеоновских планах! Я тебе говорю – не выйдет ничего. Я понятия не имею, где искать эту Кэтрин и зовут ли ее так на самом деле.
– Погоди, ты хочешь сказать, что после вот той порнопрелюдии, что видели мы все, вы просто разбежались и все?
– Нет, конечно. Скажешь тоже, – я аж булькнул от возмущения. Подумать обо мне подобную херню!