Квест

Брэт быстро выпил из чёрного и направился к двери, попутно пнув ногой какой-то металлический бак.

Джон усмехнулся. Видеть, как противник нервничает, теряет контроль над ситуацией – это так умиротворяет.

Рите показалось, что Брэт вошёл не в комнату, в которой они сидели, а куда-то очень глубоко, прямо в душу. И было не понятно, приятно это или не очень.

Джон жестом радушного хозяина показал на стул, стоявший по другую сторону стола, напротив девушки. Агент сел. Просто идти по течению сейчас, реагировать по обстоятельствам.

– Поздравляю. Я рад, что ты здесь. Думаю, вам обоим есть, о чём поговорить на прощание. У каждого из вас есть тайны, которые вы зарыли так глубоко, что даже почти сами себя убедили, что их нет.

– Ты о чём?

Оскорбления, унижения, торжество победы, пытки – Брэт ожидал чего-то подобно. Но к такому психологическому повороту оказался не готов.

И, конечно, это было замечено.

– Вот с тебя и начнём.

Лицо Джона, который сел посередине двух напрягшихся будущих собеседников, стало сосредоточенным. Ни злости, ни ненависти.

– В чём ты никогда не признаешься. Помнишь этот вопрос?

Только не это…

– Давай, скажи ей. Другого времени у тебя не будет.

– Нет.

– Сыворотка могла ещё не подействовать. Это если ты выпил – её. Будем ждать или ты начнёшь?

Агент сжал зубы. Тяжёлая тема. С ней он просыпался и засыпал уже много лет.

– Давай, я помогу. Ты до сих жалеешь, что не попытался спасти родителей в той аварии. Я прав?

– Да…

– Рита, ты никогда не думала, почему он держит дистанцию с тобой?

– Причем тут это? – возмутился Брэт.

– Джон, о чём ты говоришь? – Рите тоже был неприятен данный разговор.

Мужчина почувствовал себя пастором, который находится между двух исповедей.

– Брэт, ты ведь логически понимаешь, что тогда был ещё ребёнком. И помочь родителям не мог. Ты спас того, кого был в состоянии дотащить. Вы не пробовали сложить два и два? У Риты погибла мама. Автокатастрофа. У тебя оба родителя. Автокатастрофа. Ты спас девочку. Она была без сознания. Поэтому ты её видел, а она тебя – нет. Когда ты пришёл к нам в школу, ты её узнал. Но так и не выдал себя. До сих пор. Скажи ей теперь в лицо – почему.

Рита, казалось, перестала дышать. Вся картинка мира, всё её детство перестраивалось заново. В голове был кавардак.

– Потому что я винил тебя, – агент нашёл в себе смелость посмотреть на этой фразе в глаза девушки. – Я знаю, что это глупо, и что ты не виновата. Никто не виноват. Но я ничего не могу с собой поделать. Прости…

Кавардак накрылся каким-то мягким и липким туманом. Не понятно, что сказать в ответ, как реагировать. Что делать. Как быть.

– Ну, вот видишь, это оказалось не так сложно произнести. Хотя, возможно, это подействовала сыворотка правды. Теперь ты, Рита. Почему ты переехала так быстро в Нью-Йорк? Почему так быстро устроилась здесь в балетную школу?

– Я хорошо танцую.

– Я спрошу иначе. Почему со всем этим тебе помог дядя Джон? От чего ты убегала?

Брэт не знал ответа. Да и не задумывался никогда над этим. Как-то было само собой, что дядя помог. Но по тому, как Рита вжалась в стул, понял, что скрыто за этим нечто серьёзное.

– Видимо, тебе тоже надо помогать. Давай начнём с того вечера, когда ты осталась ночевать у Брэта. Он был на соревнованиях, и времени всё обсудить с дядей у вас было предостаточно. Это ты его попросила ничего не говорить Брэту, верно?

– Да, – ком подступал к горлу, но действительно хватит уже этих секретов. Слишком тяжело их хранить в одиночку. – После гибели мамы отец снова начал пить. И он винил меня. Он напивался, кричал. Днём это был хороший полицейский, а вечером он превращался в тирана.

Теперь липкий туман начал тянуться своими холодными щупальцами и к Брэту.

– Он тебя бил? – не выдержал агент.

– Нет, – ответил Джон.

– А ты-то откуда знаешь? – тоже мне хранитель чужих тайн, в которые его никто не пускал.

– Потому что её отец работал с моим. И пили они вместе. Я слушал, что рассказывал мой отец потом. И они меня пару раз брали в с собой, чтобы засватать, верно, Рита?

– Это была игра. А они были пьяными.

– Ты могла сказать нет. Тебя никто не заставлял. Ты понравилась моему отцу, это была его идея.

Слёзы у девушки вдруг потекли таким потоком, что мужчины начали догадываться о его причине.

– Мой отец…, – Джону сложно было это произносить, – он что-то делал с тобой?

– Он не успел. Я сбежала тогда к Брэту. Они оба начали, но не успели. Я сказала, что мне нужно спуститься в душ и переодеться. Я улыбалась им, как могла, чтобы они ничего не заподозрили. Они были очень пьяные. Отец утром ничего не помнил. И я тоже сделала для себя вид, что ничего не было.

Больше никто не знал, что сказать. Тишина была полна вопросов, паники, боли и переосмысливания многих вещей. Но глухой звук её прервал.

Тело Брэта упало на пол. Он больше не мог пошевелиться.

Джон встал рядом с ним на колени.

Уже не та радость, которую он планировал. Откровенный разговор повернул в неожиданное русло. Хотел задеть этих двух, но оказался втянут сам. Это совсем другое, чем наблюдать со стороны.

– Видишь, всё-таки сыворотка нам не понадобилась, – грустно улыбнулся мужчина, проверяя цепким взглядом, есть ли хоть какие-то движения в теле агента. Но их уже почти не осталось. Даже взгляд его стал терять свою осмысленность. – Интересно, можешь ли ты сейчас думать? Я уже этого не узнаю. Потому что ты не сможешь ответить. Я обещал, что будет больно. Но, по-моему, мы тут все получили по полной.

Сколько лет Джон мечтал вот так стоять победителем над этим красавчиком. Успешным агентом ФБР, тем, кто видел Риту каждый день.

Рука сама дернулась, и кулак въехал в челюсть парня.

– Ничего не предвещало, да? – последнее, что услышал Брэт, отключаясь от этого мира.